|
Михаил ШУТОВ
Когда-то старый поэт сказал: "С грустью замечаю я теперь, сколько было на пути потерь..." Сегодня мало сказать "замечаю", ибо душой и сердцем переживают многие нашу главную потерю - ни у кого уже нет прежней большой Родины, остался её срединный костяк, и тот разваливают...
Переживаю главную потерю и я. Об этом и стихи. И всё же я рад, что пока почти нетронута моя изначальная, малая родина, глубинка красноярских лесов и холодных светлых рек, родина с её сильными людьми, которые, как правило, неправды не говорят.
Об этом разговаривать прозой можно долго, но пусть лучше своё скажут стихи.
* * *
Облака плывут, облака,
И дорога их далека,
Подгоняет их ветерок,
На Восток несёт, на Восток,
Растянулись вдаль, на сто вёрст...
Ветерок пасёт их всерьёз -
То в сугробах Русь, то плывём,
Прорастает всё дурь-быльём.
В небеса глядим иногда,
Где от сонма душ нет следа.
Как в ночи, бредём и плывём...
В белый свет ещё мы пальнём!
* * *
Куда б глазам и слуху деться,
Годков на пять пропасть живьём,
От этой позы гренадерской
И "составляющих" её.
От ярлыка для всех губерний,
Что Русь у нефти на харчах,
От этих диких ударений,
Что в Думе шлёпают в речах...
Сбежать бы к чёрту на кулички,
Да, говорят, и там дефолт.
Лениво ходят электрички,
И, как у нас, воздушный флот.
Душе и памяти неможется,
Где каждый третий инвалид,
И где убойное убожество
Не представляет, что творит.
У РАЗБИТОГО КОРЫТА
"На пороге сидит старуха,
А пред нею разбитое корыто".
А. С. Пушкин
Что-то в это лето
Сытно мне, икотно,
Брюхом чую - это
Никуда не годно!
Гжелку с "ножкой Буша"
В Клубе укокошу,
Поскребу-нарушу
Под рубахой кожу.
А верней - о Боже! -
Что там кожа -
Рёбра -
После этих "ножек"
Так и ждут поскрёба!
Слышу: айсберг кур нам
По ошибке послан,
Плыл в печёнки курам,
А в Россию - Познер.
Плыли да качались,
Встретились на рейде,
Головой качанист,
Познер - фрукт, скорее...
Господи, где путы
На жратвы засилье,
В курах, фруктах дутых,
Не своих, Россия!
День и ночь в нутро нам
Фуры и фрегаты
В постном и скоромном
Прут свои нитраты!
От господ-ковбоев
И дверей открытых
Русь полна судьбою
Бабушки с корытом...
НА ЗАРЕ
"Нас тогда было не много..."
В. И. Ленин
Горел фонарь, как птица феникс,
Больной шептал: "Я коммунар..."
И молодой Дзержинский Феликс
Стоял над ним, у кромки нар.
Его ценил, как только можно,
И на себе, хоть мало сил,
На пятачок земли острожной,
На ту прогулку, выносил.
Он говорил ему: "Держись-ка", -
Потом побег, мильоны дел...
И вот по площади
Дзержинского
С ним "чёрный ворон" пролетел.
Смахнул с крыла в краю, где чумы,
Неправды где не говорят.
Он стал своим средь старцев чудных,
Детей с глазами соболят...
Он говорил себе: "Держись-ка", -
Когда в ломбард ветровку снёс,
И в парке имени
Дзержинского
Стоял над озером до звёзд.
Он долго жил и свято верил,
Хоть горек путь был и тернист,
Что правда, всё ж, откроет двери
Любых неправедных темниц.
БУМЕРАНГ
Человеку сердце удаляют,
Он живёт, искусственному рад.
А тебя другое удивляет -
Примитивный с виду бумеранг.
Бумеранг у нас не обрусеет,
Он давно сроднился с дикарём,
Но, как милой женщине Есенин,
Я тебе придумаю о нём.
Вот он сдёрнул с баобаба птицу -
Неолита палочный наган,
Вот стрелку случилось ошибиться -
Бумеранг летит к его ногам...
Улыбнись, за выдумкой последуй,
И прости: я весь в руке судьбы,
Не могу я не летать по свету,
И тайгу не в силах позабыть.
На Урале, возле Манараги,
Караулят ястребы утят...
Никому не верь, что бумеранги
Из тайги обратно не летят.
Выйдут сроки - даром не волнуйся, -
Жить, любить и даже помирать,
Из любых лесов к тебе вернусь я,
Примитивный с виду бумеранг.
СЛОВО О ЧЕЛОВЕКЕ
"Вы, богачи, смеётесь надо мной,
А мне вас жаль... Спросите у поэта,
Отдаст ли он, повитый нищетой,
Свой скорбный дар за все богатства света..."
Иван Суриков
Отвергнутое бытом чадо
Живёт и пишет о любви -
Седой нужде племяш внучатый,
Едва замеченный людьми.
Бочком от новорусских денди,
Сосредоточен, как Христос,
Он ходит мимо, где их деньги,
Их животы и визг колёс.
Ему начертано -
И ночью,
И белым днём свой стиль плести,
Брести тропою одиночек,
А задремав, лететь, расти.
За это всё - о, мать-Россия! -
Он в царство светлое войдёт,
Его не ты, а Божья сила
Незримо за руку ведёт.
УХОДИТ ЛЕТО...
Уходит лето,
Стоят дела,
И в осень лепта
Моя мала.
А рядом рьяно
Стучат, сверлят,
Заплоты, ямы
Себе творят.
Дыша натужно,
Идёт сосед,
В рулоны в нужник
До глаз одет.
За ним сорочий
Не гаснет смех...
А мне бы строчку,
Одну для всех.
НЕ КРОВЬ, А ПАМЯТЬ...
Опять сдувает снег с дороги,
Где юным шёл я в зиму ту...
Мой белый след, где ставлю ноги,
Несёт и вертит на лету.
На свете всё переносимо,
Что на Земле и что в душе,
По первопутку первозимья
Иду, стареющий уже.
Спешу я засветло добраться
К зимовью, что у Подгольца.
Тайга, стволов крутое братство -
Ни зависти, ни подлеца!
Лисицы след в распадке мглистом,
Луна на лиственном суку,
След под Луною, как монисто,
Лежит, растянут на снегу.
Взлетел косач, как чёрный вымпел,
Не от лисы ли этот взлёт,
Смотрю - не дале как на выстрел
Бежит, хвостуха, поперёд.
Ружьё разобрано и в ранце,
В лисицу ранцем не попасть,
Уйдёт! Хитра, как Шеварднадзе,
На всякий случай скалит пасть.
А посмуреет в мире, выйдет,
Серебробурая мадам,
Гонять косых - ей не впервые! -
По их же заячьим следам.
Нагонит страху всем и шуму,
Сбегут ушканы в лунный лог,
Но одному попортит шубу -
Собьёт беднягу с быстрых ног.
Трепать начнёт,
В обнимку падать,
Беляк, он вытянется весь...
А ты не лис,
Не кровь, а Память
Зовёт и тянет в этот лес.
БЕЛОРЫБИЦА
В тихом омуте черти водятся,
А в кручёном
На стрёме вольница -
Сизый хариус блещет красой:
То сверкнёт в глубину,
Как в монистах весь,
То замрёт всклень струи
И неистово
Напрочь выпрыгнет за стрекозой.
Ах ты, молния, белая косточка,
Ряба-хариус,
Видно, стрекозочка
Впрямь вкусна, что на воздух летишь.
Вот и новая низко над омутом,
Ткнуться в воду страшится -
Нет опыта! -
Замер вор, водит жабрами лишь.
Мы рыбачим у этого омута -
Друг и я. Ходит "сизое золото",
Не касается нашей блесны,
Плещет хариус рядом да около,
Сокрушается друг, злясь и окая:
- Наши рожи оттуда видны!..
Я смотрю в чрево речки Татарки,
Валуны в ней застряли, как танки,
Мирно мне, улыбаюсь реке,
И она возвращает мне с блеском
Искажённый мой лик в пене, плеске,
Но весёлый, с удою в руке.
А собрат мой, река, погляди-ка,
Он - твой омут, не тихий, а дикий,
Мрачен, вёрток, всё - враз, всё - спеша,
Вот вздохнул, на корягу уселся,
Вот вскочил... У таких возле сердца
Белорыбицей бьётся душа.
УСКОЛЬЗАЯ И ПРЯЧАСЬ...
"Он в эту жизнь пришёл,
как на гастроли..."
В. А. Сергеев
Пиджачок мой заиндевел,
Я в декабрь без пальто.
Как в Зиме я завидовал
Тем, кто ездил в авто.
Но в чести мерседесовый
Дух уже, не родной...
Ускользаю от бесов я,
Что владеют страной.
Чтоб душой не заиндеветь,
С псом вожусь у дверей,
Или прячусь за тридевять
И земель, и морей.
"ЕСТЬ НА ВОЛГЕ УТЁС..."
Мне, конечно, это незаметно,
Но твердят учёные всерьёз:
Ежегодно на два миллиметра
"Подрастает" Разина утёс.
Поспешил - напрасно, не напрасно -
Атаман, всей жизнью той взбешён,
Если б он в косоворотке красной
На скалу сегодня бы взошёл,
Он, как пить дать, с этого гранита
Ближе к Богу был бы на аршин...
"Ну и что, - пожмут плечами, - мы-то
Пионеры вон каких вышин!"
Мы, конечно, сделали дорогу
В лёд вершин, высот, но вот беда,
Видит мир, что мы не ближе к Богу,
Много дальше, чем Степан тогда...
Добр Господь и терпит многих долго,
Но лукавый скинут был к Земле,
Он везде теперь и в ночь над Волгой
В Стеньку страстью дунул на скале,
Чтобы в хоре русского набата
От хором лишь пепел оставлял,
Яростно не жаловал богатых,
Суд верша, глазами в них стрелял,
С голью чтоб, с её разбойным рылом
Обок он проворил суд ручной -
Мылил петли на вельмож не мылом,
А стоячей тиною речной.
Чтобы крикнул, весь в цепях, с помоста,
Где палач кудлат, как дикий скиф:
"Ох, тверда ты мне, земля московска,
Твёрже камня, горше слёз людских!.."
И народ навеки то запомнил,
Хоть глядел из-за коней, колёс.
И ещё - над Волгою, за поймой,
Как в крови, стоял в заре утёс.
* * *
Пустыня. Медленное солнце
Над миром белое стоит.
Песком с бархана, словно солью,
Осыпан с плеч шаман-старик.
Он людям грамотным в угоду,
На шее с кожею гюрзы,
Бархана возле ищет воду
Весенним прутиком лозы.
Взял за концы и ждёт, шагая:
Лоза над влагой задрожит!
(А руки в жилах все,
Шаманья
В них бугорками кровь бежит.)
И вслед за ним горячей далью
Водоискатели идут,
А на осле все причиндалы,
Чем ковырять, когда найдут...
- Ищи, шаманчик, шибко надо
Не только мне, ты понял, нет?! -
Кричит прораб, идя с ним рядом,
И я тяну свой белый след.
Открытье грезится большое
Мне по-шаманьи на веку,
Вооружён одной душою,
Я знойно чувствую строку.
|