ЗОЛОТОЕ
Золото на куполах,
Золото на листьях,
Я сегодня проспала
Час восхода мглистый.
Снились речка и песок,
Солнечное небо.
Земляничный красный сок
Тёк по пальцам в небыль.
Пел беззвучно соловей,
И душа запела.
Теплотой любви твоей
Наполнялось тело.
Раскричалось вороньё,
В быт вернув осенний,
В золотистое шитьё,
Пахнущее тленьем.
ГРОЗА В ВЕНЕЦИИ
Венеция, Венеция.
Куда-то надо деться.
Укрыться, быстро спрятаться,
Грозу пересидеть.
В колодцах узких улочек
И щелях переулочек
Сверкают криво молнии,
Дождь хлещет, точно плеть.
В стене окно горящее,
Дверь внутрь, тепло сулящая.
За столиками публики
Уже полным-полно.
Здесь кормят жёсткой пиццею,
А чтобы не давиться ей —
Предложат апероль а шприц,
Просекко и вино.
Разведрилось, и лужи
Не пенятся снаружи.
Поток китайцев льётся
В пластмассовых плащах
К Святого Марка площади,
Где транспорт есть и лошади,
И звоном колокольным —
Салют святым мощам.
На высоту обзорную
Лифт мчит. В трубу подзорную
Сам Галилей рассматривал
Рельеф Луны и крыш.
Сейчас труба стократная
Показывает знатно нам,
Как расчехляет лодочку
Наш гондольер-малыш.
А Гранд-Канал что улица:
Реальто-мост сутулится
Там бегают трамвайчики —
Морские катера.
Средневековым аттиком
В прекрасной Адриатике
Венецию построили
Творцы и мастера.
ЛЕТНЕЕ СВИДАНИЕ
Оттеняет сирень белизну
Плеч девичьих, лица и шеи,
Но уже не моих. Не засну
Ночью долго от дум-скарабеев.
Этой ночью под шёпот дождя
Буду вновь молодой и красивой,
Как когда-то в саду, проходя
Под цветущей, как кипень, сливой.
Будто снова на встречу с тобой
Я надела нарядное платье,
С тонкой шёлковой красной каймой
И с цветком красным, вышитым гладью.
И от летней внезапной грозы,
Нас заставшей в томительной пытке,
Мы несёмся под ливнем косым,
Промочившим одежду до нитки.
БАЛ ОБОНЯНИЯ
Нежный воздух в аллее липовой,
Не волнуй меня и не всхлипывай
В моих лёгких Эоловой арфой,
Обласкай шею шёлковым шарфом.
Вкус медовый налей мне на губы
Льнущий, трепетно-сладкий, не грубый.
И осой, мотыльком или пчёлкой
Полечу в моих мыслях осколках
В тот любимый мной край мироздания,
Где устроило бал обоняние.
ЖУК-ЛЮБОВНИК
Жук золотой, любовник розы белой,
Дыханьем нежным сладким опьянён.
Целует он любимую несмело,
Как повелось с начала всех времён.
Нектар с пыльцою
жук тот страстно жаждет,
А роза лишь любви священный плод.
Он шепчет тихо: "Дай же, дай же, дай же
Напиться и наесться от твоих щедрот!"
Но розе хочется безумной страсти,
И ждёт она в любовники Шмеля.
Жук майский уползает восвояси,
Её и обстоятельства кляня.
НЮТИНЫ ГЛАЗКИ
Вдоль дороги подорожники,
Чудо-лекари, стоят.
В чаще ведьмой навороженный
Совершается обряд.
Глазки Нюточки печальные,
Не моргая, смотрят вдаль.
Не надеты обручальные
Кольца, не пропет тропарь.
Жениха война похитила,
Забрала в бессрочный плен.
Где-то старая ракитина
Охраняет его тлен.
Шепчут Нюте умно лекари:
"Подчинись своей судьбе.
Будь он жив, даже калекою
Возвратился бы к тебе".
Глазки вовсе их не слушают
И упрямо ждут и ждут.
Вдруг придёт с войны к ней суженый —
Сразу к ведьме отведут.
КОЛЫБЕЛЬНАЯ ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ
Ночь шептала камышу:
"Зацелую, задушу!" —
"Шу, шу, шу, — в ответ камыш, —
Ночка, что ты говоришь?
Я колючий и сухой,
Одинокий и глухой".
"Всё равно, — шептала ночь. —
Без любви уже невмочь!"
Крепко обняла камыш:
"Милый, ты ещё не спишь?"
И СЧАСТЬЕ, И ИЗВЕЧНЫЙ ГРЕХ
Мы пережили эту зиму,
И снова слышен зов весны.
Волнением необъяснимым
Она тревожит наши сны.
Казалось, всё давно отпело,
Холестерином заросло,
Но со скамейки взглядом смелым
Дед чей-то смотрит, и чело
Его расправлено как прежде,
Приподняты и плечи вверх,
В его таящейся надежде
И счастье, и извечный грех.