"Поэзия, как ангел-утешитель, спасла меня, и я воскрес душой", — написал Александр Пушкин. Поэзия спасла гениального Пушкина, спасёт и нас грешных!
* * *
Линдт Ирине
Любовь, взлетев чуть выше облаков,
Дыханьем жизни Божьи своды согревает,
Ступая мягко по пригоркам древних снов,
Зов первых звезд от тьмы оберегает.
Она нечасто посещает грешный мир,
Где зло повсюду руки распускает.
Распят Христос, почти забыт Шекспир,
Огонь добра в объятьях злата угасает.
Но свет любви, пронзив печаль веков,
В сердца стремится искоркой надежды, —
И лишь познавший Гимн Небесных Слов
Сумеет сбросить бренные одежды!..
ЧЕТЫРЕ АНГЕЛА
Вот Черный Ангел произнес:
"Не для тебя мир создан Божий,
Под гнетом дьявольских колес
Ты сгинешь в ад, под смех прохожих".
А Бледный Ангел, прикоснувшись
К моей душе своей рукой,
Сказал: "Однажды ты, очнувшись,
Возненавидишь род людской".
Вдруг Скорбный Ангел без стесненья
В глаза мне гневно посмотрел,
Сказал: "Неверные решенья
Ты принимал в потоке дел ".
А Белый Ангел тихо молвил:
"Судьбу клянешь напрасно, друг.
Прочти Господнюю Молитву,
И мир изменится вокруг".
* * *
Казалось, счастье где-то рядом,
И где-то рядом ты живешь,
И что однажды нежным взглядом
В край светлых песен увлечешь.
Но ветры Ветхого проклятья,
Раскинув сети зла вокруг,
Сомкнули липкие объятья,
Связали тьму в пустынный круг.
И дым греховного паденья
Мой разум грустью застилал,
Мирскую жизнь, без сожаленья,
Волной безверья настигал.
Но Божий зов лучами света
Приют мой бедный обновил,
И слогом Нового Завета
Дух оскудевший возродил.
* * *
С.Е.
В Новогоднюю дивную ночь
Вам к лицу белоснежное платье, —
Тень тревог уплывает прочь,
И печаль размыкает объятья.
На мгновенье снежинок рой
Вас заветной мечтой настигает,
И как будто целебной росой
Ночь волшебная душу ласкает.
Отражают снега лунный свет,
Небо звездным шатром искрится,
Новый год разгадал Ваш секрет
И помог новым чувствам родиться.
ВСТРЕЧА В МУРОМЕ
Е.С.
А я-то думал — в зимний вечер
Услышу снова голос твой,
И вспомним мы о первой встрече
У врат церковных над рекой.
В твоей руке свеча горела,
Роняя луч на желтый вяз.
Был Лик Святых белее снега,
Струился свет из ясных глаз.
Слиянье пламени и света
Звон колокольный привечал,
Под Сводом Дивного Завета
Дух Жизни Вечной проплывал.
А я-то думал — в зимний вечер
Услышу снова голос твой.
Ты не пришла. По нашим встречам
Душа тоскует в час ночной.
ВОЛЬНЫЙ ВЕТЕР
Песня
Если, друг, говоришь ты по-русски,
Любишь русский пустынный простор, —
Позовет сердце снова вернуться
В край, где любят и ждут до сих пор.
Пусть на рай жизнь пока не похожа
И глядит недруг злобно на нас,
Брат, я верю, что, с помощью Божьей,
Он пробьет скоро праведный час.
Дома встретит отец у порога,
Скажет мать: "Возвратился, сынок!"
Отдохнешь — и по новой дорога
Вдаль с утра поведет на Восток.
А быть может, на Юг или Север —
Все равно не печалься, старик!
Помогает лишь тем вольный ветер,
Кто к заснеженным трассам привык.
ЛУННЫЙ БЛЮЗ
Луна случайно освещает
Листвы свободное паденье,
Нездешним взором провожает
Реки печальное теченье.
ЖЕНЩИНЕ С ЦВЕТАМИ
Земную женщину с цветами
Я повстречал на склоне лет,
Обласкан день ее лучами,
Окрашен нежностью рассвет.
Земная женщина с цветами,
Подобно сказочной стреле,
Простыми мягкими словами
Путь начертала в долгой мгле…
* * *
Бродя по следу собственных теней,
Мы ищем смысл своих существований…
Юлия Ненашева
По следу грустной памяти моей
Излишне долго под дождем бродить,
Не следует под крики журавлей
О давней встрече душу изводить.
Роднее в предосенний день святой
Обитель Старца Серафима посетить
И попросить встревоженной душой
Грехи заблудшего поэта отмолить.
И Вам откроется в безмолвной вышине
Любимых глаз заветное сиянье,
И Вы услышите в застывшей тишине
Родного голоса словесное дыханье.
СЛУШАЯ МУЗЫКУ БЕТХОВЕНА
Дочери Юлии
В январский непогожий день
Запел песнь лунный соловей,
И мир притих, и стужи тень
Исчезла. Стало чуть светлей…
Волна Рождественских стихов
Под вечер в двери постучала,
Чтоб боль немыслимых грехов
В окрепших душах заплутала.
РУССКИЙ КОНЬ
Промчался вдоль отцовского плетня
Печальный конь стрелой по чернозему, —
Из-под копыт взметался сноп огня,
От искр горючих гибли водоемы.
Остановись, печальный русский конь,
Из родников попей воды безгрешной,
И в бездну сгинет дьявольский огонь,
А ты заплачешь горько, неутешно…
И вдруг заметишь в стае облаков
Кусочек солнца ярко-золотистый.
И въявь услышишь звон колоколов,
Знакомый с детства, радостный и чистый.
* * *
И свет во тьме светит,
И тьма не объяла его.
Евангелие от Иоанна (1:5)
Настанет час…Созвездий караван,
Замедлив ход в недостижимых далях,
Прозреет сил лукавых ураган
И отстранится от земных печалей.
Сей ураган, преодолев заслон —
Любви, надежды, веры, состраданья,
Низвергнет в бездну праведный закон
И напрочь опрокинет мирозданье.
И тьма на миг накроет небеса,
Но Свет Господний вечен и всесилен.
Веленьем Божьим мир заполнят голоса,
И вновь воскреснет Светоносная Россия.
В ДОЖДЬ ПОД ИСТРОЙ
В лугах лишь завтра зацветут тюльпаны,
А Вы сегодня покидаете мой дом…
Вас дружно встретят петербургские туманы,
Дожди под Истрой мне напомнят о былом.
Напомнят с грустью о случайной встрече,
О старой школе близ фабричного пруда.
Зря говорят, что время душу лечит,
Что чувства юности угаснут навсегда.
И помнятся следы глухой печали,
Слепая ревность, горькие слова.
Но свет любви не меркнет в росных далях,
И долго кружится от счастья голова.
СЛАВЯНСКАЯ ЗВЕЗДА
Игорю Талькову
Славянская звезда застенчиво сказала:
“Навеки осквернен предел больших лугов".
И гаснущим лучом тропинку указала
В спасительную даль неведомых миров.
Воскресшая душа, преодолев оковы
Земного бытия, взметнулась в вышину,
Стонали от тоски повсюду люди-совы,
На части разрывая слепую тишину.
Прозревшая душа, круг очертив приветный,
Успела породниться с поверженной звездой,
И свет волшебных слов, воистину заветный,
Испили люди-совы близ кромки роковой.
* * *
Т.А.
Позабудь, любимая, свиданья,
Не грусти и слезы зря не лей.
Моя старость — пристань расставанья,
Пустошь для уставших журавлей.
Не по силам мне нести вязанку,
Прежних неудач, сердечных ран.
Слух лукавый, как прогноз цыганки,
В наши души поселил обман.
Сотни лет верны слова Пророка:
Неподвластен чужаку гарем,
Не к лицу красавице Востока
Русский друг с котомкою проблем.
Позабудь, любимая, свиданья,
Не грусти и слезы зря не лей,
Моя старость — пристань расставанья…
Не жалей уставших журавлей…
МАТЬ
Дом родной солнцем зла спален,
От тоски почернел сад вишневый,
Вряд ли выживет старый клен,
Уцелел лишь платок пуховый.
Лишь его мать смогла сберечь,
Когда пламя правило миром.
Дома нет — ни присесть, не прилечь,
И потеряна связь с младшим сыном.
Она письма шлет каждый день
В город, Русью когда-то чтимый,
Но в Москве, видно, сыну лень
Написать в Отчий край родимый.
А, возможно, давно он пленен
Голливудской цветной кинопленкой,
И душой, да и сердцем влюблен
В лик тельца с золотой каемкой.
Все одно — жизнь сплошной оселок —
Тяжело без жилья перебиться.
Был бы рядом родной сынок —
Русь скорее смогла б возродиться.
ЖЕНЩИНА В СИНИХ ОДЕЖДАХ
П.О.
Я люблю, я люблю очень нежно
Эту женщину в синих одеждах.
Жаль, что прежний наряд белоснежный —
В старом доме висит без надежды.
Жаль, что листья желтеют до срока
В петербургских усадьбах закрытых,
И стихи гениального Блока,
Оказались в числе позабытых…
Но осенний закат полыхает,
И гремят уходящие грозы.
Жаль, что время до срока сгорает
И влюбленных несбыточны грезы.
Только женщина в синих одеждах
Строчки Блока с любовью читает,
И мечтает, что счастье, как прежде,
Близ Фонтанки весной повстречает.
* * *
В краю степном над сонной речкой
Висит печальная луна…
Там мама за старинной печкой
Ютится — столько лет! — одна.
Поспит немного, тихо встанет,
Наденет серый сарафан,
И на нее с улыбкой глянет
В окошко звездный караван.
Поправит волосы рукою,
Вздохнет и, с думой про меня,
Пойдет по тропке за водою,
Чуть слышно ведрами звеня.
И вспомнит дальнюю чужбину:
"Далече родненький сынок…"
А за окном клюет рябину
Снегирь, и порошит снежок.
СТАРЫЙ ДОМ
Снится, снится мне старый дом
С почерневшей трубой над крышей.
Три березки перед окном
И луна, что живет чуть выше…
Ночью лампу гасила мать,
Свет луны проникал в окошко,
Он мою освещал кровать
И глаза нашей старой кошки.
А в углу, близ иконы с Христом,
В праздник свечка горела с лампадой.
У калитки, за синим окном,
Звезды тихо дышали прохладой.
Золотись же уютом, мой дом
С побелевшей от снега крышей.
Я с молитвой пошел за Христом,
Чтоб дыханье твое услышать.
СЕРГЕЮ ЕСЕНИНУ
Вдрызг разбита Христа дорога,
А по ней наугад тройка — Русь.
Помолясь у родного порога,
Молча в ноги я ей поклонюсь.
Поклонюсь и венку стихов,
Ярче звезд он горит над Россией.
Такова твоя сила слов,
Такова твоей веры сила.
Верю в грозные времена —
Зазвонят по церквам в селеньях,
И восставшие племена
Снова Русь обретут в сраженьях.
Вдрызг разбита Христа дорога,
Божий путь одолеть не боюсь.
Ты воскреснешь, Есенин Серега,
И споешь про любимую Русь.
ЧИТАЯ СТИХИ Н. РУБЦОВА
Лик Божьей Матери повсюду был с тобой
И под звездою светлой, полевою
Душа искрилась неземною добротой,
Но рядом бесы шли несметною ордою…
Они давно и Русь бы ввергли в ад
На растерзание наследникам Дантеса,
Но тихий стих и Русский Китеж-Град
С Христовым Словом отражают натиск бесов.
* * *
Это ничего, что иногда
Сам себе свои стихи читаю,
Это ничего, что без труда
Ночью слезы до утра глотаю.
Просто я родился далеко
От столицы и больших притонов;
Просто это очень нелегко:
Мир постигнуть без людских законов.
ПАМЯТИ М.Ю. ЛЕРМОНТОВА
Кавказ! Кавказ! Заветный край Поэта!
Кавказ! Кавказ! Погибельный приют…
Который год здесь в середине лета
Вершины снежные нещадно слезы льют?
Который год под грохот камнепада
Печальный Демон, не смыкая глаз,
Угрюмо стонет: "Смертная награда,
Поэт, при жизни ожидала Вас.
Прошло два века. Но я помню по минутам,
Тот день и час, июльскую грозу,
Нательный крестик, посветлевший почему-то,
Предсмертный крик под вечер на возу.
В те дни помочь Вам было невозможно,
Шесть черных воронов решили Вас сгубить.
С людьми сближались Вы неосторожно,
Позволив вражьей силе враз себя убить?"
У БРАТСКОЙ МОГИЛЫ
(читая стихи Т. Калугиной)
Согреты ранними лучами,
Слезой непрошеной из глаз,
Вы жили просто между нами,
Но в сорок первом дан приказ:
"Русь защитить любой ценою,
У врат славянских лютый враг,
Идет несметною ордою,
Над строем реет мрачный флаг".
Поправив жесткие шинели,
До боли сжав армейский штык,
В бою себя Вы не жалели,
И смолк над Русью грозный рык.
Вас от дождей, поземки стылой,
Укрыла русская земля.
С тех пор над Братскою могилой
Слезятся пухом тополя.