Эльбрус Борисович Скодтаев родился в 1959 году в селении Сурх-Дигора Ирафского района Северо-Осетинской АССР.
В 1977 году окончил с отличием Сурх-Дигорскую среднюю школу. В 1983 году закончил строительный факультет Северо-Кавказского горно-металлургического института по специальности инженер-строитель.
Поэт, прозаик, драматург, публицист, переводчик, составитель. Автор восьми книг — поэзии и прозы.
С 1 марта 2017 года Э.Б. Скодтаев — главный редактор ГБУ "Журнал "Ираф"", заместитель Председателя Союза писателей РСО — Алания.
Лауреат Национальной премии "Яблоко Нартов" в номинации "Поэзия", Заслуженный работник культуры РСО — Алания, секретарь Союза писателей России с 2018 года.
Пишет на дигорском языке.
ВО ВРЕМЕНИ
Во времени наш путь пролёг
Неведомым пунктиром.
И мы загадываем срок,
Что от реальности далёк,
И доверяем, видит Бог,
Своим ориентирам.
Мы смелость взяли за устав,
Мы окунулись в вечность
И, вектор жизни оседлав,
Безостановочно, стремглав
Рванули в бесконечность.
Нас волны бьют, знобит река,
Но в силе мы и в теле.
Блестят чешуйчато бока
В лучах, как у форели.
Но есть Начало, есть Конец,
Есть вектор на пунктире.
Не знает ни один мудрец,
Ни удалец, ни сам пловец,
Ни спец, первейший в мире:
Как долго плыть или идти?
И какова длина пути?
И мы на свете живы —
Пока ответы лживы!
В ЧЁМ СЕКРЕТ?
В чём секрет поющих светлых душ?
В чём загадка солнечной улыбки?
Сглаз они снимают. И к тому ж
Нам прощают глупые ошибки.
Для чего в превратностях судьбы
Нет ключей от тайны и секрета?
Для того чтоб мы разбили лбы
В поисках достойного ответа.
МАРЕВО
Я сыном утренней зари
Явился на простор земли.
Жизнь промотал без передышки,
С судьбой играя в кошки-мышки.
Я на вечернюю зарю
Сквозь слёзы горькие смотрю:
Мне жизнь, как день, была подарена,
А за спиной — сплошное марево.
НЕ НАХОЖУ
Боже мой! В затаённой тревоге
Я наощупь бреду по дороге
И, туманному небу под стать,
Постоянно хочу зарыдать!
Что ищу и что делаю я?
Что за чёрт меня тянет в края,
Где судьбина становится гадкой? —
До сих пор остаётся загадкой.
Боже мой! — всё прошедшее время
Я несу непосильное бремя.
Но желанный, единственный луч
Не пробьётся никак из-за туч.
Дорогая, любимая, каюсь! —
Я сквозь дебри к тебе пробираюсь,
Сквозь болота и сквозь облака.
С каждым днём я всё ближе, всё ближе…
Почему же тебя я не вижу,
Если ты мне до боли близка!?
ОМУТ
Увядание — смерть.
Отражения с берега падают в омут —
И небесная твердь.
И берёзы, и люди в том омуте тонут.
И с ненастных небес,
И с трепещущих листьев поникшей берёзы —
Без стенаний и без
Горьких жалоб — последние падают слёзы.
Истомилась душа,
Утонувшим деревьям моим сострадая.
В край далёкий спеша,
Прорыдала во мгле журавлиная стая.
Весть несут журавли
О берёзах, что канули в омут осенний,
Чтобы люди Земли
Им молитву прочли во спасенье.
Вновь багрово-красно
Всходит солнце — и омут, и лес багровеют.
Ох, не греет оно!
Истомлённую душу мою, ох, не греет!
Журавли в октябре
Завершая свою в поднебесье дорогу,
На кровавой заре
Шеи тянут, взывая молитвенно к Богу.
ПРОЩАЙ
Прощай, надежд моих истома,
Разбитой веры скорбный глас.
Как небо ждёт ударов грома —
Я жду, когда под сводом дома
Пробьёт и мой последний час.
Не смог я выразить словами
Печаль страдающей души.
Перо унесено ветрами,
Теперь попробуй — отыщи!
Прощай, село моё родное,
Прощайте, верные друзья!
В дверь время ломится иное.
Былое воскресить нельзя!
СИРЫЙ ДЕНЬ
Сирый день изнывает, как ночь,
Затуманена дымкой опушка,
В сонном озере стонет лягушка,
Словно плетью гонимая прочь.
Друг промёрз до костей, и костёр
Разжигает своими стихами.
И, листву раздвигая руками,
Зябкий ветер спускается с гор.
В ожидании солнца — земля
Простирает молитвенно длани —
Слёзно просит единственной дани,
Чтоб теплом пропитались поля.
Всё до дрожи промозгло вокруг,
Всё ещё не залечены раны,
И капель точит рваные шрамы,
И скорбями истерзан мой дух.
СМОТРИ В ОБА
Качаясь на шальном ветру
Берёзкою упругой,
Ты прослыла в моём миру
Подругой и супругой.
Потягивает холодком
От всяких суеверий,
Когда моточек за мотком
Ты из души моей тайком
Выкручиваешь нервы.
Меня слепит твой жгучий взгляд,
Который источает яд,
Во мне вскипает злоба:
Смотри, дружочек, в оба!
Я без стеснения стону:
"Спаси, любимая, тону!"
Но ты по небосводу
Несёшься без дорог,
Меняя непогоду
На солнечный денёк.
И вновь меня спасаешь,
Страданья утешаешь
Без пафосных речей.
Но что за отблеск жгучий,
Знакомый и живучий
Мерцает из очей?..
СРУБЛЕННЫЕ ВЕТКИ
Без малейших шансов на спасенье
До конца исполнен приговор:
Порубили ветки в день весенний,
За железный вынесли забор.
Солнце греет срубленные ветки,
Те, что угодили под топор,
Чтоб не зеленеть уже вовеки,
Чтоб просторней стал хозяйский двор.
Разве их страдания не жутки?
Разве им не нравилось житьё?
Ветки посерели и пожухли,
И висят, как старое тряпьё.
Им весна недавно улыбалась,
В них тепло втекало со ствола,
Каждая под ветерком качалась,
Тонкой ручкой девичьей казалась,
Каждая надежд полна была.
Но прошло три дня, четыре ночи,
Прогремел весенний первый гром,
На ветвях в ночи набухли почки,
Поутру проклюнулись листочки
На ветвях, казнённых топором.
Родники апрельские рыдают,
Журавли курлычат по ночам…
У покойных ногти вырастают
И подолгу снятся палачам.