Максим Шарапов __ ОБЛИК В ПОЛУТЬМЕ НЕЯСНЫЙ...
 Московский литератор
 №20 октябрь, 2018 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Максим Шарапов
ОБЛИК В ПОЛУТЬМЕ НЕЯСНЫЙ...

     КАЗНЬ
     Последняя сигарета
                                у гильотины.
     Глаза глядят
                         широко открытой
     Бездной,
                   на пятна
                                размытых предметов.
     Уже никому
                        не расскажешь,
                                                 про это…
      
     Как вырежут ворот
                               у чистой рубашки,
     Чтоб шея
                  пришла к палачу
                                         нараспашку,
     Последнюю рюмку
                               небрежно
                                         плеснут
     И в горло коньячное
                                       нож
                                              окунут.
      
     *  *  *                  
     Мы с тобой и не ругались,
     никого не обвиняли.
     Просто мы с тобой расстались…
     Пальцы дробно отбивали
                 ту мелодию…
     Напрасно,
     в танце я тебя заметил:
     облик в полутьме неясный,
                       и во всех движеньях
                             ветер.
             
     *  *  *        
     У меня для тебя слова,
     пахнущие
     её теплом.
     Маленькая голова,
                                распухшая в шар земной,
     Не может больше терпеть
                                такую страшную боль…
     Всегда "засыпаю" с ней,
              а просыпаюсь с тобой…
      
     *  *  *                       
     Я лепил податливое тело
     В позы страсти для моей печали.
     Руки ласковые знали своё дело,
     А глаза устало изучали:
     Родинку, дрожащую на шее,
     Судорожное движенье пальцев
     И зубов неровных галереи,
     Нарушавших ощущенье счастья.
     Жаль тебя, давно примету знаю,
     Как начну вдруг различать и видеть,
     Не дождавшись встречи — исчезаю,
     Не желая никого обидеть.
      
     РОДИНА
     Я вчера вдруг решил:
     триста вёрст —
     не такие уж время и деньги…
     Хмурый ветер меня перенёс
     в заколдованный лес на рассвете.
     И кричал я в его купола:
     "Узнаёшь ли?!
     Ведь это же я!
     Я вернулся к тебе сквозь печали!
     Замани же меня навсегда
     в буреломные, вечные дали…"
     Тишина.
     Я шагнул,
     и грибы
     Под ногами тропой прорастали…
      
     *  *  *                
     Во сне,
                мечтая о другом,
     Ты спишь ещё со мной,
                                       не зная,
     Что сны твои
                         давным-давно
     Я без труда,
                         легко
                                  читаю.
     Та просыпаешься,
                                  грустишь,
     Меня
               совсем не замечая,
     Не потому,
                      что ты мне
                                   мстишь,
     А просто ты
                      уже чужая.
      
     *  *  *                     
     Немного меня осталось
                             в мире беспечном твоём.
     Это чтоб ты не устала,
                        меня узнавая в нём.
     Но ты всё равно,
           с ним целуясь,
     шторы задёрни сукно,
     чтоб не смотрели с улиц
                       снежинки в твоё окно.
      
     ПОЗДНЕЕ ВОЗВРАЩЕНИЕ       
     Ты, как всегда, останешься права,
     так незаметно всё переиначив.
     И в нежные, ненужные слова
     опять свою измену спрячешь.
     И снова притворюсь я,
     будто верю,
     И обниму,
                               поцеловав в плечо…
     А в это время смотришь ты на двери
     Тебя впустившие
                                     ко мне
                                                   ещё.
      
     МОКРЫЙ ВЕЧЕР
     На иглы от огней
     невольно
     лёг вечер ветреной волной.
     Ему, наверно, очень больно
     от ласк столицы заводной.
     Но спрятал он её изъяны,
     рассеял толпы по домам.
     И выхожу я, полупьяный,
     скучать по вымершим местам,
     многоэтажками заросшим,
     Которые играют с прошлым,
     насмешливо и в поддавки,
     роль господина и слуги.
             
     *  *  *          
     Твоя любовь
                            не терпит снов моих.
     И правильно,
                          в них прячется другая,
     Напрасная,
                       нездешняя,
                                         чужая,
     В действительности —
                                       самая родная
     Среди придуманных "своих".
             
     *  *  *        
     Ещё ты движешься,
                                      но тень твоя светлеет,
     И размывает очертанья дождь.
     По вечерам,
                          задумчиво хмелея,
     Возникновения Вселенной ждёшь:
     Свет звёзд погибших
     всё же различимый,
     Взгляд вечности —
                     из глубины холста…
     Как просто все…
          И как непостижима
           божественная эта простота…