Юрий Рыченков
ТЕРРИТОРИЯ ЛЮБВИ АНАТОЛИЯ ЕЖОВА Анатолий ЕЖОВ. "Территория любви". Рубаи. Избранное. — М.: ИТРК, 2015.
Недавно известный поэт Владимир Силкин порекомендовал мне прочитать книги своего друга Анатолия Ежова, с творчеством которого я ранее знаком не был. Я заинтересовался, когда узнал, что Анатолий Ежов работает в почти забытой современниками области древнего восточного искусства — рубаи. И прочитанное меня приятно удивило: я узнал интересного, разнообразного автора со своим почерком. Я решил написать небольшую заметку о прочитанных книгах Анатолия Ежова. И вот почему.
Поэзия и стихотворчество — разные вещи. Сегодня, на мой взгляд, их смешивают вполне сознательно. Общество усиленно приучают к примитивизму, объясняя это запросами самого общества. И получается, что современные сочинители песенных текстов и интернетовские стихотворцы — поэты. Господи, а кто же тогда Пушкин, Лермонтов, Тютчев, Блок, Ахматова, Заболоцкий и многие другие? Почему так принижается звание поэта? Это делается или сознательно, или в результате поразительной невежественности
тех, кто занимается насаждением именно рыночной "культуры". И что же имеем в итоге: потрясающую литературную и поэтическую безграмотность населения. Никогда прежде такого в России не наблюдалось.
Хотя следует признать, что читатель во все времена с удовольствием вчитывался в газетёнки разного толка и прочей лёгкой "литературы". Таких читателей всегда было большинство. Читатели поэзии всегда оставались в явном меньшинстве. И это понятно, потому что настоящий ценитель поэзии не будет тратить время и душевные силы на имитацию поэзии или расплодившуюся графоманию. Читатель поэзии сам в душе является поэтом. Ощущать, чувствовать пульс поэзии — это талант не меньший,
чем поэтический. И талант этот подкрепляется и развивается самой поэзией, как вместе с ней и развивается сам поэт! Недаром говорят искушённые люди: "Не читайте плохих стихов". Существует множество различных форм поэтического стихосложения: песнь, терцина, былина, баллада, сонет, басня, вольный стих, свободный стих, верлибр, звукопись, глосса, рубаи, танка, хокку и др. Так вот Анатолий Ежов творит в одной из древних и необычайно интересных форм — рубаи. На первый взгляд немудрёное поэтическое построение,
но это только кажущаяся простота: чтобы глубокий, как правило, текст миниатюры трогал читателя, требуется большое искусство автора.
История развития персидско-таджикской поэзии прошла долгий путь и постепенно стала основой происхождения литературного рубаи, становление которого происходило в четверостишиях Рудаки (персидский поэт и учёный, основоположник персидской и таджикской классической литературы) и его современников. Прародителем рубаи служило устное творчество. По происхождению рубаи являются устно-поэтической, народной формой. Как самостоятельный жанр он сформировался в фольклоре задолго до Рудаки
и становления письменной литературы. По легенде — Рудаки, бродя по узким улочкам Самарканда, услышал необычную песенку, которую напевал мальчик, играющий с товарищами в орехи: "Катясь, катясь, докатится до лунки он…". Восхищённый детским поэтическим творчеством, юноша не заметил, как беззвучно шевеля губами, стал сам произносить мелодичные рубаи о прелести родного Самарканда, о красоте родного дома в горах Зарафшана. Рудаки создал на этот стихотворный размер Рубаи. Затем метры были разработаны
и закреплены за рубаи, как определенный метрический рисунок.
Для тех, кто не знаком со структурой рубаи, напомним канонические требования к этой стихотворной форме. Стихотворения состоят из четырёх строк (двух бейтов), рифмующихся как ААБА, реже — АААА, то есть рифмуются первая, вторая и четвёртая (иногда и все четыре) строчки. Вид построения рубаи следующий: первые две строки являются предпосылкой, в которой или изображается какой-нибудь миг жизни лирического героя, либо описываются какие-нибудь обычаи, законы, порядки. В третьей строке
подводится философский итог из предшествующих строк, а четвёртая строка является объяснением третьей. И чтобы поставить все точки над i, замечу, что никто никому не запрещает использовать любые формы стихосложения с любыми их изменениями, но тогда, быть может, не стоит преподносить как рубаи четверостишие, в котором с каноном рубаи есть лишь очень отдаленное сходство. Не представлял же как рубаи некоторые строфы из "Дяди Степы" поэт Сергей Михалков, хотя выглядели они в чём-то похоже: "Дом пылает
за углом, / Сто зевак стоят кругом. / Ставит лестницы команда, / От огня спасает дом".
В принципе, рубаи — это частушки, в которых отражается народная мудрость и, конечно же, реакция на окружающий мир с его злободневностью, философичностью и неиссякаемым юмором. Но главное в них то, о чём говорил мудрец Омар Хайям в своём трактате "Алгебра": "Я спрятал свою истину за семью печатями и сорока замками". В русской литературе рубаи писали Андрей Багинский, Владимир Орданский и другие. В настоящее время с этой формой плодотворно работает Эдуард Хандюков,
о книгах которого написано немало статей. Вот только один пример из его истинно-поэтического творчества:
Тщусь красками перенести на холст
В глазах твоих мерцанье синих звёзд,
Но ускользает ящерицей тайна,
Мне всякий раз лишь оставляя хвост.
Так же убедительно работает с этой формой и Анатолий Ежов. Только благодаря преданным классической поэзии авторам, этот вид древней поэзии выдержал испытание временем и дожил до наших дней. Не зря книга Анатолия Ежова "Территория любви" в 2015 году отмечена наградой на конкурсе "Лучшая книга года", проводимом МГО СП России. Анатолий Николаевич Ежов академик Российской академии естественных наук, Российской академии юридических наук, профессор, член
Союза писателей России и Беларуси и обладатель множества других почётных званий прожил большую жизнь, и не зря в Оксфорде в 2005 году был награждён международным "орденом Сократа": "За выдающийся личный вклад в интеллектуальное развитие современного общества". Он является лауреатом многих международных и всероссийских литературных премий. А писать рубаи может только поживший и умудрённый житейским опытом человек. Вместить в четыре строки законченную мысль — главное достоинство жанра рубаи,
ох, как непросто. Рубаи выражают и лирические переживания, и философские размышления, и многое, многое другое.
Но каждый, кто отважится на философскую лирику рубаи, не может не ориентироваться на бессмертные мысли великого Омара Хайяма, которые давно стали афоризмами: "Ты лучше голодай, чем, что попало есть. И лучше будь один, чем вместе с кем попало", "Лучше друга к себе привязать добротою, чем от пут человечество освобождать!", "Если подлый лекарство нальет тебе — вылей! Если мудрый подаст тебе яду — прими!", "Наслаждение — все,
остальное — ничто!", "Я знаю только то, что ничего не знаю". И, конечно, занимаясь поэзией Омара Хайяма, автор не может не соответствовать этим высоким образцам литературных шедевров.
Темы рубаи Анатолия Ежова настолько разнообразны, что, пожалуй, не осталось ни единой сферы человеческого бытия, которая не затронута в четверостишьях поэта. Да, они современны, но в тоже время кажутся неразрывными от своей исторической эпохи по глубине мироощущения и форме подачи. А это так непросто: уйти от назидания и сказать так, чтобы читателю стала близка и понятна высказанная мысль. Большое искусство требуется от поэта соблюдать в своём творчестве живые традиции русских
мастеров слова. Конечно, как в классических рубаи, поэт ценит удовольствия и радости жизни:
Свет сияет и в печали —
Пусть смертельно мы устали,
Радость жизни с нами. Так
Наши предки завещали.
А радость можно находить в самом обыденном: "Зима сурова и честна, / Но всё же мне милей весна. / Пускай весенние дурманы / Меня опять лишают сна!" и, конечно же, какая радость без верных друзей: "Друзьями помыкать нельзя. / Богатство — верные друзья. / И если дружбою богат ты, / То жизнь твоя прошла не зря". Его интересует Человек, его душевный мир, его спокойствие и счастье:
Всем теориям назло
Жизнь лишь там, где есть тепло.
Где тепло от нас уходит,
Там взамен приходит зло.
Именно поэтому Анатолий Ежов напоминает вечные истины: "Богатство на тот свет не заберёшь. / Век богатеешь — бедняком умрёшь. / И тем полезней для тебя, чем раньше / Простую эту истину поймёшь"; "Нам враг покоя не даёт, / Свой хитрый заговор плетёт. / Врагов у человека много, / Но главный — в нём самом живёт".
Определенную роль в творчестве Анатолия Ежова занимают также такие темы, как размышления о социальной несправедливости, общественные пороки и недостатки людей. Мир меняется, но, к сожалению, не становится лучше:
Когда честь и совесть спят,
То грехи свой путь вершат.
Честь и совесть пробудились —
А их видеть не хотят.
Общественные пороки плодятся, и об этом тоже говорит поэт:
Хоть осуждают их в народе,
Мошенники в почёте, в моде.
Лжецами власть горда, увы,
Как сорняками в огороде.
На "почётном" месте у него и один из главных человеческих пороков, неистребимый во все времена:
Страшимся порчи мы и сглаза,
Страшны чума нам и проказа.
Но глупость, честно говоря, —
Наистрашнейшая зараза.
Развивая тему, поэт осуждает нечестность, жестокость и коварство:
Предательство прикинется гуманным,
Окутается облаком туманным,
И эти превращенья завершит
Ударом в спину точным и нежданным.
Актуальность темы любви в творчестве поэтов обусловлена тем, что вечные темы природы и любви приближаются к русской жизни, к русской природе, связываются с психологическим, духовным миром русского человека. Конечно же, эта тема по-разному представлена и у Анатолия Ежова. И вот, словно гимн любви, звучат строки:
Любовь бывает быстротечна,
Бывает ветрена, беспечна,
Как огонёк во тьме мала,
И все же…всё же — бесконечна!
Как бесхитростны и как убедительны советы умудрённого опытом человека:
Чтобы жизнь была милей,
Не умножьте злобу в ней.
Полюбите беззаветно —
Станет мир вокруг светлей.
Или:
Век одинокий жить —
Век же и слёзы лить.
Лучше уж нараспашку
Сердце любви открыть.
И всё же, видимо, следуя заветам основоположников древнего жанра, большая часть и, нельзя не заметить, наиболее удачных — это рубаи философского содержания (это и есть, думается, истинная территория любви поэта Анатолия Ежова): размышления о предназначении человека и его взаимодействия с окружающим миром; рассуждения о жизни и смерти, без которых нет настоящей поэзии. Поразмышляем вместе с поэтом:
Искусство жить и умирать,
Увы, не каждому под стать.
Родиться мало человеком —
Им ещё нужно, братцы, стать.
Их так много, а объём статьи мал, но всё же приведу ещё две нелишние мысли в жизни каждого человека:
Как ни тонка существованья нить,
Лишь с этой тонкой нитью нам и жить.
Она дрожит над пропастью бездонной,
Нам этой нитью нужно дорожить.
Или:
У жизни кудри теребя,
Живём лениво, не любя.
Философ прав: коль смотришь в бездну,
То бездна смотрит на тебя.
Каждый человек сам творец своей судьбы. Перекликаясь с мыслями Н. Заболоцкого: "Не позволяй душе лениться! / Чтоб в ступе воду не толочь, / Душа обязана трудиться / И день и ночь, и день и ночь!", поэт выражает своё жизненное кредо без всякого пафоса:
Живя на свете, не ленись,
Но и не слишком суетись.
Ногами твёрдо встань на землю,
Душою устремляйся ввысь.
Поэту не чужд юмор наблюдательного человека, переходящий в сарказм: "Глупость пребывает в женском роде, / Очень почитаема в народе. / Но ведь есть ещё идиотизм — / Тут уж явно род мужской выходит".
Не мог поэт обойти и тему современной России. Никаких сказочных советов в текстах не имеется, лишь боль за происходящее: "Что с нами нынче происходит? / Народ наш места не находит: / Не то плутает в трёх соснах, / Не то в дремучей чаще бродит". Но любовь к Родине, к ее народу, традициям, истории, желание сделать свою страну еще прекрасней есть источник вдохновения, а вера в лучшее у поэта выражается словами:
Пьяней всех вин, конечно, воля.
Прекрасней леса — чисто поле.
Милей Отечества земли
Нам не сыскать — вот наша доля.
Можно с уверенностью сказать, что рубаи Анатолия Ежова поэтичны: их лаконичность подтверждается точным строем и правильным русским языком. Чёткий ритм способствует их лёгкому чтению и быстрому запоминанию. Они стилистически стройны, и при всём своём разнообразии в них явно прослеживается авторский стиль. Творческий поиск поэта убеждает нас в том, что ему в полной мере удаётся создавать новые вещи, не отступая от традиционных форм.
КнигиАнатолия Ежова читаются на одном дыхании, но не покидает чувство некой неудовлетворённости: ведь мир рубаи бесконечен. А это значит, что со временем непременно захочется вновь полистать полюбившиеся страницы, окунувшись в мир глубоких мыслей. Но было бы ещё более заманчиво взять в руки новую книгу Анатолия Ежова. Пожелаем же ему новой творческой удачи.