ЛЕС Лес. Простое слово из трёх букв обозначает целый мир, созданный природой со своими обитателями, законами и борьбой за выживание. Для многих стран леса являются неотъемлемой частью ландшафта, средой обитания животных, а в ряде случаев и людей.
В минуты покоя вспоминаются леса моего детства. Я вырос в небольшом городке Алатырь, что стоит на месте впадения одноимённой реки в стремительно бегущую с юга на север красавицу Суру, и привольно раскинул свои улицы на стыке лесной и степной природных зон. Он тихо дремлет в объятиях лесов и полей, гордясь своей весьма бурной историей и дожидаясь лучших времён.
Рядом с городом шумят широколистные дубовые рощи, торжественно качают на ветру вершинами стройные сосны Чуварлейского бора, а смешанный Большой Сурский лес, с его почти таёжными дебрями, манит в жаркий летний день тишиной и прохладой. И в то же время в окрестностях города встречаются участки нетронутой степи, на которых серебрится под солнцем ковыль и волнуется под дуновением ветра степное разнотравье.
Правый берег Суры вплоть до волжских круч занимают лесные чащи. Левый, в основном, принадлежит привольному степному простору, языки которого, прорываясь сквозь широколиственные пойменные леса, доходят до уреза воды, где шелест трав сливается с плеском волн. Покрытые голубоватой дымкой сосновые леса высятся по северному краю поймы реки Алатырь, а лента Чуварлейского бора завершает их продвижение на восток, к Суре, уступая натиску степных трав и ветров, вторгающихся далеко на
север в просторы Нижегородской области. Огромные пологие увалы степной равнины прорезаны зелёными долинами небольших речушек, покрытых разбросанными по их склонам овражными перелесками из берёзы, ольхи, ясеня, осины, украшенных зарослями орешника, рябины, одинокими соснами и кустами калины.
Самый близкий к городу лесной массив — Духовая роща, получившая своё название от монастыря, когда-то располагавшегося на её окраине. Огромные дубы и заросли орешника покрывают пологий береговой склон Суры, создавая неповторимый микроклимат. Роща окружена открытым пространством лугов и полей, хорошо прогреваемых солнцем и продуваемых ветрами, сила которых гасится кронами деревьев, изгибом русла реки и эффектом "ступеньки", создаваемой высоким берегом. В роще,
на её полянках, держится благоприятная температура, там безветренно и очень уютно. Всё дышит тишиной и покоем! Кажется, что стоя на такой поляне, можно услышать, как растут травы, плачет и жалуется на свою судьбу сломанная веточка дерева, и шуршит в своём подземном гнёздышке серая мышка.
Под склоном берега блестит и играет в солнечных лучах гладь Суры, за которой раскинулась плоская, как сцена, равнина с купами деревьев, зарослями ивняка, небольшими озёрами и зелёными пятнами лугов. По ней прихотливо извивается река Бездна, поросшая по берегам кустарником, черёмухой и плакучими вётлами. А вдали, у самого горизонта, видны увалы коренного берега Суры, покрытые сосновым лесом.
Верхнюю часть поляны окружает зелёный шатёр из резных дубовых листьев, поднимающийся амфитеатром до самого неба, кажущегося хрустальным голубым сводом. Такое впечатление, что сама природа создала себе театр и предложила людям оценить своё творение!
А вниз по течению Суры, за устьем реки Алатырь, уже на равнине, расположилась Явлейская роща. С трёх сторон её покой охраняет Сура с роскошью её белых кварцевых песков и обрывами, под которыми река бурлит и плюётся пеной, преодолевая стволы смытых ею же самой деревьев. В роще богатыри-дубы о чём-то мирно беседуют с могучими вётлами, а красавцы-клёны вовсю флиртуют с черёмухой и ольхой. Заросли кустов орешника, прикрывающие наготу стволов деревьев, расступаются, чтобы открыть
взору хрустальную поверхность небольших озёр, притаившихся в глубине рощи и словно стесняющихся своей тихой задумчивой красоты!
Контрастом этому зелёному, слитому в единую массу многообразию деревьев и кустов, образующих заросли Явлейской рощи, служит Чуварлейский бор с устремлёнными ввысь корабельными соснами и почти полным отсутствием подлеска. Стволы многолетних сосен рвутся в небо, чтобы там, далеко от земли, раскинуть ветви и получить свою порцию солнечного блага. Когда порывы ветра начинают раскачивать вершины этих гигантов, то вместо шума и шелеста метёлок игл слышится гул, подобный прибою,
будто находишься не в лесу, а на берегу волнующегося моря. В погожий день солнечные лучи буквально пронизывают бор, создавая причудливую вязь из вздымающихся вверх, тёмных у основания и золотистых к вершине, стволов, эфемерных струящихся столбов яркого света и тёмных призрачных теней от колеблющихся далеко в синеве неба крон.
Подножья сосен утопают в толстом слое опавшей хвои, окрашенной в приглушённый, отдающий рыжиной цвет, на фоне которого выделяются островки зелёной травы, отсвечивают темно-зелёным глянцем заросли черники и рдеют всеми рубиновыми оттенками налитые соком ягоды костяники. Иные стволы деревьев стоят, словно бронзовые колонны огромного древнегреческого храма и, проходя мимо, невольно вспоминаешь героев гомеровской "Илиады" и ищешь глазами статуи богов!
Воздух в Чуварлейском бору всегда на удивление чист, напоён тонким ароматом смолы, и свободен от засилья полчищ кровососущих насекомых, роящиеся тучи которых буквально заполоняют окрестные леса.
А до чего же красивы и пушисты ковры изо мха и лишайника, расстеленные природой в Большом Сурском лесу! В нём хвойные сосновые массивы чередуются с участками широколиственной растительности, а белоснежные стволы молодых берёз буквально светятся под лучами солнца, разгоняя зеленоватые сумерки густых зарослей ольхи, черёмухи и орешника. Озёра, то светлые, то тёмные, торфяные, отражают в тихие дни на своей зеркальной поверхности ожерелье из камышей, плакучих ив, трепетных
осин и берёз, украшают её розетками белых лилий и золотыми чашечками цветов кувшинки. Когда же берег озера сложен песчаными кручами, подступающими к самой воде жёлтыми откосами или тёмными от лишайников склонами, отражение сосен напоминает солдат, застывших в парадном строю, и только озорник-ветер заставляет их качаться из стороны в сторону, нарушая покой этого застывшего безмолвия!
Сплошной зелёный лесной покров прерывается проплешинами торфяных болот с кочками, поросшими редкими чахлыми деревцами, между которыми поблескивают окна чистой воды, сочно зеленеют прикрытые травой грязевые хляби и чернеют корни поваленных и гниющих деревьев. Утренние туманы, стелющиеся над болотами, и непонятные звуки, периодически доносящиеся из их глубин, создают вокруг них атмосферу таинственности и даже страха перед чем-то неведомым, сохранившимся до наших дней в этих
печальных и опасных местах! Но стоит только чуть-чуть отойти в сторону от кромки болота, как снова перед тобой во всей красе развёртывается лесной мир с его ароматами и запахами, пением птиц, грибными полянками и солнечными прогалинками.
Лес прекрасен и весной, когда звенит капель, а природа пробуждается от зимней спячки, и летней порой с её буйством зелени, и зимой, убаюкивающей многоголосым пением пурги деревья и кусты, не говоря уж об осени с её многоцветной палитрой.
В любую погоду воздух соснового леса, как лечебный бальзам, вливается в лёгкие, заставляя дышать полной грудью, и напоминает о предках-язычниках, поклонявшихся деревьям, духу леса и населявших его удивительными существами. Лес избавляет от тяжёлых и неприятных мыслей, создаёт хорошее настроение и укрепляет жизненные силы. Не зря же многие поэты воспевают его в своих стихах и поэмах!
ОЗЕРО Далеко, далеко среди чащ огромного девственного леса лежит озеро, чьи светлые воды питаются от ключей, бьющих с его дна. Имея карстовое происхождение, за многие века оно не заболотилось, не заросло водорослями и его очертания сохранились со дня своего образования почти неизменными. Назвать озеро большим было бы неправильным, однако считать его маленьким тоже было бы несправедливо! В общем, озеро, как озеро: заселённое водоплавающими птицами, рыбами и всякой другой мелкой
живностью, обитающей в иле на дне, в воде и по кромке берега.
Напиться студёной воды в жаркий день приходили почти все обитатели окрестных лесов, включая медведей, волков и огромных лосей, и только человек не посещал этих мест, если не считать двух-трёх охотников, случайно попавших на его нетронутые цивилизацией берега.
Озеро, вытянутое в виде запятой с юга на север, лежит между двумя высокими холмами-увалами, почти смыкающими свои основания на юго-востоке и открытые к северу, позволяющими подойти к его водам густому смешанному лесу. А вот склоны сложенных крупнозернистым красноватым песчаником холмов, обращённые к озеру, так же, как всё пространство за ними, поросло огромными соснами, чьи вершины, казалось, доставали неба.
Вдоль берега, у воды, пристроились заросли ивняка, полощущие ветки и листья в озере, как будто вода является их родной стихией. Семь могучих вётел, непонятно как попавших в царство сосен, растут на небольшом мысу заливчика, образованного береговым изгибом озера в его южной части. Их густые кроны не дают лучам солнечного света пробиться сквозь листву к воде, и поверхность заливчика всегда в тени, потому кажется, что он очень глубокий и населён всякими неведомыми существами.
Две ветлы, не сумев удержать стволы в вертикальном положении, практически легли на воду, однако сохранили жизнь своим вершинам, изогнув их к солнцу, чтобы в достатке снискать животворящих лучей.
Северную равнинную часть берега природа щедро одарила многообразием зелёного цвета. На мелководье стеной высятся тёмно-зелёные стебли камыша, с вкраплением белых цветов стрелолиста и сусака, а перед ними широким поясом распростёрлись крупные светло-зелёные листья кувшинок, среди которых красуются белые и жёлтые розетки цветков, грациозно покачивающиеся в такт набегающим волнам, поднятым непоседой ветерком. А над всем этим кудрявятся непролазные лесные
дебри, чьё весёлое разноцветье нарушается тёмными пирамидами одиноких елей, белыми полосками ветвей и стволов берёз, красными гроздьями спеющих ягод рябины и белесоватыми размытыми пятнами вечно тревожных осин.
К ночи озеро засыпает. Стихает проказник-ветер, шум сосен сменяется чуть слышным лепетом листьев кустарника, вода становится густой и тёмной, а её поверхность — зеркальной. В ней отражаются повисшая над деревьями луна, рассыпанные в вышине звёзды, и кажется, что купол неба опрокинулся в озеро и застыл чашей, обрамлённой берегами.
С приближением зари, когда земля и воздух лишаются накопленного за день тепла, ещё сберёгшая его вода накрывается, словно лёгким одеялом, парящими сгустками тумана, которые постепенно сливаются в сплошное белое облако, неподвижно висящее между крутыми берегами, прихватывающее в свои влажные объятья часть леса на равнине. Небо над соснами восточного берега становится светлее, звезды тихо исчезают, и вот уже край солнечного диска показывается над лесом, заставляя туман таять под
своими лучами. Спустя некоторое время солнцу начинают помогать прогнать туман упругие дуновения ветерка, родившиеся между холмами и исчезающие в листьях деревьев равнинного берега.
На освещённом первыми лучами склоне западного берега просыпаются птицы, возвещая, кто как может, о начале нового дня. Немного погодя, к ним присоединяется разноголосый хор пернатых, обитающих в зарослях остальной части озера. Несколько уток, тихо покрякивая, выплыли из камышей, важно ведя за собой выводки молодых утят. Цапли принялись громко щёлкать клювами, предупреждая лягушек, что они слышат их кваканье и готовятся хорошо позавтракать. В общем, утро
пришло и вступило в свои права!
Днём столб солнечного света буквально заливает пространство от дна на мелких местах озера до вершин величественных сосен, его окружающих. Всё живое цепенеет от зноя, и только неутомимые клопы-водомеры продолжают тихо скользить по поверхности воды, да голубоватые стрекозы продолжают свои бесшумные полёты от одного водного растения к другому.
К вечеру всё вокруг оживает! Очнувшийся от сна ветер принимается усердно раскачивать вершины сосен, создавая шум, похожий на звук морского прибоя. Кто-то громко шуршит в кустах на берегу озера, три сороки дружной трескотнёй извещают всех приближении крупного зверя. Снова звучат голоса птиц, к которым на исходе дня присоединился хор лягушек в аккомпанементе резких скрипов тритонов. По поверхности озера побежали десятки кругов от всплеска рыбёшек, охотящихся за комарами
и мошками, тучами зависшими над водой. У камышей на отмели раздались гулкие шлёпанья по воде, точно кто-то ударяет по ней веслом. Это на вечернюю кормёжку рыбной молодью вышел редко встречающийся в закрытых водоёмах хищник шелеспёр. Заря, охватывающая пожаром небо над соснами западного берега, извещает, что день закончился, и в свои права вступает госпожа ночь.
Конечно, даже летом, не говоря уж об осени, далеко не каждый день балует тёплой и солнечной погодой. Когда же нагрянут дождь, гроза или, ещё хуже, буря, озеро выглядит совсем иначе! По его поверхности чередой катятся волны, с шипением и плеском набегая на берег. Ветер срывает листья, ломает ветки и бросает их в воду. Там они плавают, пока озеро не выкинет их на сушу или не спрячет в своих глубинах. Полосы дождя с шумом секут водную гладь, покрывая её оспинами ударов
крупных капель и создавая завесу из мелких брызг. А ещё хуже в бурю: хмурое небо с клочьями низко несущихся туч, рёв ветра, оглушительный грохот грозовых разрядов, треск ломающихся деревьев и вспышки молний, озаряющие местность ослепительным ярко-голубым светом, не сулят ничего доброго! Береговые обитатели забиваются в норы и щели, прячутся в густые заросли, и даже рыбы стараются уйти в глубину, чтобы пережить натиск стихии и вернуться к своей обычной жизни.
Осенью вода в озере становится удивительно прозрачной, и тогда в его глубинах можно легко увидеть повисшие у самого дна стаи сонных, чуть шевелящих плавниками, рыб. Сомы, спрятав тело под корягу и выставив наружу только голову, лениво шевелят усами, всем видом давая понять, что они устроились всерьёз и надолго. Повзрослевшие утки семейными табунками выплывают на середину озера, чтобы время от времени подняться на крыло. Сделав несколько кругов, и проверив готовность
молодняка к дальнему перелёту, они снова плюхаются на воду.
Пройдёт ещё немного времени, и нудный осенний дождик накроет полупрозрачным пологом окрестные берега, зябкую поверхность воды, приглушит разноцветный ковёр листьев под деревьями, а его капли повиснут на иглах сосен и голых тонких ветках ивняка. Всё вокруг станет каким-то серым, размытым и набухшим от влаги, навевая покой и грусть. Надвинется поздняя осень, и вот уже в воздухе закружились первые робкие снежинки, по утрам кромка воды вдоль берега покрывается
тонким прозрачным льдом: дыхание приближающихся холодов ощущается всё чаще и чаще!
И вот наконец-то пришла и настоящая зима, укрывшая берега озера и всё, что на них растёт, белым пушистым ковром, а мороз сковал воду толстым слоем льда. Озеро под ним тихо спит, не слыша воя пурги и шороха гонимого ветром снега! Оно не видит игры солнечных лучей на шапках сугробов, наметённых на его ледяной поверхности и не чувствует тяжести лося, переходящего с берега на берег. Сон озера тих и безмятежен, до поры, когда весенние ручьи, рождённые лучами солнца, разбудят своим
звонким журчанием и свежестью талой воды!
Сойдёт снег, растает лёд, и озеро очнётся от зимней спячки! Берега снова покроются сочной зеленью трав, на деревьях распустятся молодые листья, вернутся утки, зазвучат соловьиные трели и всё повторится вновь, как это предначертано природой. И только бездумное вмешательство людей может положить конец этой удивительной гармонии воды, леса, неба и живых существ.