Юрий Мурашкин __ Я ЕСЕНИНСКИМ КРАЕМ КРЕЩЁН…
 Московский литератор
 №5 март, 2019 г. Главная | Архив | Обратная связь 

     


Юрий Мурашкин
Я ЕСЕНИНСКИМ КРАЕМ КРЕЩЁН…

     *  *  *
     Гладь воды потревожилась рябью,
     С берегов запах утренних рос.
     Перед взором раскинулся далью
     Костерёвский клязьминский плёс.
      
     Машут вёсла встающему солнцу,
     Ветер утра полощется в грудь
     И душа, пробуждаясь, смеётся,
     Порываясь на мир заглянуть.
      
     Очарованность сонного леса
     Отразила, разлившись, река,
     И течению стало не тесно
     В отступивших крутых берегах.
      
     Есть ли реки красивее Клязьмы?
     Спорят боры с красою дубрав.
     Покружив запетлявшею вязью,
     Клязьма кажет величия нрав.
      
     Здесь ласкают разливы и воздух,
     Укрепляя купанием дух.
     Уходя, синеглазые звёзды
     По простору к восходу ведут.
      
     *  *  *
     Лес то дымкой закрыт голубою,
     То зелёной стеною встаёт,
     И любою своей стороною
     Словно в гости отрадно зовёт.
      
     Там трепещут листвою осины
     И промыт тихой речкой овраг.
     Там, согнув благодарную спину,
     Я находкам грибным буду рад.
      
     И очки снял ещё на подходе,
     Чтобы лес показался родней,
     Чтобы всё на зелёной природе
     Удивляло бы жизнью своей.
      
     Чтоб в глаза желтоватые волка
     Близоруко уставить свой взгляд
     И узнать, улыбаясь неловко:  
     Это росные капли горят.
      
     Скроют солнце нависшие тучи,
     Лес оденется хмурою мглой...
     Мне любой непредвиденный случай
     Очень дорог прогулкой лесной.
      
     *  *  *
     Колосится золотая рожь,
     С полем лес в обзоре далью слитны.
     Ощущаю нравственную дрожь,
     Поклонясь культуре самобытной.
      
     Нива её песенно сладка.
     В поле, созревая к караваям,
     Рожь отделена от василька,
     Жар любви на колос принимая.
      
     Что пред ней степные ковыли?!
     В ней своё понятие раздолья.
     К свету неба соками земли
     Тянутся дары живого поля.
      
     Разбежится лёгкий ветерок,
     Тронув золотое покрывало —
     Тяжелея, каждый колосок
     Бережёт зерно, качаясь плавно.
      
     Кажется, что лес недалеко,
     Только обойти придётся поле.
     Рожь волною ходит широко,
     Зрея для домашнего застолья.
      
     *  *  *
     Я есенинским краем крещён,
     Где кружат хороводы берёз.
     Сладким запахом трав опьянён,
     Шёл к селенью по жемчугам рос.
      
     И стоял у избы дровяной,
     Не решаясь в калитку войти.
     Я величие жизни простой
     Узнавал у себя на пути.
      
     Здесь с раздольем один на один
     Остаюсь, городской человек.
     Если раньше я здесь не бродил,
     То пришёл и прижился навек.
      
     Под обрывом темнеет река,
     Ветерком взбита рябь её вод.
     За рекой — заливные луга,
     Неоглядный простор в горизонт.
      
     Я в Оку вошёл, словно в купель
     Заплескаться святою водой.
     Даль полей и берёз акварель
     Окружали земной теплотой.
      
     Вот откуда берёт человек
     Нежность чувства и щедрость души!
     Почему не пришлось с юных лет
     Мне креститься в рязанской глуши?
      
     *  *  *
     На краю Дубровиц, встав на стрелке
     Родниковых подмосковных рек,
     Царственно украшенная церковь
     К солнцу тянет златоглавый верх.
      
     Не было пришельца, чтобы долго
     Поглядев на церковь, не изрёк,
     Что во имя вещей славы Бога
     Создан этот каменный цветок.
      
     Время словно властвует над тленьем,
     И узор погодами не смыт.
     Церковь потаённого Знаменья
     Рукотворной красотой горит.
      
     И в гаданьях скорых мало проку,
     Почему из глубины веков
     Выросло латинское барокко
     Сказкой подмосковных уголков.
      
     Песня камня для любви во взорах,
     Лепоты божественный аккорд.
     Сколько водят восхищённых споров
     О её приходе на восход!
      
     Спит усадьба, от невзгод забвенья
     Потерявшая парадный вид.
     Церковь Богородицы Знаменья,
     Русью коронована, царит.
      
     *  *  *
     Наверно, перепутались очами
     По времени сегодня и вчера.
     Наверно, вместе с белыми ночами
     Волшебные белеют вечера.
      
     И в полночью хранимом просветленье,
     И в свете, не погасшем ввечеру,
     Витает белой ночи удивленье,
     Что луч вечерний первым был к утру.
      
     Светлеет небо, навевая грёзы,
     И гонят думы вздохи ветерка.
     Под шорох ночи, раздвигая воздух,
     К душе приходит сладкая тоска.
      
     Когда в прозрачных красках небосклона
     Восходит вдохновения заря,
     Бегут виденья ночи, восхищённой
     Бессонницей на улицах горя.
      
     С Невы туман над городом дворцовым
     Пьёт аромат черёмухи в цвету.
     Ночь влюблена, белея небом сонным,
     В упавшую на город красоту.
      
     *  *  *
     И рассветно, и в лучах заката
     Там пылают красками снега.
     Горная вершина Арарата
     Людям ностальгически близка.
      
     В украшенье зданьями из туфа,
     Розовый подросший мальчуган,
     Другу детства вечером и утром
     Шлёт привет красавец Ереван.
      
     В давности их дружбы нет обмана,
     Чист и ясен снежный Арарат.
     Жители гости Еревана
     Влюблены в сверкающий наряд.
      
     И моменты встреч и расставанья
     С ним — как ритуал и как обряд.
     Сокращает к людям расстоянье
     Белый маг, великий Арарат.
      
     Видит он и радостных, и грустных,
     Будто просит — чаянья отдай.
     Он на солнце оплывает чувством —
     К каждому признаньем через край.
      
     Увезу я в Тверь или в Калугу
     В памяти хранить прощальный взгляд
     На того, кто тоже стал мне другом,
     На облитый солнцем Арарат.