* * *
Человеку нужно — эхо,
Или пара слов.
Человеку человека
Не хватает вновь.
Не хватает до мороза,
Сквозь перчатки дрожь.
Не хватает до порога,
Что на тот похож,
Где за руку человека,
Человек держал.
Человеку нужно — эхо,
Он бы век прождал.
* * *
В твоём бокале — эхо,
Размером с человека.
Размером с четверть века
И сверху треть меня.
Внутри сквозит помеха,
Переродившись в эхо,
Она тебя сжигает,
Нещадно, "без меня".
По венам, кровь из стёкол
Разбитого бокала,
Безумного стремления,
Растоптано, мертво.
Но снова шепчет эхо,
Размером с человека.
Размером с рой сомнений
И пепел из меня.
Оно уйдёт и стекол,
Умолкнет ход движения,
И ты забудешь солнце,
Но вспомнишь про меня.
Ведь, я — твоя помеха,
Размером с четверть века,
Твой оголенный провод,
Верёвка и скамья.
* * *
Пространство чужих мужчин.
Пространство пустых причин.
И воздух заполненный многим,
Но все же, совсем ничем.
Там голос становится строгим.
Там образ стирает многих.
"Ничто" одолжив взамен.
* * *
Я займу тебе небо
И даже солнце,
Только б знать,
Что ты, черт возьми,
Не вернёшься.
Не прошепчешь голосом,
Тем, что ещё родной:
"Дорогая",
"Милая",
"Целую",
"Знаю",
"Я с тобой",
"Позвоню потом".
Ведь отчаяние подгребает землю мою
И сносит дом.
Знаю, ты позвонишь потом,
Бессмысленно
Строить
Опять
Дом.
* * *
Актрисы забиваются в комочки.
Не спят ночи.
Ранимые очень.
Закрываются
Свет потушив.
Актрисы без оболочки.
Не ставят в конце предложений точки.
На сцене не помнят, что одиночки
С дыркой внутри души.
Актрисы и нервы у них ни к черту.
Не хватает по черному
Времени
На что-то кроме,
А может быть, вопреки.
Актрисы держаться прочно.
Но исчезают точно
К семи.
* * *
По окраинам тонкого города,
Вдоль реки, что зовётся Невой,
Прожигая свою молодость,
Идут толпой.
Сколько стоят твои шорохи.
Сколько весят прыжки с тоской.
Сколько значат сейчас кто дороги.
Сколько будут с тобой.
Кеды, шапка, рюкзак и музыка,
Бег вперёд и ни взгляда назад.
Как ритмично, когда молоды,
Сердце биту звучит, в такт.
КАК ХОЧЕТСЯ ПИСАТЬ ОТЛИЧНЫЕ СТИХИ
Как хочется писать отличные стихи,
Куплетами сдвигать судьбу с ее обрыва.
Но кажется, вся явь враз превратилась в дым
И праведность вещей в своей основе лжива.
Всех песен нам не спеть. Душе не разорваться,
Когда в твой дом летят, снаряды. И мечты
Готовы монотонно и без прелюдий сдаться,
Услышав вой сирен, в руках зажав мосты.
Когда десятки лиц теряют оживленность.
Взлетая враз, в момент. С утра без телеграмм.
Когда есть слово-смерть и чисел монотонность.
Трагедия без прав на внешность пыльных драм.
Как хочется стихов. Но рядом людям больно
И праведность средь строк ты вряд ли отличишь.
Они пусты до дна и суть их однотонна,
Когда в крови листва зимой не хочет жить.
Всех песен нам не спеть. А как бы их хотелось
На мир весь прокричать, всем душу разорвав.
Но люди не поют, им так присуща скромность,
Когда сердца в крови и улицы в телах.
А ПОТОМ К НАМ ПРИХОДИТ СТАРОСТЬ
А потом к нам приходит старость,
В уже стертых дрянных башмаках.
И ты каешься, вяжешь малость,
Ожидая звонка в вечерах.
Все в глазах — безысходность, разлука,
Что-то вроде склероза и спесь.
Ах, какая же это мука —
Знать, что все позади, а не здесь.
Как же тошно звонка ждать от внуков,
Когда просто они не звонят,
Не приходят, не держат за руку
И о чем-то там не говорят.
Ненавидеть чертово зеркало,
Проклинать в нем морщины, себя.
Хорошо, что внутри это терпкое
Не болит, хоть ей имя душа.
Ежедневно с утра смотреть новости,
Спорить с диктором, выключать.
Исключительно страшно в старости,
Ждать звонка, ждать и не получать.
"ЕЁ НЕТ"
Наступит день, когда мои затихнут мысли.
Не будет грудь вздыматься чуть дыша.
И по щеке румяной, серебристой,
Не сможет пробежать твоя рука.
Слеза не скатится от искреннего слова,
Глаза не поменяют снова цвет.
Наступит день, когда я буду не готова,
И кто-то трубку взяв ответит: "Её нет".
Сорваться шепот с губ не сможет филигранно.
Мой голос растворяться в тишине не поспешит.
Я пропаду, но это совершу наверняка нескладно,
По зову необузданной души.