Московский литератор  №7 апрель, 2019 г. Главная | Архив | Обратная связь  Глан Онанян СУРОВОЙ НЕЖНОСТИ СТРАНА… Ретро-поэма возвращения к истокам из чёртовой дюжины героических попыток      I         Я вернулся. Я смеюсь. Я плачу,      Лишь о снисхождении моля.      Я счастливых глаз своих не прячу,      О, моя армянская земля!             Вечная как мир, ты так близка мне —      Отчего ж в краю далёком жил,      Ни в стихах, ни в песне и ни в камне      О тебе поэмы не сложил?             Отчий дом! Как блудный сын Рембрандта,      На коленях пред тобой стою,      И не знаю, примешь ли обратно      Голову повинную мою…             II      Гражданством геральдической короны      Меня державный одарил орёл,      И я, "некоренной укоренённый",      В Москве вторую Родину обрёл:             Превозмогая стрессов перегрузки      И воздвигая замки на песке,      Я по своей духовной сути русский,      Раз думаю на русском языке.                        За то, что мне иной язык неведом,      Едва ли можно извинить меня,      Пусть так, но дело всё-таки не в этом,      А в том, какие нынче времена:             Над Родиной горит закат багровый,      И в паутине трещин отчий кров...      По-русски, кем бы ни был я по крови,      Молю судьбу: "Да не прольётся кровь!"             Да, русский я, но всё же так бывает,      Что бессловесен вдруг во тьме ночной —      Великий и Могучий убывает,      А мой родной — за каменной стеной:             Как крест в заветном ларце из сафьяна,      Как лепестки давно увядших роз,      Запрятан в генах синий сон Севана      За белоствольной графикой берёз...             III      Молчанье розовых камней      И синий сон слоистых гребней…      Севан — что может быть скромней,      Торжественней и благолепней,             Что может чище волновать      До вдохновенья знобкой дрожи,      И слаще грёзы навевать,      И аскетичней быть, и строже,             Что может жертвенность свою,      Не стиснув каменной копилкой,      Так щедро обратить в струю      Прохлады голубой и пылкой?             Здесь бег мгновений так нескор,      Так медленна души беспечность,      Как будто в чашу бдящих гор      Слезинку уронила вечность,             И там, где канули глаза      В сиянье жидкого сапфира,      Лишь узловатая лоза      Орнамент каменный обвила!             Суровой нежности страна,      Наирской лиры край любимый —      Заветной тишины струна      Звенит над скалами рябыми…             IV      Абрикосовая флейта,      Гор армянская свирель —      Виртуозно влита в лето      Абрикосовая трель,             Мир волшебен — нет вопроса,      Горы просятся в полёт…      Что? Свирель из абрикоса?      Неужели он поёт?             В огнедышащих раскалах      Век, летящий под откос,      Укрепить успел на скалах      Древо жизни — абрикос,             Чтоб цеплянием упорным      Он от тлена уберёг      Туфом розовым и чёрным      Облицованный порог…             Божий дар — зурна, дудуки,      Абрикосовая плоть —      Лишь такой свирели звуки      Могут горе побороть!             Ветер  в скалах свищет пьяно,      Ветер просто озверел —      Дудка Вакха, флейта Пана      Превращаются в свирель:             Нет, на счастье, не на горе      Абрикос мы сберегли,      Райским яблоком нагорий      Плод медовый нарекли —             Только я ещё не знаю,      Чем за счастье заплачу,      К Арарату ли, к Синаю      Мне причалить по плечу?             …Абрикос поёт и плачет      В чутких пальцах Духа гор,      И в протяжном горле прячет      Уст Эоловых укор.             Виртуозно влита в лето      Абрикосовая трель —      Здравствуй, гор армянских флейта,      Душу рвущая свирель!             V      Крошится время, словно туф      Надгробий ржаво-сизой пашни,      Где ветер, пену с гребней сдув,      С водой севанской строит шашни —             Он зацелован, твой исток,      Он зачарован ветром пресным.      Здесь жатва Смерти. Каждый стог      Изваян каменно-небесным,             Сакральным светом осиян,      Ты полыхаешь, не сгорая,      Ты пламенеешь, о Севан,      Тоской утерянного рая!             В Севане — кровь армянских жил,      И саван, и фата столетий,      Сиянье тех, кто в сказке жил      И обессмертил камни эти —             Сапфир безбрежен. День пропах      Дурманом трав высокогорья —      Небесно небо. На губах      Вкус монастырского кагора,             Вода Севана холодна,      Душа просвечена до дна,      Она одна, совсем одна —      В ней бесконечна тишина…             VI      Ах, как плачет дудуки —      Армянина душа!      Эти скорбные звуки      Я ловлю, не дыша:             Эти всхлипы, рыданья,      Этот сдавленный стон      Мне близки, как преданья      Стародавних времён —             В сердце, словно мачари,      Бродят слёзы веков,      Лёгкий смех и молчанье,      Плавный ход облаков…             Ах, душа армянина,      Ты к свободе влекла,      Ты к блаженству манила,      Ты любовь сберегла,             В туфе пепельно-сером      Есть прожилки огня…      Служим эрам и верам.      Всё иное — фигня,             Что ж, дудуки, ты плачешь      Над безмолвием скал?      Что же в звуках ты прячешь,      Чтобы мир отыскал?             VII      Пусть годы отгорели,      Но вечен пурпур вин,      Минорный лад свирели,      Мажорный гул лавин.             На грозном перевале      Гранитны чётки гор —      Здесь предки пировали      Судьбе наперекор:             В ущельях соло ветра —      Базальтовый орган,      И блюза в стиле ретро      Возвышенный обман.             Теряется нечёткий      Безвестных предков след —             Гранатовые чётки,      Гранатовый браслет…             Молю любовь: не надо      Былое ворошить —      Где вспыхнул цвет граната,      Там призракам не жить,             Там зреть ему и нежить      В зернистых сотах кровь —      Чтоб отступилась нежить,      Любви не прекословь,             Сожми граната зёрна      Под сморщенной бронёй —      Мы только иллюзорно      Уходим в мир иной,             Нам это только мнится,      Ведь в чётках нет конца:      Зерно к зерну — зарница      В руках у мудреца,             Зерно к зерну — слиянье      Реальности и грёз,      Зерно к зерну — сиянье      Невыплаканных слёз!             VIII      От Сасуна до Карса      Мчал базальтовый вал —      Чёрный туф растекался,      Красный туф застывал.             Скорби горькая слава,      Сплав рыдающих слов —      Словно вязкая лава      Вулканических снов…             От Гарни до Гегарда,      От Гянджи до Гюмри      Гор дорожная карта      В дымке слёз, хоть умри.             Мир дождём заштрихован,      Окоём запотел…      Кто из нас застрахован      От утрат и потерь?             От Шеки до Звартноца,      От виска до виска      Кровь заката свернётся,      Загустеет тоска:             От Севана до Вана,      От Шуши до Ани      Бесприютность тумана —      Муть его безымянна,      Но в тумане — огни…             IX      Вхожу я в храм, благоговея,      Где камни гордые кругом,      И словно время, тихо вея,      Меня касается крылом:             В труде, который камни эти      Покрыл рельефом сладких лоз,      Величие тысячелетий      Под солнцем Родины зажглось —             Из века в век орнамент каждый,      Благословляющий лозу,      Изнемогал в жару от жажды      И утолял её в грозу.             Лоза шершаво-узловата,      Орнамент смугло-розоват,      И я готов поверить свято,      Что грех гордыни духа — свят!             О, каменный орёл Звартноца,      Народа древнего орёл!      Я знаю — время не вернётся,      Но ты и время поборол!             Угас огонь, устав вздыматься,      Но горяча ещё зола,      И камни вечные дымятся      Под взором каменным орла...             X      Нет, в ковчеге деревянном,      Будь ты сам библейский Ной,      Горы туч над Ереваном      Не объедешь стороной:             Грома рыканьем расколот,      Бритвой молнии распорот      Дымно-сизый окоём…      Как мне дорог этот город,      Заштрихованный дождём,             Где столетий прах и слава      Помогают людям жить,      Где, не мудрствуя лукаво,      Надо честью дорожить!             В озарении бессонном,      Озоруя и грозя,      По аллеям, по газонам      Дождь идёт, дыша озоном,      Щуря синие глаза.             Непочтительный задира,      Неуёмный скандалист,      С ненасытностью сатира      Он ласкает каждый лист.             Смочит каждую былинку,      Смоет каждую пылинку,      И пойдёт, от солнца рыж,      Вдаль по скатам скользких крыш...             XI      В жизни все мы были молодыми,      И, считая бой своей судьбой,      Часто повторяли по-латыни:      "Всё своё ношу с собой!"             Всё своё? Но в мир придя без клади,      Ничего с собой не унесём,      Каждый взвешен — так чего же ради      Этот хор рыданий в унисон?             Вышел срок, сосчитаны ступени —      Жаль, что мы, сходя в пещерный храм,      Только книгу скорбных песнопений      Оставляем небу и горам...             XII      Говоренье дождя, гореванье,      Утишенье дождя, утешенье...      Как последний верблюд в караване      Ощущает песков притяженье,      Так мне явлена ночь в Ереване,      Абрис скал и веков протяженье...             Дождь пошепчет, потом перестанет,      Притворяться бессонным не станет.        Спят актёр и холодный сапожник,      Почивают монах и безбожник,      Только время не спит, только время      Неподъёмно, как совести бремя…             Я — последний верблюд в караване.      Головой многомудрой качая,      Я по жизни иду, не скучая,      И ведёт меня ночь в Ереване             Не в душевное опустошенье,      Но впустынных камней постиженье,      В говоренье дождя, гореванье,      В утишенье дождя, утешенье...             XIII      Светлеет небо на востоке,      И меркнут звезды без числа...      Я припадаю к вам, истоки      Моей судьбы и ремесла:             В копилке жизненных курьёзов      Восторг — еще один курьёз,      Но горизонт рассветный розов,      И вся в цвету долина роз,             А над пыланьем этим нежным,      Как богоданности субстрат,      Стоит виденьем белоснежным      Легендой ставший Арарат —             Здесь гордого народа корни      И говор горных родников,      Здесь даже камень безглагольный      Подернут патиной веков.             Здесь скалы, рыжие от зноя,      Создатель с небом обручал,      Чтоб было где ковчегу Ноя      Надежный обрести причал,             Чтоб милосердный и жестокий,      Был явлен мир добра и зла...      Я припадаю к вам, истоки      Моей судьбы и ремесла!