Говоря о шолоховских местах среднего Дона, спрошу читателей: "А какая станица или хутор первой вам о Шолохове расскажет?" И вот уже слышу скорый ответ: "Вёшенская!"
Да, станица Вёшенская, несомненно, самая известная. А вот местный люд вас непременно поправит: "Тут, на Дону, у Вёшек, все хутора и станицы Шолоховым и героями его произведений живут! В каждом свой шолоховский след имеется!" Но есть по дороге из Миллерова в Вёшки одно селение, которое мимо проехать-пройти невозможно. Обязательно заглянуть надобно! Это селение дало миру Шолохова! И имя ему — хутор Кружилинский.
Тот поворот, что ведёт от главной дороги к хутору Кружилинскому, не спутать ни с каким другим. Тут степь открывает глазу простор, уводя вдаль взор, и огромная фигура конного казака на распутьи дорог. Замер конь, готовый в любую минуту сорваться в галоп, подминая копытом степное разнотравье… Внимательно всматривается вдаль бронзовый казак, словно охраняющий покой степного раздолья. Он-то и подскажет вам путь на родину Михаила Александровича Шолохова — от "казацкого разъезда"
тут совсем близко будет.
…Дом Шолоховых в хуторе Кружилинском у самого окаёма почти что крайний. С гумном, припираемый степью, с фасадом, смотрящим небольшими оконцами на узкую хуторскую улицу.
Отчий дом, в котором появился на свет будущий писатель, на всю жизнь остался для Михаила Александровича уголком малой родины на великих просторах Тихого Дона.
"Родился в 1905 году, 24 мая в х. Кружилинском станицы Вёшенской …" (по старому стилю 11 мая — О.Т.) — сообщает Михаил Александрович в одной из первых автобиографий.
Простенький хуторской дом — сатанный курень с камышовой или, как её ещё называли, чаканой крышей, чисто выбеленный, с оконцами при ставнях на "ростовский манер". Не велик, но высок на подъёме. В дом со двора ведёт высокое крыльцо. С хуторской улицы не каждый приметит, что при доме есть ещё и полуподвальный первый этаж — особо нужная по хозяйству часть дома. Кружилинский дом Шолоховых подлинный, но вторично выстроенный на этом месте. После того, как семья Шолоховых
выехала из хутора в станицу Каргинскую, дом был продан и перевезён на новое место. Разрушившийся в годы войны, он ещё при жизни Михаила Александровича в 1967 году был возвращён на "родной корень", и впоследствии в его стенах был открыт музей.
Когда переступаешь порог кружилинского дома, сразу напрашивается вопрос: " А которая из вещей "помнит" маленького Мишу Шолохова?" Ведь прошло так много времени, да и дом кочевал с места на место? Что было в ту пору в доме из тех вещей, что и ныне хранят эти стены? Скажу сразу — немного. Время губительно. Но кое-что осталось. Ковёр над кроватью в горнице и простенькое выцветшее покрывало на кровати. Все остальные вещи того времени — времени детства Михаила
Шолохова, бережно собранные сотрудниками музея. Но всё в доме было именно так! В передней — печь с лежанкой, массивный сундук, над столиком зеркало, у стены в углу кровать, а рядом детская кровать-качалка. В зале — диван с круглыми подлокотниками, сервант "под орех" для посуды, стол с лампой фитилём. На полкомоднике книги — в доме Шолоховых любили читать. В красном углу, как и подобает деревенскому дому, святой образок. На стене зеркало и часы с боем. Для домашнего уюта на полу самотканые дорожки.
Особым местом в доме был первый полуподвальный этаж с песчаным полом, с печкой "под затоп", с кроватью, с кухонной утварью. Тут собирались гости, сюда заходил после работы отец — Александр Михайлович, тут частенько, залёживаясь на тёплой русской печи, маленький Миша Шолохов слушал взрослые разговоры о "делах казацких". При входе в полуподвальный этаж — прихожая с лестницей-лазом, ведущим в комнаты дома второго этажа. Тут же и некоторый хозяйский инвентарь:
фонарь "летучая мышь", плошки, вёдра, на стене припасы с огорода.
Говоря о хуторе Кружилинском, давайте вспомним "нахалёнка" Мишку из одноименного рассказа Михаила Александровича. Образ главного героя автобиографичен. "Девкой родила его мать. Хотя через месяц и обвенчалась с пастухом Фомою, от которого прижила дитя, но прозвище "нахалёнок" язвой прилипло к Мишке и осталось на всю жизнь за ним".
Разве не о своей судьбе писал Михаил Александрович, рисуя образ Мишки-нахалёнка? Конечно, о своей. "Нахалёнок" (по-казачьи "внебрачно рождённый") — слово обидное. До глубины души ранит. Родители Михаила Александровича — Александр Михайлович Шолохов и Анастасия Даниловна Кузнецова ещё не пошли "под венец", когда от их гражданского союза появился на свет сын. Это уже потом, спустя восемь лет, они обвенчались в станичной каргинской церкви Покрова,
а все эти восемь лет Мишка Шолохов был для языкастых соседок, для ребятишек, для всей станицы — Мишка и "Нахалёнок" в одном лице. "… Мишка собой щуплый, волосы у него с весны были, как лепестки увядшего подсолнуха…Одним хорош колченогенький Мишка — глазами. Из узеньких прорезей высматривают они, глубокие и плутовские, похожие на нерастаявшие крупинки речного льда". Будете в кружилинском доме — непременно обратите внимание на фотографию маленького Миши Шолохова, висящую на стене, и вы точно
узнаете в нём образ шолоховского "нахалёнка".
Рассказ "Нахалёнок" появился на свет в 1925 году, когда автору было всего двадцать лет. Кружилинское детство оставило глубокий след в жизни Михаила Александровича и нашло отражение в судьбе главного героя рассказа "Нахалёнок".
В пору кружилинского детства Михаила Шолохова при доме были сараи, баня, амбар с погребом и всё то, что необходимо для обустройства хозяйской жизни. Был при доме и фруктовый сад. Есть всё это и сегодня! Конечно, восстановлено, но восстановлено так, как это было прежде. И фруктовый сад не просто возрождается, а высажены именно те сорта фруктовых деревьев, что были в том старом шолоховском саду. И, конечно, сирень — её на Дону любили всегда. Есть она и в усадьбе кружилинского
дома.
Помимо дома, где родился Михаил Александрович, есть при усадьбе и особая экспозиция — казачье подворье конца XIX-XX веков. Выстроено со всем "причитающимся" хозяйством: лабазом, сараями, хлевами и погребом, амбаром. Есть тут всё: и коровка и табунки овец, утки с курами и даже грозный индюк, наводящий страх своим появлением на посетителей. Под добротной поветкой — плуги, телеги, арба, всё то, чем пользовался казак-середняк в своём не хитром, но требующем больших забот
хозяйстве.
Ещё на подъезде к хутору на степном просторе заметили мы пасущихся волов, коров и красавца серой в яблоках масти коня, как выяснилось потом, по кличке Будулай. Оказалось, что всё это музейное хозяйство(!). Вот так гармонично вольная жизнь соседствует с мемориальным комплексом. А оно-то в сущности и верно. Так нагляднее и правдивее можно показать сегодняшнему поколению жизнь прошлого. Смотришь на такое "живое" музейное хозяйство и будто бы сам оказываешься в том далёком
времени, в котором жили герои шолоховских произведений. "Живой" казацкий двор прочь отгоняет холодную мемориальность от кружилинского дома. А это, наверное, самое главное!
Вместо забора — традиционный казачий плетень, придающий особый колорит усадьбе. Заметим, что сегодня плетень у домов на Дону дело не столь обычное. Но встречается! На столбцах плетней крынки да горшки — всегда под рукой хозяина, протянись да сними с кола. Удобно и время экономит. При доме и летняя печь, сложенная во дворе, и колодец со скрипучим "журавлём". При дворе собачонка-дворняжка — без неё в хозяйстве нельзя было, за "худым" гостем она лучше всякого
сторожа усмотрит.
Есть при кружилинском музее Михаила Александровича Шолохова ещё один экспонат. Необычный, но тоже "живой". Это купеческая лавка. Предки Михаила Александровича — потомственные купцы Зарайского уезда тогдашней Московской губернии, переселившиеся на Дон во второй половине XIX века в поисках "купеческого" счастья. Лавка при доме приносила определённый доход, но о больших выручках, конечно, говорить не приходилось — в хуторе Кружилинский в ту пору был чуть меньше
сотни домов. Для развития купеческого дела место не очень доходное, но подспорье в финансовых делах торговая лавка давала. Всё, что нужно было купцу в повседневной жизни, в лавке Шолоховых всегда имелось. Сохранились до настоящего времени узорчатые весы и аршин, помнящие прикосновение рук Алексея Михайловича — отца писателя, работавшего в лавке. В сегодняшней музейной лавке выставлено всё, что могло тут продаваться в начале XX века: столовая посуда, чай, кофе, сахар, табак, ткани, конская упряжь, да ещё много
чего что было необходимым в доме казака. Не надо ехать в станицу — зашёл и купил всё в хуторской лавке. И нынче торговая лавка глаз радует — весь товар на своём месте, словно торговец вот-вот отлучился, прикрыв наспех торговлю на час-другой, навесив на тяжёлые ворота грузный амбарный замок. Но вскорости обязательно вернётся. Торговое дело не терпит простоя!
Хутор Кружилинский, основанный братьями Кружилиными, сегодня иной, чем в те далёкие времена начала XX века. Хоть и больше по дворам стал, и по-прежнему течёт рядом река Чёрная, а всё одно чего-то не хватает. Не хватает церкви Георгия Победоносца, что стояла на площади-майдане и была украшением хутора. Была тогда при хуторе и своя церковно-приходская школа — немаловажное дело для хутора. Жизнь с годами меняется, течёт — убывает время, а вместе с ним и образы прошлого. Но почему-то
порой очень хочется их вернуть.