Нина Голованова _ БЕЛЫЕ ХРИЗАНТЕМЫ
Московский литератор
 № 24, декабрь, 2014 г. Главная | Архив | Обратная связь 



Нина Голованова
БЕЛЫЕ ХРИЗАНТЕМЫ

          
     БАБЬЯ ОСЕНЬ
     Бабья осень еще пышнотелая,
     С разметавшейся пёстрой косой,
     В платье ягодным жаром отделанном
     И небес голубой полосой.
     Не спалит сердце пламенем страсти
     Лишь согреет случайным теплом,
     И сомкнутся туманы-запястья,
     Оставляя сегодня в былом.
      
     СЕНТЯБРЬСКИЙ ВЕЧЕР
     И тих, и странен этот вечер,
     Московский вечер в сентябре.
     Асфальт полосками размечен,
     Свет в фешенебельной дыре.
     Поток уставший по Петровке
     Тягучей лентою раскис,
     Кузнецкий в серой окантовке
     Мостом невидимым повис.
     На месте старой пирожковой
     Торчит теперь российский зад
     А сверху со времён Лужкова
     Открытая веранда-сад.
     По тротуару бродят дэнди,
     И оборванцы тоже тут,
     Как в вырванном кинофрагменте
     Кого-то ищут или ждут.
     Остаться хочется и с ними
     Стоять или сидеть, но ждать.
     Не важно, что не знаю имя,
     Какой цвет глаз, какая стать.
      
     БРОДЯТ ГРОЗЫ
     Бродят грозы, точно козы,
     Блещут молнии-рога,
     И в истерике прогнозы:
     Залит город и луга.
      
     Утонули переулки
     И дома, попорчен скарб,
     У машин ржавеют втулки,
     А поля освоил карп.
      
     Вот такие небылицы
     Подарил июль нам ты.
     Скоро мокрой тряпкой птицы
     Будут падать с высоты!
      
     ФЕВРАЛЬСКАЯ ИСТОРИЯ
     Вот опять намело и навьюжило
     Снег пушистой горой на дворе,
     Наморозило снежное кружево
     На окошке моём в феврале.
      
     Я монеткой оттаяла щёлочку,
     Лучик солнышка брызнул в лицо.
     У ворот на молоденькой ёлочке
     Снег горит драгоценным венцом.
      
     Кошка рыжая, барыня сытая,  
     Чистит шубу, катаясь в снегу,
     А поодаль ворона немытая
     Косит глазом, вертясь на бегу.
      
     Клюнуть тщится всё шубку красивую,
     Вырвать шерсти горящий кусок,
     Унести в дом из веток осиновых,
     В них вплести золотой поясок.
      
     Кошку наглость взбесила разбойницы —
     Погналась, предвкушая успех,
     Но внезапно подруга негодницы
     Из хвоста кошки выдрала мех.
      
     ЦЫГАНСКИЙ ТАНЕЦ
     Цыганка юная танцует босиком.
     Движенья тела и упруги, и волнисты.
     Звеня сбиваются в блестящий ком
     Из золота цыганского мониста.
      
     Застыли звёзды, тихо плещется река,
     Горит костёр, как факел в поле одинокий.
     Несётся ржание коней издалека,
     Повис недвижно месяц светлобокий.
      
     Так много в этом танце яркой красоты,
     И страсти чувственной, и томного обмана.
     Вздыхая скрипки из безмолвной пустоты
     Рождают волны сладкого дурмана.
      
     Обман, обман — основа колдовства,
     Соединитель и разлучник судеб,
     Причина безутешного вдовства,
     Растраченной любви в дешёвом блуде.
      
     Как было раньше, так и будет впредь —
     Скрываясь от людей в тумане мглистом,
     Вызвенивают тихо чью-то смерть
     Из золота цыганского мониста.
      
     БЕЛЫЕ ХРИЗАНТЕМЫ
     Ах, хризантемы, печальная нежность
     Ваших взлохмаченных белых цветов
     Знак подаёт, что грядёт неизбежность
     Долгих дождей и больших холодов.
      
     Розы цвели и гвоздики пылали,
     Жаром и негой сводили с ума.
     Птицы в лесах и садах щебетали,
     Знать не желали, что грянет зима.
      
     Смолкли их песни, птенцы повзрослели,
     В шумные стаи собрались они.
     В небе сыром косяки полетели,
     В страны далёкие, в тёплые дни.
      
     Что птицам нужно, зачем прилетают
     В наши края, где зимой холода?
     Видно они, как и люди мечтают
     Родину видеть, пускай иногда.
      
     ОДИНОКИЕ ДУШИ
     Пригорюнившейся старушкой
     Месяц смотрит на мир осенний.
     Развалившись котёнок брюшком
     Нежно греет мои колени.
      
     Я боюсь шевельнуться телом
     И нарушить кошачью негу.
     Пусть без всякого нужного дела,
     Но сегодня весь день он бегал.
      
     Может снится забор высокий.
     Хорошо бы наверх забраться.
     Что за скрежет и шум далёкий?
     Очень хочется разобраться.
      
     Или как к своей маме кошке
     Ткнулся носом в живот знакомый,
     А она, облизав немножко,
     Убежала быстро из дома.
      
     От обиды вздрогнули уши
     Опустились, дёрнувшись лапы.
     Этим вечером будут души
     Одинокие вместе плакать.
      
     ОДУВАШКИ, ОДУВАНЧИКИ
     Одувашки, одуванчики,
     Распустили сарафанчики.
     Легковесные фитюлечки
     Мчатся быстро, будто пулечки.
     В небе ясном в парапланчиках
     Проплывают мимо мальчики.
     Парапланы треугольные,
     А мальчишки своевольные.
     А мальчишки непослушные
     По земле ходить-то скучно им.
     Одувашки приземляются,
     Прорастая, превращаются
     Снова в жёлтых одуванчиков
     И мужами станут мальчики.
     В закоулочках космических,
     Под одеждой металлической
     Будут греть их одуванчики
     Сохраненные в карманчиках.
      
     СПЕШУ, СПЕШУ Я К СОЛОВЬЯМ
     Прочь! Поскорее к соловьям,
     Лесным  обманщицам, кукушкам,
     Орущим хором по ночам
     У речек и болот, лягушкам!
     Их жизнь понятна и проста:
     Кричи в болоте сколько можешь,
     Или на веточках куста
     Пой, брачное готовя ложе.
     Им чужд тщеславия угар,
     Забот привычных слишком много.
     Их счастье в том, что Бог не дал
     Владенья разумом и слогом,
     Не дал страдания души,
     Истерзанной непониманьем.
     В любой неведомой глуши
     Не тяготит их обитанье.
     Спешу, спешу я к соловьям
     И незадачливым лягушкам,
     К незнающим меня друзьям,
     Неразговорчивым подружкам.