ВОКЗАЛ
На плотной ткани бытия
Тот день душой моей отмечен.
Прошло немало лет, но я
Так живо помню нашу встречу...
Мой поезд, день перекромсав,
Опаздывал на три часа.
Сын спал, меня томила жалость,
Что пересадка задержалась.
Под свод вокзального крыла
Старушка в схиме забрела;
Сидела я в углу, с коляской.
Направилась походкой вязкой
Она ко мне, на полпути
Меня глазами осветив.
И вдруг реальности на грани
В её глазах, как на экране:
Военный год, сорок второй!
С утра по лестнице сырой
Она спустилась, чтоб в подвале
Набрать картошки. Дети спали.
Внезапно — вражеский налёт, —
Такой забудется едва ли, —
Ей будто крылья оборвали,
И мир обуглился её...
Война была неумолима.
Она, вся чёрная от дыма,
Нашла лишь — после той бомбёжки —
Юлу трёхлетнего Серёжки
Среди оплавленных камней,
Да на глаза попался ей
Анютки годовалой крестик.
Они ушли на небо вместе, —
И было некому в плечо
Ей разрыдаться горячо.
Вчера — на мужа похоронка,
И дети вслед за ним вдогонку...
Так просидели дотемна
Она и вместе с ней война.
Она не плакала, а выла.
Теперь — не мать и не жена.
Родной ей стала месть одна,
Казалось — пепел сердце выел.
И вот идёт на фронт сама.
Она врагов сведёт с ума,
Попав стрелком на истребитель,
И будет бить их, бить их, бить их!
Вернётся в бедный город свой
С Победой, с орденом, живой.
С тех пор — в монашеском наряде...
И выбились седые пряди
Как титры после вопля глаз.
На этом прерван был показ...
И на вокзальном пьедестале
Её глаза теплее стали.
Вздохнув, промолвила она:
"Та — всё ещё идёт война..."
Потом, присев со мною рядом,
Меня пропитывая взглядом,
В ладонь вложила крестик мне,
На доверительной волне
Сказав: "Возьми — душе на вырост,
Поверь мне, дочка, Бог не выдаст,
Всем злобным тварям грош цена.
Молись, чтоб кончилась война!
У Бога Ангелов немало..."
Она исчезла, я дремала.
И к Богу неба бирюза
Взывала — как её глаза.
Навстречу мне, раскрыв объятья,
Господь сошёл тогда с Распятья,
Напоминая путь домой...
Тут объявили поезд мой.
Очнулась — сын лежал на месте,
Просил губами молока.
И прижимала к сердцу крестик,
Как голубя, моя рука...
КАК ДАВНО ЭТО БЫЛО
Мы у дома в беседке
На девятое мая
День Победы встречали,
Много вёсен назад.
К нам подсела соседка.
Мама, женщину зная,
Попросила, за чаем,
О войне рассказать...
"Как давно это было,
Словно в жизни нездешней, —
Шли июньские росы,
Звёзд висела копна.
Из садов торопливо
Отходила черешня...
А на девичьи косы
Наступила война.
Подрубила под корень
Все мечты и надежды,
Погнала без отсрочек
Женихов на вокзал.
Смяла летние зори,
Заменила одежды, —
Вместо белых сорочек —
Козырьки на глаза.
И они уходили
В этот огненный ужас,
Молодые ребята,
Не герои на вид.
И умчаться не в силах
За обещанным мужем,
Чтили девушки свято
Клятву верной любви.
В перевёрнутом мире
С неба падали камни.
Все законы нарушив,
Свежей кровью пьяна,
Зла ворочала гири,
Колотила о ставни,
Наступая на души,
Бесновалась война.
Но неистово ждали
Кавалеров подруги.
Пробиваясь сквозь пули,
Закалились в бою,
Ордена и медали
Получив по заслугам,
Наши парни вернулись —
Помня клятву свою"...
Тут почтенная гостья
Сахар бросила в кружку
И вздохнула протяжно,
Чайной ложкой звеня.
"Не вернулся мой Костя... —
Простонала старушка, —
Он сражался отважно
До последнего дня...
Возле Праги у Влтавы,
Как сказали солдаты, —
Костю взрывом убило
В сорок пятом году...
И что Кости не стало —
Я не верю! Когда-то
Возвратится любимый, —
Я ещё подожду..."
На развалинах чайных
Тихо таяли свечи.
И бродил по беседке
Запах воска и хвой...
Прослезился печально
Майским ландышем вечер,
А черёмухи ветки
Нарядились фатой...
РАССКАЗ МОЕЙ ЗНАКОМОЙ
В море воск прозрачный капал
С догорающей луны.
В бескозырке новой — папа.
Переломный год войны.
Краткий отпуск, соль во взгляде,
Поцелуев сочный звук.
Вся команда при параде.
Боль разлуки. Ветра стук.
Прилетали чайки ночью,
Нас надеждой окружив,
И кричали: "Почта! Срочно!
Вам приветы! Жив он! Жив!.."
Взрывы море ворошили...
Вот линкор загнали в док...
Мы к балкону — створки шире —
Лишь заслышится гудок...
Шла неделя за неделей,
И закончилась война.
Косы мамы поседели
У бездонного окна...
Там с победой за плечами
Разъезжались моряки.
Чайки выживших встречали
И хватали хлеб с руки,
А потом стонали где-то
Над уснувшею водой...
И светился вечным светом
Папин орден со звездой...
И священна память наша:
Вновь над пламенем волны
Бескозыркой белой машет
Мне мой папа с той войны...
К ПОДНОЖИЮ ПОБЕДЫ
Я возложу к подножию Победы
Венок из слов и неподдельных фраз.
На той войне я потеряла деда, —
В боях за Крым его настиг фугас...
Всегда по возвращении с Парада
С волненьем папа, отперев комод,
Показывал мне дедовы награды
И вспоминал про сорок пятый год. —
Как бабушка смотрела на закаты,
Сгребая письма первых лет войны.
А на неё взирал Господь распятый
Из глубины любви, из тишины.
И только Он помог простить и выжить,
И вырастить черешню и детей...
Гремит салют — и небо стало ближе.
Я снова жду с тревогой новостей.
И нет уже давно со мною папы.
Опять Господь истерзан и распят!
Сжимают мир войны стальные лапы, —
И души улетают на закат.
ПОСЕЩЕНИЕ...
Шёл человек по городу родному
И нёс пустой красивый чемодан,
Но город стал каким-то незнакомым,
Как будто посещения не ждал.
Простывшие тела многоэтажек
Посыпались уже со всех углов,
Носились тучи скомканных бумажек
И брошенных на ветер бранных слов.
Кругом следы невиданной разрухи —
Всем ожиданьям светлым вопреки,
Кружили то ли бесы, то ли мухи,
По улицам шныряли сквозняки.
И человек, вконец ошеломлённый,
Побрёл вперёд, туда, где отчий дом,
Где у балкона хлопотали клёны!
Но свой подъезд он отыскал с трудом.
Ни клёнов, ни скамейки, ни балкона,
Ни гнёзд под крышей с гомоном птенцов,
Ни занавесок, свежестью влекомых,
Ни виноградной чёлки над крыльцом...
Лишь синяки осунувшихся окон
Да лестница крутая без перил...
Сквозь муть из паутиновых волокон
Прорвавшись, двери в дом он отворил.
Там, жизненных не подавая знаков,
Лежал младенец в люльке небольшой,
И человек, узнав себя, заплакал...
Ведь этот город... был его душой...
ЭТО МОЙ КРЫМ
Здесь горы, как будто громадные пни,
В листах и лозе виноградной,
Свои вековые в мозолях ступни
Полощут в пучине прохладной.
Беседы ведут о былых чудесах
С ветрами святые руины.
Холёные чайки, раздув паруса,
Парят, ожидая путины.
Вверху, в переломанных рёбрах скалы,
С раскатистым каменным гулом
Опять поднимаются молний стволы,
В зенит упираются дулом
И, выпустив порох в туман облаков,
Взрыхляют надземные ниши,
И дождь, откупорив прозрачный флакон,
Вновь брызжет на зелень и крыши.
Тяжёлые кисти промокших софор
Мерцают загадочным светом.
И капли качают миндальный фарфор,
Гарцуя на кончиках веток...
Но вечер, хоругви заката подняв,
Свернул дождевые волокна
И медные вспышки прошедшего дня
Забросил в открытые окна.
И звёздам теперь до рассвета цвести,
Свои распуская бутоны, —
Озёра кувшинок на Млечном Пути,
Нарциссы, вьюнки, анемоны...
Цветущего неба познав красоту,
Сражённый свечением стразным,
Мир, словно солдатик, уснул на посту
Среди мотыльков и соблазнов.
И море, роняя кристаллы любви,
Прильнуло намоленной влагой, —
Домой возвратились мои корабли,
Сигналя Андреевским флагом!
АЛЬБАТРОС
Волочась по песку, всё кричал и кричал
С перебитым крылом альбатрос.
Люди прятали взгляды, и только причал
Обливался потоками слёз...
Этот взрослый птенец помнил радостный миг —
Как он встал на крыло, как парил!..
Но его метко брошенный камень настиг —
Стал он жертвой дурного пари...
За песчаной полоской вздымалась скала,
Он вскочил на пологий уступ —
Словно вся его птичья природа звала
Через боль покорить высоту.
Целый день на утёс забирался юнец —
Как на веры своей пьедестал,
Чтоб вернуться в свой мир — там где мать и отец,
Где он крыльями небо листал.
И достигнув вершины, рванул альбатрос
В синеву между облачных тел! —
Божий ветер его подхватил и понёс! —
И птенец — всё летел... и летел!..
КОРАБЛЬ ПРИЧАЛИТ...
Нам детство не запрятать в кошелёк,
И не наполнить юностью карманы.
Всё кажется — предел ещё далёк, —
Но нет уже в миру отца и мамы.
Ты им кричишь куда-то в облака:
Теперь без вас я вынужден быть взрослым!
Но в небо устремляется река,
И налегают ангелы на вёсла.
И сколько бы ни нажил ты рублей,
Зима наступит поздно или рано, —
На времени летучем корабле
Не выторговать май у капитана.
Не выкупить моменты и года,
И стрелок не убавить резвой прыти.
А время, как варенье изо льда,
Незримо тает в жизненном корыте.
И будет между лунами разрыв
Всё меньше. И реальности на грани,
Наращивая скорости узлы,
Корабль причалит, вечность протаранив.
СВЕТОНОСЕЦ
Памяти В.Д. Цыбина
Странник нёс Божий свет —
Скол небесных зеркал,
Ярче звёзд и планет
Дар священный сверкал.
Ветер плащ полоскал,
Незавидным был путь —
По межрёберью скал,
Через мглистую ртуть.
Света зоркий напор
Оживлял берега,
Где людей до тех пор
Не ступала нога.
Ослеплённые, вниз
Потекли вдоль камней
Сотни сгорбленных крыс
И плетущихся змей.
Странник, вещий кристалл
Прижимая к груди,
Ночью луны верстал,
Утром зори будил.
Заиграли ключи
И цветы в лепестках.
Побежали лучи,
В океан по пескам.
Точно острый кинжал
Свет раскалывал тьму,
Млечный Путь, задрожав,
Стал причастным ему.
Полыхали меж крон
Светляков маяки,
А дельфины неон
Пили прямо с руки.
Ветки молний задев,
Оживился вулкан.
И разбрызгивал день
Акварель в облака.
Нимбы радуг зажглись,
Мира высветлив дом.
Билось пламя о высь
В царстве северных льдов...
На полянах земли
Заискрилась роса,
И молитв журавли
Понеслись к небесам.
Странник, выплеснув свет,
Упокоился с тем.
"Светоносец. Поэт." —
Там строкой на кресте...