Преданиями славится земля,
И этот край отмечен не однажды.
Здесь в каждом месте — времени петля,
Связующая нить событий важных.
Старик Жамал поведал нам одно
Сказание про сердце Алхазура.
В предгорье Аргуна в веках, давно,
Когда из лука горцы били тура,
У глыбы, что нависла над рекой,
Упало сердце молодое в воду...
Орда пришла, нарушив гор покой,
Для укрощенья горского народа.
Командовал известный Батухан,
Что слыл потомком рода Чингиз-хана.
Велел он дань нести в кочевный стан,
С наложницами стройными, как лани.
Аргун и Терек — всё их междуречье, —
От мала до велика, в те года
Собрались дружно, завязалась сеча —
И дрогнула несметная орда.
От стрел пришельцев потемнело небо,
От копий развернулся фронт стеной,
Но горский дух несокрушимо крепок,
И для вайнахов был победный бой.
Узнав о пораженье в междуречье,
Из Астрахани вновь идут войска.
И хан, к ордынцам обращаясь с речью,
Отдал приказ доставить "языка".
Заполнила Орда в предгорье плато,
Степным лошадкам в скалах не кружить.
Устроившись в низовьях, ждали плату,
Кольцом змеиным горы обложив.
"В горах у них дерутся даже тени,
Их пищей будет лишь сырой туман.
Пусть голод их поставит на колени!" —
Приказ отдал собратьям Батухан.
Летело время, но молчали горы,
Депеш победных не отправить в стан.
В Орде тревожно нарастали споры,
Проваливался их осадный план.
Сам Батухан, сгорая в нетерпенье,
Лазутчиков в разведку снарядил.
Доклад ордынцев, полный удивленья,
Степного полководца рассердил.
"Они живут, не ведая печали!
У непокорных — дичь, вода, уют!
"Дечик-пандуром" инструмент их звали,
На нём играют, под него поют".
Взбешённый Батухан распорядился:
"Немедленно мне пленного достать!
Чтоб гордым сердцем сам я подивился,
Смог дух их непокорности понять!"
Штурмует вновь Орда крутые склоны.
Гостей незваных натиск вдруг потух.
Трубят отбой. Ушли назад к заслонам,
Попался в плен им юноша — пастух.
Стоял пастух на берегу Аргуна,
Спиной о глыбу молча опершись,
О боли нанесённых ран не думал,
И не пытался выторговать жизнь.
Вот Батухан идёт к джигиту прямо
И вопрошает, яростен и хмур:
"Как звать тебя, ущелий сын упрямый?".
"Я дедом наречённый Алхазур!".
"Мне подчинись, моё признай господство!
Стань на колени — сохраню я жизнь!
Возьму к себе, дарую благородство,
Мне верен будь и лишь меня страшись!"
Взглянув на скалы, Алхазур ответил:
"Ошейники устраивают псов.
Волк любит волю, не страшится смерти,
Здесь не рождают матери рабов!"
"Лишите языка!". Приказ тирана
Исполнен был стараньем верных слуг.
"Ну, как теперь, чабан, перечить станешь?".
Молчал пастух... Но, сил набравшись, вдруг
Плевком кровавым он ответил хану,
И в бешенстве, стирая кровь с лица,
"Рубите грудь! — воскликнул деспот бранно, —
Желаю видеть сердце гордеца!"
Сгустились тучи, молнии сверкали,
Раскаты грома слышались с небес.
Аргуна волны берег размывали,
Чернел вдали суровый горный лес.
И соскользнуло с камня над рекою
Живое сердце, — старый сказ гласит, —
Речной поток унёс его с собою,
И "Сердцем Алхазура стал гранит".