Москва — один из тех редких городов мира, что вобрали в себя великое множество традиций, культур и национальностей. И пусть стыдно будет тому, кто скажет: "Вот опять понаехали!" Москва именно тем и сильна, что сюда едут отовсюду, и каждый привносит своё. В очередной исторической прогулке по столице мы предлагаем читателям посмотреть, так сказать, на взнос Франции. Что было, что стало.
НАЧАТЬ хотя бы с того, что знаменитейшие московские бульвары есть не более и не менее, как заимствование из Франции. Императрица Екатерина II (состоявшая, кстати, в переписке с Вольтером) посетила как-то Москву и, увидев обветшавшие стены Белого города, высказалась, что, мол, нападения татарских полчищ уже давно не грозят, и устроили бы вместо никому не нужных стен нечто вроде парижских boulevards. Так слово и вошло в русский язык, а сами бульвары разбили уже к началу XIX века.
И первым из них стал Тверской, созданный по проекту архитектора С.И. Карина.
А ВТОРАЯ половина XVIII столетия отмечена в Белокаменной, между прочим, деятельностью зодчего Никола Леграна, парижанина по происхождению. Он автор "Прожектированного" плана Москвы 1775 года, что координировал работу всех столичных архитекторов.
Самое известное из леграновских творений — огромное здание московской конторы Кригскомиссариата, учреждения, ведавшего снабжением армии. А прежде на этом участке (Космодамианская набережная, 24) стояла усадьба, известная как дворец Бирона.
В конторе Кригскомиссариата служили в разное время отец великого зодчего Матвея Казакова (подканцеляристом) и отец великого поэта Александра Пушкина, Сергей Львович (бухгалтером). А отец скульптора и медальера графа Фёдора Толстого был тут начальником.
При пожаре Двенадцатого года строение целиком выгорело вместе со складами военной амуниции — и именно отсюда, заметим, "красный петух" беспрепятственно загулял по всему Замоскворечью.
Восстанавливался Кригскомиссариат свыше десяти лет.
До последнего времени здание это числилось за штабом Московского военного округа.
Н. Леграну принадлежит также проект церкви Успения Пресвятой Богородицы на Могильцах (Большой Власьевский переулок) — редкий образец православного храма с двумя колокольнями по бокам входного портала, подобно католическим соборам.
НАИБОЛЕЕ известная и одновременно трагическая французская страница в истории нашей столицы — это, безусловно, "нашествие галлов и с ними двунадесяти языков", первая Отечественная война. И в связи с ней одним из французских мест столицы определённо можно назвать Поклонную гору у бывшей Дорогомиловской заставы. Здесь 2 сентября 1812-го Наполеон целый час ждал, когда же ему поднесут ключи от города, но… "Нет, не пошла Москва моя к нему с повинной головою", —
лучше Пушкина не выразиться!
К слову, старую Поклонную гору, откуда Бонапарт взирал на Москву, срыли ещё в советский период, а нынешняя — "новодел".
Многим знакома огромная классицистическая усадьба у Петровских ворот, возведённая по рисунку М.Ф. Казакова. До 1813 года тут располагался аристократический Английский клуб. Во время французской оккупации Москвы его занял штаб Главного интенданта Великой армии графа Пьера Антуана Дарю, где служил Анри Мари Бейль (он же литератор Стендаль). В дневнике своём он отмечал: "В Париже нет ни единого клуба, который мог бы сравниться с ним".
Очень долго в этом доме находилась больница, но теперь часть флигелей снесли для возведения нового корпуса Мосгордумы.
А возле Никитских ворот, в доме П.А. Позднякова, существовал когда-то театральный зал, переоборудованный в 1812-м под французский (труппа Бюрсей). Постановки были очень богатыми, ведь царские и священнические одежды, мебель, серебряную посуду реквизировали прямо из Кремля! Репертуар театра утверждался лично Наполеоном.
В целом, тема пребывания французских войск в Первопрестольной достаточно обширная и требует отдельного рассмотрения.
ФРАНЦУЗЫ стали массово переселяться в Россию и, в частности, в Москву, после Великой революции 1789 года. Многие из них обрели тут вторую родину, стали крупными предпринимателями и уважаемыми людьми.
Так, на улице Павла Андреева (недалеко от метро "Добрынинская") целый квартал занимает ОАО "Гознак" и парфюмерная фабрика "Новая Заря". Последняя до революции принадлежала Анри (Генриху Афанасьевичу) Брокару и его сыновьям. Любопытно, что ценимые несколько десятилетий советские духи "Красная Москва" изначально были придуманы именно фирмой "Брокар и Ко" к 300-летию Дома Романовых и назывались "Любимый букет Императрицы".
После 1917 года брокаровскую фабрику национализировали и отдали Гознаку. "Новая Заря" разместилась на смежной территории.
Главным конкурентом фирмы "Брокар и Ко" являлась другая парфюмерная фирма французского происхождения — Товарищество "А. Ралле и Ко". Основанная Альфонсом Ралле на Вятской улице (за Бутырской заставой) фабрика эта тоже успешно просуществовала до революции, а сейчас именуется "Свободой".
Здесь, пожалуй, нельзя не рассказать об одном работнике Т-ва "А. Ралле", парфюмере Эрнесте Бо.
С началом Первой мировой войны он ушёл добровольцем в русскую армию и служил на Кольском полуострове. Там его особенно восхищали свежесть и аромат северных озёр в лучах незаходящего солнца. Вернувшись во Францию, он трудился на парфюмерном производстве в Грасе, где из нескольких изобретённых им духов Коко Шанель выбрала вариант № 5. Так возникли знаменитые Шанель № 5. Сам Эрнест Бо позднее вспоминал: "Этот характерный запах я сохранил в своей памяти, и после больших усилий
и трудов мне удалось его воссоздать, хотя первые альдегиды были неустойчивы".
ЗА нынешним Белорусским вокзалом в начале прошлого столетия находилось московское отделение кинофабрики "Братья Пате". Только за 1910-1913 годы оно выпустило около пятидесяти игровых фильмов. Снимались и документальные ленты. Скажем, в последнее время невероятной популярностью пользовался выложенный в Интернете киноочерк "Москва под снегом" 1908 года.
Кроме кинопроизводства фабрика Пате занималась также выпуском переносной версии граммофона собственной конструкции. По производителю в русском языке эту версию так и назвали — патефон.
НУ, ВЫ, конечно, знаете про салат "Оливье". Ведь без него до сих пор не обходится ни одно домашнее застолье! Изобретатель салата Люсьен Оливье работал шеф-поваром ресторана "Эрмитаж" на Трубной площади. Вот что писал Владимир Гиляровский в книге "Москва и москвичи": "Считалось особым шиком, когда обеды готовил повар-француз Оливье, ещё тогда прославившийся изобретённым им "салатом Оливье", без которого обед не в обед и тайну которого
он не раскрывал. Как не старались гурманы, не выходило: то да не то… Дворянство так и хлынуло в новый французский ресторан, где, кроме общих зал и кабинетов, был белый колонный зал, в котором можно было заказывать такие же обеды, какие делал Оливье в особняках у вельмож… Три француза вели всё дело. Общий надзор — Оливье. К избранным гостям — Мариюс и в кухне парижская знаменитость — повар Дюге".
Такие вот дела. А ныне "Оливье" во всём мире иначе как "русский салат" и не именуют. Что же касается здания ресторана "Эрмитаж", то теперь здесь "квартирует" театр "Школа современной пьесы".
КУЗНЕЦКИЙ МОСТ. На углу с Неглинной высится дом, где был другой суперпопулярный ресторан — "Яр", а также модный магазин "Le Montagne" француза Демонси, в каковом трудилась мадмуазель Полина Гебль, ставшая потом женой декабриста И.А. Анненкова. Их трогательная любовная история отражена, в частности, в фильме режиссёра Владимира Мотыля "Звезда пленительного счастья".
ЕЩЁ ОДИН француз — антрепренёр Шарль Омон — содержал на Триумфальной площади один из самых дорогих в городе театров, собиравший на свои представления весь цвет дореволюционной богемы. Находившийся рядом увеселительный сад "Аквариум" также принадлежал Омону. По выходным там играли оркестры и гуляла нарядная публика.
Уже в 1930-х годах бывший театр Омона капитально переделали в Концертный зал имени П.И.Чайковского, в "Аквариуме" поместился другой театр — имени Моссовета.
ПОСКОЛЬКУ французская община в Белокаменной росла, представители её подали прошение о разрешении им строительства католического храма. Разрешение было получено, и в 1791 году на участке между Малой Лубянкой и Милютинским переулком появилась небольшая деревянная церковь, освящённая во имя Людовика Святого. Впоследствии она была заменена монументальным каменным сооружением архитектора А.О. Жилярди. Среди настоятелей храма особенно известен отец Адриан Сюррюг, он, между прочим,
установил на фасаде дворца графа А.И. Мусина-Пушкина (это на площади Разгуляй) вечный солнечный календарь. Рассказывают, что каждый полдень сюда съезжались часовщики со всего города выверять время.
Церковь Св. Людовика за всю свою историю ни разу не закрывалась, здесь и сейчас проходят службы на французском языке.
Рядом в Милютинский переулок смотрит окнами краснокирпичное здание, сооружённое при церкви. Прежде в нем действовали мужское реальное училище и женская гимназия, потом обычная советская школа. Наконец, в 1997 году при участии тогдашнего президента Франции Жака Ширака в здании открылся лицей Александра Дюма, где преподавание ведётся исключительно по-французски.
ПРОХОДЯ или проезжая по Пречистенской набережной, мы обязательно обратим внимание на бывший дом мецената и коллекционера живописи И.Е. Цветкова, выстроенный и оформленный майоликой и раскраской по эскизам и указаниям художника В.М. Васнецова. Мемориальная доска расскажет нам, что здесь в годы войны работала французская Военная миссия и формировалась эскадрилья "Нормандия-Неман".
Нынешний владелец здания — военный атташе Франции, это обычные жилые апартаменты. В вестибюле развёрнута небольшая экспозиция, посвящённая истории "Нормандии-Неман".
НУ И ЗАВЕРШИМ нашу прогулку у необычайно яркого особняка в русском стиле на улице Большая Якиманка. Творение архитектора И.А. Поздеева, он когда-то принадлежал богатому купцу, совладельцу Большой Ярославской мануфактуры Н.В. Игумнову, а после революции передан Французской республике для размещения посольства.