Неразгаданная это тайна — поэзия. В ней невозможно притвориться, обмануть. Не притворишься весёлым, если ты в печали, и тёмное в душе не скроешь. Хоть строчкой, словом, а проявится истинная суть поэта. Какой-то загадочный полиграф души. Если равнодушен к тому, что пишешь, то и читателя это не зацепит. Когда пишу, стараюсь делать это сердцем, глубоко и искренне переживая.
* * *
На весёлой улице песня раздаётся,
Люди улыбаются, я им тоже рад.
Всё здесь получается, всё-то удаётся,
И садов цветение дарит аромат.
Небо — синь бездонная, сфера голубая,
На весёлой улице и душа легка.
Шёл бы так и шёл по ней, встречным улыбаясь,
Только жаль, что улица эта коротка.
На печальной улице — за спиною лето.
Всё вокруг смиреннее мне бы ощущать.
И не ценно тщетное, понимаешь это,
Если что обидное — хочется прощать.
Лето всё прохладнее, всё неуловимей.
Тайной неразгаданной, время всё быстрей.
На печальной улице и душа ранимей,
И чужие горести чувствуешь острей.
* * *
Когда придёт осенняя прохлада,
До лета смолкнут птичьи голоса,
В саду увядшем есть ещё отрада —
Цветов последних тихая краса.
До холодов в них жизнь не засыпает,
Они и в осень дивно хороши.
Вот так и мы, нас время не сгибает,
Наверно, дело в вечности души.
Нам не резон стареющее тело,
Мы в жизни свой не умеряем бег.
Так, своего не ведая предела,
Ещё мечтает старый человек.
* * *
Странное в душе возникло что-то,
В эти лица вглядываюсь я,
Рядышком лежат мои два фото —
В юности и тридцать лет спустя.
Вижу я, что время преуспело —
На лице следы былых утрат.
Не во внешних измененьях дело,
Изменился внутренне мой взгляд.
В юности не ведаешь о горе,
Сердце бьётся радостно в груди.
Словно бы читается во взоре,
Лучшее-то будет впереди.
А позднее, жизнь трудней и круче.
Что понятней через тридцать лет.
И во взоре — то, что будет лучше,
Точно уж уверенности нет.
* * *
Если летом небо прояснится,
Хочется земное превозмочь.
В августе в провинции не спится
В тихую таинственную ночь.
Ночь ещё живёт полдневным жаром.
Всё полно значенья в этой мгле.
Путеводно светятся Стожары*,
Самый древний компас на земле.
Мирозданье шлёт свои флюиды,
Беспределен чёрный небосвод.
И летят, сгорая, персеиды
В свой последний пламенный полёт.
Ночью космос тайны поверяет,
Ветерок доносит запах трав.
И гордыню здесь любой смиряет,
Собственную малость осознав.
* Стожары — местами так называют созвездие Большой медведицы с Полярной звездой.
* * *
Поле, снег, ни звука,
Краски — без прикрас.
Для кого-то скука,
Только не для нас!
Русские истоки,
Давние века,
Белые дороги,
Белые снега.
Там, в дрожащей сини,
Светятся они.
Снежные равнины
В нас растворены.
Холод пар уносит,
Индевеет бровь.
Холод не морозит,
А волнует кровь.
Возвышает душу,
У него в плену,
Хочется так слушать
Эту тишину.
А вдали — деревня,
Снег скрипит. И вот,
Словно королевна
Девушка идёт.
Поглядит несмело,
Что за чудо — взгляд.
Щёки красным, спелым
Яблоком горят.
От её ли взгляда,
От мороза ль вдруг
Жданною наградой
Мне захватит дух.
Прислонюсь к берёзе,
Распрямлюсь душой,
Русские морозы!
Эх, хорошо!
УТРО В РОСТОВЕ ВЕЛИКОМ
И куда ни бросишь взгляд —
Ни движенья… Все уснули.
Только тополи не спят,
Словно рынды в карауле.
Этот ранний, летний час,
В нём особенное что-то,
Сокровенно будит в нас
Чувство детства и полёта.
Чувство светлое в груди,
Что и нас не минет радость,
Что ещё, там впереди,
В жизни главное осталось.
И легко на сердце так,
И душою славишь Бога…
Запоздало вторит шаг
Удивлённая дорога.
Впереди трава, трава,
И блестит на солнце Неро,
Золотая ендова
Исполинского размера.
РУСЬ
Да, скифы — мы! Да, азиаты — мы,
С раскосыми и жадными очами!
А. Блок
Да, скифы* мы, но мы не азиаты,
И взгляд наш прямодушен и глубок,
Русоволосы мы и бородаты,
И жадность ненавидим, как порок.
И любим Русь всего на свете боле,
От древних лет, заветный дар отцов.
Мы за неё на Куликовом поле
Рубили в прах разбойных степняков.
Россия, Русь — как пульс живое слово,
Нам за неё в бою неведом страх.
Она живёт в картинах Васнецова,
Она звучит в есенинских стихах.
Но сердце жаждет счастья, а не славы,
Но так близки заветные слова,
В лугах по-русски нежно шепчут травы,
В лесах по-русски шелестит листва.
И оттого, сквозь годы и утраты,
Нерусский край души не увлечёт.
Не так мы русы и не бородаты,
Но в жилах кровь славянская течёт.
Да, скифы мы, но мы не азиаты.
* Скифы были одним из союзов славянских племён. В Византии скифами называли вообще всех славян.
* * *
Как-то постепенно, незаметно вроде,
Утекает время и пустеет дом.
Унося богатство, старики уходят,
А богатство это — память о былом.
Утекает время, расточая силы,
Старики вздыхают — молодость, как дым.
Кто ж ещё расскажет, как там раньше жили,
Но зачем нам это, мы ведь всё спешим.
Осенью острее чувствуешь потери,
Но богатство красок восхищает глаз.
Может, оглянёмся, может, бег умерим?
Прошлое, родное ходит среди нас.
* * *
Нет у вас мечты, полёта.
Только деньги вам важны.
А ведь стоящее что-то
Не должно иметь цены.
Что даровано с рожденья,
Нам в деньгах не оценить:
Не купить любовь за деньги,
И здоровье не купить.
Благодать не продаётся,
И друзей не обретёшь.
Где за деньги всё даётся
Мир не очень-то хорош.
Но уходит наважденье,
И становится легко…
Это деньги, только деньги,
И не более того.
* * *
Шторм на озере, я в лодке,
Берегов и не видать.
Очертания нечётки,
Плыть куда? И не понять.
Лодка вдруг перевернётся,
Понимаю — быть беде.
Долго плавать не придётся
В ледяной такой воде.
Волны хлещут, тёмны тучи,
Рук не чувствую своих.
В пресных водах волны круче
И опаснее морских.
Мне б не дрогнуть и всего-то,
Смерть так близко на пути.
У меня одна забота —
Поперёк волны грести.
И совсем я не уверен
То, что мне достанет сил.
Я гребу, гребу… Но берег
Из тумана проступил.
Громко лодочник ругает,
Что беспечный я такой.
По ладоням кровь стекает,
Счастлив я, что я живой.
* * *
В доме сумрачно и глухо,
Стынут в печке кирпичи,
Одинокая старуха
Замерзает на печи.
От лампады, света — малость,
Виден лишь Пречистый Лик.
От деревни всей осталось
Три старухи и старик.
И живёт народ сей древний
Как и прежде — нелегко,
Перспективные деревни
За рекою, далеко.
И живут здесь в малой силе,
Здесь для них последний пост,
Где своих детей растили,
Где родительский погост.
Словно нет их, позабыты,
Но в нелёгкий жизни час,
Нам прощая все обиды,
Богу молятся за нас.
* * *
На житейских дорогах,
От земли до небес,
Я испробовал много
Кулинарных чудес.
Но была всего краше
И надёжней была
Эта тёмная каша,
Словно хлеб и земля.
Видно, тем полонила,
Что нет пищи верней,
Богатырская сила
Вырастала на ней.
Утро летнее тихо,
За рекою — поля.
Где алеет гречиха,
Путь укажет пчела.
Там, у звонких опушек,
У российских дорог,
Мне растрогает душу
Дорогой стебелёк.
Там, где ясного лета
Нежно-розовый цвет,
В двери белого света
Постучался рассвет.
Разгорелся румяно,
На росе заблистал
И на поле туманом
Бледно-розовым пал.
Меж лесов осторожно
В поле тропка ведёт,
И светло и надёжно
Там гречиха цветёт.
Силу Родины нашей
Будет гречка вбирать,
Чтобы гречневой кашей
Эту силу отдать!
* * *
Глазу не на чем здесь отдохнуть.
Эти заросли — царство упадка.
Там в крапиве кирпичная кладка —
От усадьбы осталось чуть-чуть.
Но сквозь заросли всё же видны
Очертания прежних дорожек.
Без людей всё угрюмей и строже,
И не благостно от тишины.
В сотню лет время удалено.
По дорожкам здесь бегали дети.
Их, наверно, давно нет на свете,
Имена их забыли давно.
Ветерок что-то шепчет опять,
По траве, по листве пролетает.
Что-то давнее мне навевает,
Только что, мне никак не понять.
РУЧЕЙ
Журчи, журчи свою мне быль.
А.С. Пушкин
Всё те же давние картины,
И ты такой же, как и был,
И снова в зарослях малины
Журчи ручей свою мне быль.
Как здесь отрадно жарким летом,
Всё льнёт к воде, здесь жизни ток,
Стрекозы ведают об этом
И пролетевший мотылёк.
И каждый делает, что знает,
Всё, что имеет — отдаёт.
Малина ягоды роняет,
И соловей в ночи поёт.
И словно говоришь мне кстати:
Ты в город так давно ушёл,
Гляди, как много ты утратил,
Но так ли много приобрёл?
* * *
Племя звонкое — дети,
Чистый тон задают.
О проведенном лете
И о детстве поют.
Бестелесное что-то
В голосах у детей,
Невесомость полёта,
Ни грехов, ни страстей.
Всё высокое — ближе,
Над собой поднимусь,
Мысли выше и выше,
Словно и не вернусь.
Там в небесном просторе
Благодать и покой.
. . . . . . . . . . . . . . .
Я когда-то пел в хоре,
Я и сам был такой.
* * *
В лампадах стало масло оставаться,
Что прогорало раньше в тот же срок.
А значит, время стало ускоряться,
А мы живём, и нам всё невдомёк,
Что жизнь быстрее — что совсем не лучше,
Как ветерок пройдёт, и это жаль.
И круче жизнь, и наш полёт всё круче —
Такая вот во времени спираль.
* * *
"Я садовником родился,
Не на шутку рассердился,
Все цветы мне надоели…" —
Так играли мы в цветы.
Образ детства растворился,
Этот мир почти забылся,
Но забылся не тобою —
Садоводом стала ты.
И приходят мысли снова,
Как духовно ты здорова,
И как можно жизнь построить
Без постылых дел и слов.
И тщеславия пустого,
Мимо тёмного, плохого,
Это здорово, должно быть,
Жизнь прожить среди цветов.
И пускай морозы где-то,
Здесь вовсю бушует лето,
И вокруг твои питомцы
Начинают снова цвесть.
И лицо твоё согрето
Миром нежности и света,
А цветы, — ты говоришь мне,
Разве могут надоесть.
* * *
Гладь воды и бездонное небо,
От прибоя ребристый песок.
Дышит вечностью древнее Нево*
На слиянии древних дорог.
Время всё пеленою покрыло,
И разлуки, и горечь утрат.
Что когда-то вода схоронила,
Иногда возвращает назад.
Помнит озеро нашу отвагу.
На глухом берегу, вдалеке,
Штормом вывернет старую шпагу,
И оставит торчком на песке.
* Нево — др.-рус. название Ладожского озера.
* * *
Мы приезжали — дом был пуст,
Был сад и зелени довольно,
И одичавшей розы куст
Разросся буйно и привольно.
И дуновенья ветерка
Нам ароматы приносили.
И дом был прочен — на века,
И эфемерны розы были.
Но, в череде ушедших лет,
Всё как-то странно оказалось.
Того, что прочно было — нет,
А эфемерное осталось.
* * *
А я могу, ведь я ещё могу
Забыть про время, снова стать беспечным.
Лежать в траве и размышлять о вечном,
И о простом на солнечном лугу.
Внутри какой-то чувствую подъём.
Легко, легко, как трепетная птица
Душа, она к высокому стремится,
Там в небесах её, как видно, дом.
И там пространства дивно хороши.
Но здесь внизу у нас полно коросты.
И на земле нам жить совсем непросто,
Чтоб совпадать с движением души.
Непросто это, вечно на бегу
Нам думать, чтоб душа не омрачалась,
И чтобы лёгкость эта сохранялась.
Но я могу, но я ещё могу.
* * *
Вспомнятся утраты,
Череда потерь.
Близкое когда-то,
Давнее — теперь.
Утренние росы,
Звонкие леса,
Детские вопросы,
Девичьи глаза.
Это, словно память,
Постучится в дверь,
То, что было с нами,
Бывшее — теперь.
От воспоминаний
Ноет голова.
Разочарований —
Острые слова.
Но давно забыты
Эти ссоры, и
Прошлые обиды
Вовсе не мои.
И через утраты
Вспомнится, поверь!
Грустное когда-то,
Светлое — теперь!