Стихи помогают мне не утратить честное отношение к жизни, к людям, к самой себе, помогают сохранить искренность. Каждым стихотворением проверяю себя на звук, как проверяют фарфор — нет ли трещины.
* * *
Фонаря одинокий свет
Для слепых мотыльков — звезда.
Всё равно, полечу на "нет",
Даже если ты скажешь: "Да!"
Я дорогу найду сама,
И не будет других примет:
Только ночи бескрайней тьма,
Только резкий слепящий свет.
* * *
В реке Времён — холодная вода.
И оттого любовь не опьяняет,
И разума вино не замутняет.
В реке Времён — холодная вода,
А я доплыть не в силах никуда.
Едва дыша, гребу с ожесточеньем,
Не понимая, что борюсь с теченьем.
В реке Времён — холодная вода.
* * *
— Не помнишь о смертном часе?
— Не помню. Как ночь пуста…
За окнами дождик частый
Осыпал сирень с куста.
— Последний свой день не видишь?
— Не вижу. Отцвёл мой сад,
И с белых намокших вишен
В глаза лепестки летят.
* * *
Ночное небо — чёрная вода,
А свет звезды далёк и равнодушен.
Но почему-то падает звезда,
И для чего-то ей свидетель нужен.
Приди ко мне, поговори со мной —
Здесь сквозняки срывают окна с петель.
Моей душе, пока ещё живой,
Моей тоске необходим свидетель.
* * *
Не летит, будто птица, строка,
Не мерцает она, как стекло.
Тяжелее, чем камень, рука,
И дыханье моё тяжело.
А слова — это комья земли,
Что лежат на осенних полях.
Как теперь расскажу, что вдали
Есть берёзы в прозрачных тенях,
Что в лесах опустевших светло
И ветрам так привольно шуметь.
Мне же взгляд поднимать тяжело,
Чтобы в лёгкое небо смотреть.
* * *
Пусть ветер поворачивает листья
Обратной, серебристой стороной,
И сад зелёный пусть преобразится
И заблестит серебряной волной.
Я постою немного в поле чистом,
На сквозняке с открытой головой,
А ветер все мучительные мысли
Перевернёт обратной стороной.
* * *
Опять вибрирует струна.
Куда мне деться?
Не попадает в такт она
С биеньем сердца.
И страшно, если звук блеснёт
Холодным светом.
Струна о гибели поёт?
— Нет, не об этом…
Всё тише и едва слышна,
Откликнись, где ты?
Разлука. Ты о ней, струна?
— Нет, не об этом…
Зачем она напряжена,
Кому покорна —
Берёзы белая струна
На небе чёрном?
* * *
Сколько зим ещё переживёте,
Ветхие деревья за селом?
Провожают здесь всегда до вётел,
Дальше нам нельзя идти вдвоём.
Стынут рощи в утренней дремоте,
И вода в пруду так холодна.
Просто проводи меня до вётел,
Дальше я должна пойти одна.
Лужа заблестит на повороте,
Станет грустно — слёз не удержать.
Просто проводи меня до вётел,
Дальше здесь не ходят провожать.
* * *
Как глухо деревья шумят…
Не слушай, и думать не надо,
О чём пламенеет закат
Сквозь ветви осеннего сада.
Он скоро сгорит без следа,
А ветер утихнет едва ли.
Рассветы тебя уже звали,
Закат не зовёт никуда.
* * *
Опали листья. В этот день осенний
Разбился мир, на небе — трещин сеть,
И стало страшно под ноги смотреть.
Как трещины — от чёрных веток тени.
Но солнце над расколотой землёй
Взошло чудесно и обыкновенно
И, как осколки вазы драгоценной,
Весь мир скрепило нитью золотой.
* * *
Как отчётлива ночь —
вижу отсвет любой,
вижу город,
который стоит за тобой.
Дальнозоркий мой взгляд
ускользает во тьму —
ты теперь слишком близко
к лицу моему.
Вижу точки огней
и безлюдный бульвар,
вижу снег,
освещаемый вспышками фар,
даже листик,
что вмёрз в тротуар ледяной…
Что же ищет мой взгляд
у тебя за спиной?
* * *
Ты меня не найдёшь —
кто-то вырезал мой силуэт
Из толпы в переходе,
из утренней давки вагонной.
И в проёме дверном,
как в журнальной странице, — дыра,
И обрезки лежат
вперемешку с растаявшим снегом.
Это — странный коллаж.
Кто-то вырезал мой силуэт
Из осеннего дня,
из вечернего тихого парка
И в руках подержал,
и зачем-то наклеил его
На больничной стене
над холодной несмятой постелью.
* * *
Весенний день —
мерцание сплошное,
Водой прозрачной
полон каждый след.
И только память,
заслоняя свет,
Стоит в лесу,
как дерево ночное.
В его ветвях,
зажатый как в оправе,
Чернеет неба
плоский силуэт.
Как будто
даже звёзд в апреле нет,
Как будто
солнце видеть я не вправе.
* * *
Холодная пена
у берега чёрных полей —
черёмухи белой
прозрачная лёгкая пена.
Я всё отдала —
это лучше любого обмена,
и пусто вокруг,
но от этого только светлей.
Легко и бесцельно
скользит отдыхающий взгляд,
и ветер течёт сквозь меня,
будто я бестелесна.
И только над полем
две чёрные птицы летят
так близко друг к другу,
что в небе им кажется тесно.
* * *
Пусть повторит больной неизлечимо
Все признаки недуга своего.
Приметы безразличья — нелюбимый
Построит в ряд, не зная для чего.
Бессонной ночью грешник перечислит
Постыдный список помыслов и дел.
А я опять перебираю в мыслях
Пустое небо, бледное, как мел,
И чёрных гнёзд зияющие дыры,
И серых птиц на скомканном снегу,
Как будто знаки нестроенья мира,
В котором жить я больше не могу.
* * *
Как хороши на заре
Птичьи весёлые трели!
— Это внизу во дворе
Ржавые стонут качели.
Свежесть ночная слилась
С запахом роз и левкоя!
— Это весенняя грязь
Пахнет сырою землёю.
Радостно мне и легко
С другом идти по аллее!
— Мысли его далеко,
Взгляд его всё холоднее.
* * *
Греет ещё солнышко.
Зябко в тени.
Имя моё вспомнишь ли
В зимние дни?
Пусть холода мешкают,
Птиц — не вернуть.
Все имена прежние
Ты позабудь.
Листик, в реке тонущий,
Память, храни!
Имя моё вспомнишь ли
В зимние дни?
* * *
"Шиповник стоял рядом с нами,
Когда у нас слов не стало".
Габриела Мистраль
Тогда слова
не находили мы,
Но слышали,
как тикает капелью
Бессонный март
над смятою постелью
Ночных снегов
неубранной зимы.
Шиповник молча
выступил из тьмы,
И так горели
мёрзлых ягод пятна,
Так сад темнел,
что было всё понятно,
Когда слова
не находили мы.
* * *
Луна ушла, но белые тюльпаны
Искали что-то в комнате пустой
И в темноту вытягивали шеи.
Их лепестки раскрытые дрожали
И тишину ощупывали чутко.
Безгласные, незрячие, глухие,
Невольники большой стеклянной вазы —
Они об этой ночи что-то знали…
А я в окно открытое смотрела,
И в памяти моей вставали сотни
Других ночей — тревожных и безлунных,
Но я о них не знала ничего…
* * *
Роза уронила лепестки
И сложила на траву небрежно.
Как снимают перед сном одежду,
Роза уронила лепестки.
Скоро ночь раскинется безбрежно,
Только летом ночи коротки.
Роза уронила лепестки
И сложила на траву небрежно.
* * *
У дороги напрасно стою —
Мне не хочется дальше идти.
По обочине стелется вьюн.
Оплети меня, вьюн, оплети.
Осторожным движеньем слепца
Подкрадись и колени обвей.
Тёмным мыслям не видно конца.
Пожалей меня, вьюн, пожалей.
Ты ведь тоже блуждаешь во мгле,
Так сильнее объятья сомкни
И к холодной осенней земле
Наклони меня, вьюн, наклони.
Я пути одолеть не могу,
Я бесцельно растратила дни.
У дороги на мокром лугу
Схорони меня, вьюн, схорони.
* * *
Мы прошли полуденные страны,
Но, как призрак, в памяти стоит
Бело-синий Сиди-Бу-Саид,
Чёрных пальм высокие фонтаны.
Там сквозь кроны льётся синева,
Влаги и прохлады не давая,
Как мечта о недоступном рае,
Как о счастье сладкие слова.
Цветников так нежен аромат,
И кружатся золотые осы
В том саду, где соловей и роза
Целый век о чём-то говорят.
* * *
В старинном платье подвенечном,
Под серой выцветшей фатой
Идёт Венеция навстречу,
Ступая в медленный прибой.
Тяжёлым кружевным подолом
Она касается воды.
Я вижу чёрные гондолы
Сквозь окна из цветной слюды.
И солнце отражают скупо
Каналов тёмных зеркала,
И небо светится, как купол
Из запылённого стекла.
* * *
Гондолы траурно-торжественны,
Темны каналов зеркала,
И отраженья невещественны,
Как груды старого стекла.
И роза на воде у пристани,
С моста оброненная мной.
О, город хрупкий и таинственный —
Цветок, подхваченный волной.
* * *
Давно забытая тревога,
Давно избытая тоска.
Опять железная дорога
Стучит у самого виска.
Сверкнут надеждой бесполезной
И исчезают навсегда
Заснеженные переезды
И бешеные поезда.
Неслышно проплывут деревни
Под синей сумрачной водой,
Освещены холодной, древней
И неподвижною звездой.
И я пойму, что смысла нету
В моих дорогах, что всегда
Тревожным, неуютным светом
За мною движется звезда.
И те слова, что мы забыли,
И каждый взгляд случайный твой —
Не миновали, не застыли,
Но всюду следуют за мной.