ВЫБОР
Суровая религия — поэзия,
В ней каждый по себе возводит храм,
Скользя по острию мирского лезвия
Для взлёта к неизведанным мирам.
В пустынной глухоте духовной комы
Команда респектабельных "бомжей"
Творит свои "иконы" и "каноны"
Руками "проханжистов" и ханжей.
Когда земные боги — просто слуги
Желаний и греховной пестроты,
Тебе решать: пропеллер или флюгер
Твой выбор для набора высоты.
Твой выбор: воспари — или останься
В остуде равнодушной пустоты,
Где все твои чувствительные стансы —
Круги на полых водах суеты.
* * *
Плетусь ли полем за толикой хлеба,
Хватаю ли созвездья на скаку,
Благодарю распахнутое Небо
За новый день и новую строку.
Гроша не стоит псевдо-элитарность,
Когда поэт сознательно спешит
За доблесть выдавать неблагодарность,
Скрывая эгоизм как тайный щит.
Сусальным звоном сладкозвучной меди
Покрыв в утробе стонущую стынь,
Пытается не думать о возмездьи
Холоп, не почитающий святынь.
* * *
Как бы ни был их напор неистов —
Мне слепая ярость не указ:
Я не верю в святость эгоистов,
Как и в их душевность напоказ.
Потому что, кто же, как не бесы,
Учат их за крохи калача
Изводить в гордыню дар небесный
По подсказке с левого плеча.
Бездуховность — логовище зверя:
Хищника в обличье гуманиста.
Потому я и живу, не веря
В праведность поэта-атеиста.
"ЧЕ-ЛА-ЭК"
Гнев и обиду держу в кулаке я,
Переживая былое с начала:
Вновь превращается в оклик лакея
Слово, которое гордо звучало.
В общем строю у окошка раздачи
Братом не станет голодный для сытого,
Как ни хотел бы боец-неудачник
Вдвое дороже оценивать битого.
Не помогают в среде живоглотов
Схимы, посты и всенощные бдения:
Чувство полёта у "сбитых пилотов"
Сплошь вытесняется чувством падения.
Патриархальный уклад обихода
Гибнет в сусальных потугах эстетства,
И на глобальных полях перехода
Людям мерещатся призраки детства.
КТО ВИНОВАТ?
Стучат костяшки домино.
Хрустят усталые колени.
Ах, это старое кино!
Ах, эта горечь сожалений!
Я не считал находок и потерь,
А ныне в одиночестве дичаю.
Кто виноват, что женщины теперь
В тени стихов меня не замечают?
Кто виноват, что их скользящий взгляд
Теперь улыбка озаряет редко,
И незнакомки больше не шалят:
"Мужчина, угостите сигареткой!"
Но я для угощений староват,
Скорей всего, что в этом-то и дело.
Возможно, я пойму, кто виноват,
Когда молитвой обуздаю тело.
* * *
Я по житейским омутам шатался,
Легко менял и речку, и причал,
Хоть никому на Библии не клялся,
Но свято верил в то, что обещал.
А время растворяло "обещалки",
И клятвы уносились к небесам.
Простите мне, прелестные русалки:
Я вам не лгал, я заблуждался сам.
Я блудный сын земли, я вольный ветер,
Душа всех парусов и облаков,
Всех ветряков и мельниц на планете,
Но жить умею только без оков.
СТАРЫЙ РОМАНС
Дорогой жене Раечке
Сколько бы ни было в жизни исхожено
Пыльных разбитых дорог,
Вряд ли увидишь хоть каплю похожего,
Выйдя на звёздный порог.
Хоть приучай себя к туфелькам лаковым
И "от кутюр"* примеряй,
Но не бывает для всех одинаковым
Дольний обманчивый "рай".
Сколь бы отведать тебе ни досталось
Истин в житейском вине,
В хрупком бокале с названием старость
Горечь таится на дне.
Пусть эта стёжка, порою и гладкая,
В пропасть ведёт, — всё равно:
"Пей, моя девочка, пей, моя сладкая,
Это плохое вино!"
6 апреля 2017 г.
*Haute couture — (франц.) высокая мода.
СЛАВА
Любой поэт, пригубивший потир,
Творит стихи не для пустой забавы,
Но о его любви не знает мир,
Пока куётся медь грядущей славы.
И лишь тогда, когда на тихий свет
Свечи, горящей под окном иконы,
Чредой огней и вод пройдёт поэт
Сквозь все печали, тяготы и стоны,
То там, где, как звезда, восходит он
В сиянии внезапного успеха,
Взлетят его любви победный звон
И медных труб ликующее эхо.
* * *
Когда, как ветерок, мою макушку
Охолодит твой свежий поцелуй,
Я Божью лепту опускаю в кружку
И говорю соблазну: "Не балуй!"
Спасибо, Муза, за твоё участье
И за твоё внимание ко мне.
Благодарю за ощущенье счастья,
Когда парю на творческой волне.
Но праздновать пока, пожалуй, рано,
Пускай летят стихи, как журавли.
Не сыпь моим "коллегам" соль на раны:
Целуй тайком, но громко не хвали.
* * *
Когда, прозрачный на просвет,
Изголодавшийся поэт,
Осмыслив, что и сколько стоит,
Себе песчаный замок строит
И в нём живёт, ни с кем не ссорясь,
Его измученная совесть
Идёт из судей в адвокаты…
…И молча кушает "откаты".
* * *
Вспоминая былое "совковое"
И "мессий" новоявленных слушая,
Мы теперь понимаем, что новое
Не всегда обязательно лучшее.
Новых ящеров тьма породила:
Как изыскано их ни корми,
"Гурманоиды" жрут крокодилов,
Ухитряясь считаться людьми.
* * *
Мои стихи — предвестники печали,
Они живут с опасностью впритык:
Я знаю чем, как правило, кончали
Гонцы дурных известий — у владык.
Но не слабеет мой охрипший голос
Среди пустого карканья молвы:
Без Божьей Воли даже малый волос
Не упадёт с повинной головы.