Пётр Гулдедава __ СПАСИБО, МУЗА…
 Московский литератор
 №6 март, 2017 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Пётр Гулдедава
СПАСИБО, МУЗА…

     ВЫБОР
     Суровая религия — поэзия,
     В ней каждый по себе возводит храм,
     Скользя по острию мирского лезвия
     Для взлёта к неизведанным мирам.
      
     В пустынной глухоте духовной комы
     Команда респектабельных "бомжей"
     Творит свои "иконы" и "каноны"
     Руками "проханжистов" и ханжей.
      
     Когда земные боги — просто слуги
     Желаний и греховной пестроты,
     Тебе решать: пропеллер или флюгер
     Твой выбор для набора высоты.
      
     Твой выбор: воспари — или останься
     В остуде равнодушной пустоты,
     Где все твои чувствительные стансы —
     Круги на полых водах суеты.
      
     *   *   *
     Плетусь ли полем за толикой хлеба,
     Хватаю ли созвездья на скаку,
     Благодарю распахнутое Небо
     За новый день и новую строку.
      
     Гроша не стоит псевдо-элитарность,
     Когда поэт сознательно спешит
     За доблесть выдавать неблагодарность,
     Скрывая эгоизм как тайный щит.
      
     Сусальным звоном сладкозвучной меди
     Покрыв в утробе стонущую стынь,
     Пытается не думать о возмездьи
     Холоп, не почитающий святынь.
      
     *   *   *
     Как бы ни был их напор неистов —
     Мне слепая ярость не указ:
     Я не верю в святость эгоистов,
     Как и в их душевность напоказ.
      
     Потому что, кто же, как не бесы,
     Учат их за крохи калача
     Изводить в гордыню дар небесный
     По подсказке с левого плеча.
      
     Бездуховность — логовище зверя:
     Хищника в обличье гуманиста.
     Потому я и живу, не веря
     В праведность поэта-атеиста.
      
     "ЧЕ-ЛА-ЭК"
     Гнев и обиду держу в кулаке я,
     Переживая былое с начала:
     Вновь превращается в оклик лакея
     Слово, которое гордо звучало.
      
     В общем строю у окошка раздачи
     Братом не станет голодный для сытого,
     Как ни хотел бы боец-неудачник
     Вдвое дороже оценивать битого.
      
     Не помогают в среде живоглотов
     Схимы, посты и всенощные бдения:
     Чувство полёта у "сбитых пилотов"
     Сплошь вытесняется чувством падения.
      
     Патриархальный уклад обихода
     Гибнет в сусальных потугах эстетства,
     И на глобальных полях перехода
     Людям мерещатся призраки детства.
      
     КТО ВИНОВАТ?
     Стучат костяшки домино.
     Хрустят усталые колени.
     Ах, это старое кино!
     Ах, эта горечь сожалений!
      
     Я не считал находок и потерь,
     А ныне в одиночестве дичаю.
     Кто виноват, что женщины теперь
     В тени стихов меня не замечают?
      
     Кто виноват, что их скользящий взгляд
     Теперь улыбка озаряет редко,
     И незнакомки больше не шалят:
     "Мужчина, угостите сигареткой!"
      
     Но я для угощений староват,
     Скорей всего, что в этом-то и дело.
     Возможно, я пойму, кто виноват,
     Когда молитвой обуздаю тело.
      
     *   *   *
     Я по житейским омутам шатался,
     Легко менял и речку, и причал,
     Хоть никому на Библии не клялся,
     Но свято верил в то, что обещал.
      
     А время растворяло "обещалки",
     И клятвы уносились к небесам.
     Простите мне, прелестные русалки:
     Я вам не лгал, я заблуждался сам.
      
     Я блудный сын земли, я вольный ветер,
     Душа всех парусов и облаков,
     Всех ветряков и мельниц на планете,
     Но жить умею только без оков.
      
     СТАРЫЙ РОМАНС
                 Дорогой жене Раечке
      
     Сколько бы ни было в жизни исхожено
     Пыльных разбитых дорог,
     Вряд ли увидишь хоть каплю похожего,
     Выйдя на звёздный порог.
      
     Хоть приучай себя к туфелькам лаковым
     И "от кутюр"* примеряй,  
     Но не бывает для всех одинаковым
     Дольний обманчивый "рай".
      
     Сколь бы отведать тебе ни досталось
     Истин в житейском вине,
     В хрупком бокале с названием старость
     Горечь таится на дне.
      
     Пусть эта стёжка, порою и гладкая,
     В пропасть ведёт, — всё равно:
     "Пей, моя девочка, пей, моя сладкая,
     Это плохое вино!"
             6 апреля 2017 г.
     *Haute couture — (франц.) высокая мода.
      
     СЛАВА
     Любой поэт, пригубивший потир,
     Творит стихи не для пустой забавы,
     Но о его любви не знает мир,
     Пока куётся медь грядущей славы.
      
     И лишь тогда, когда на тихий свет
     Свечи, горящей под окном иконы,
     Чредой огней и вод пройдёт поэт
     Сквозь все печали, тяготы и стоны,
      
     То там, где, как звезда, восходит он
     В сиянии внезапного успеха,
     Взлетят его любви победный звон
     И медных труб ликующее эхо.
      
     *   *   *
     Когда, как ветерок, мою макушку
     Охолодит твой свежий поцелуй,
     Я Божью лепту опускаю в кружку
     И говорю соблазну: "Не балуй!"
      
     Спасибо, Муза, за твоё участье
     И за твоё внимание ко мне.
     Благодарю за ощущенье счастья,
     Когда парю на творческой волне.
      
     Но праздновать пока, пожалуй, рано,
     Пускай летят стихи, как журавли.
     Не сыпь моим "коллегам" соль на раны:
     Целуй тайком, но громко не хвали.
      
     *   *   *
     Когда, прозрачный на просвет,
     Изголодавшийся поэт,
     Осмыслив, что и сколько стоит,
     Себе песчаный замок строит
     И в нём живёт, ни с кем не ссорясь,
     Его измученная совесть
     Идёт из судей в адвокаты…
     …И молча кушает "откаты".
      
     *   *   *
     Вспоминая былое "совковое"
     И "мессий" новоявленных слушая,
     Мы теперь понимаем, что новое
     Не всегда обязательно лучшее.
      
     Новых ящеров тьма породила:
     Как изыскано их ни корми,
     "Гурманоиды" жрут крокодилов,
     Ухитряясь считаться людьми.
      
     *   *   *
     Мои стихи — предвестники печали,
     Они живут с опасностью впритык:
     Я знаю чем, как правило, кончали
     Гонцы дурных известий — у владык.
      
     Но не слабеет мой охрипший голос
     Среди пустого карканья молвы:
     Без Божьей Воли даже малый волос
     Не упадёт с повинной головы.