Главная страница Текущий номер Архив Гостевая Форум Обратная связь

РЕЦЕНЗИИ

Иван ГОЛУБНИЧИЙ

ЛЮБОВЬ, РОДИНА, БОРЬБА

Валентин СОРОКИН. "Голос любви". - Челябинск, "Танкоград", 2003

В настоЯщее времЯ - совсем не романтическое, но, как ни странно, ещё богатое поэтами и стихами - не так уж много наберётся поэтических имён, обладающих, кроме таланта и мастерства, подлинной харизмой; содержащих в самом своём звучании целый живой и самобытный мир; звучащих не просто фактом литературного процесса, а неким символом, объединяющим людей... Не так уж много в России поэтов, которым русский человек верит интуитивно, по ощущению подлинного, беспримесного национального духа и предельной, порой "на грани", человеческой искренности; сочетающих в себе мощный поэтический дар с жёстким личностным стержнем, превращающим литературное явление в реальный фактор духовной жизни и борьбы:

Струны времени, совести стрелы,

Красной масти на поле цветы,

Это чувства и слова пределы,

Это - ты, моя Родина, ты!

В новой книге поэта Валентина Сорокина "Голос любви" представлены стихи и поэмы разных лет, расположенные тематически и композиционно. Книга являет собой своего рода обобщённую творческую исповедь, в которой, при её высоком эмоциональном накале, тем не менее отчётливо обозначены основные творческие и жизненные приоритеты поэта. Любовь (в самом широком смысле этого слова) пронизывает всё его творчество; о чём бы ни писал Валентин Сорокин - в любой теме бьётся и пульсирует это возвышенное обжигающее и облагораживающее чувство. Родина-Россия является основополагающим импульсом его поэзии; собственно, все его стихи так или иначе о любви к России. Ненависть русского патриота-борца к врагам России ошеломляет своей энергетикой и заряжает читателя волей к активному духовному и жизненному противостоянию враждебным силам, слишком вольготно чувствующим себя на русских просторах все последние годы. Эти тёмные силы то являются в откровенно антирусском обличье и открыто глумятся над нашей самобытной духовной сущностью, то лицемерно рядятся в одежды религиозного благочиния и разлагают наш дух изнутри, культивируя пассивное "непротивление", призывая нас к "смирению" и "покаянию" (за нашу героическую и трагическую русскую судьбу). Этим силам на своём рубеже противостоит поэт Валентин Сорокин, и пророческое его слово жёстко и беспощадно:

...Проносятся вороны прочь.

И кажется - русские силы

В объятья бездонной могилы

Упрятала тяжкая ночь.

Но краток и зыбок покой.

И месяц в огромное лето,

Как поднятый крест Пересвета,

Горит и плывёт над рекой...

Для иных "патриотов" (скорбно, но уютно обосновавшихся на задворках "новой реальности"), русская православная вера давно стала комфортным обоснованием собственных бессилия, конформизма и неспособности к действию; ссылаясь на "Божье попущение", они смиренно "плачут и молятся", не брезгуя при этом подачками "оккупационного режима". Не таков Валентин Сорокин. Православная вера для него прежде всего основа русского духовного стержня (если угодно, русская генетика), позволяющая быть великодушным к врагу поверженному, но требующая быть непримиримым и беспощадным к врагу торжествующему; не мёртвая буква, но живой дух, оплодотворявший всю нашу героическую историю:

...Да осенит крестом нас Богородица

Или мечом двуострым 

Коловратовым!..

Главное, на мой взгляд, что выделяет поэзию Валентина Сорокина в современном русском литературном процессе и выносит её за рамки литературных тенденций и школ - это естественное и неподдельное отсутствие "творческого метода": его стихи будто выдыхаются поэтом прямо из глубины его любящей и болящей души, льются вольной песней, горьким рыданием или проникновенным любовным признанием - и поэтому действуют напрямую, минуя рационалистическую область читательского восприятия. Наверное, такова особенность подлинного таланта: то, что другим даётся посредством более или менее непосильного труда, для него является естественной и единственно возможной формой духовного самовыражения. Именно по этой причине поэтическое слово Валентина Сорокина вызывало высокомерное неприятие иных "маститых" литературоведов и начётчиков от литературы - оно категорически не укладывалось в создаваемые ими искусственные теоретические конструкции и фактом своего существования колебало дутые "авторитеты". Личностный стержень поэта, несокрушимое национальное самосознание и спокойное человеческое достоиноство позволяли ему всегда оставаться самим собой - честным, бесстрашным, независимым от "тенденций" и "общественного мнения" витязем русского поэтического слова.

...На высоте последней круга

Пусть отрезвит меня гроза.

Я не хочу глазами друга

Свои испытывать глаза.

Иди, коль ветер, так на ветер,

Иди, огонь, так на огонь,

Я славлю тех, кого не встретил,

Протягиваю им ладонь... 

Книга "Голос любви" представляет образ поэта максимально полно и всесторонне, поскольку содержит стихи последних двух-трёх десятилетий и, таким образом, даёт возможность проследить оттенки поэтической зрелости Валентина Сорокина и устойчивость его поэтических и мировоззренческих позиций. Читать её следует долго и внимательно, поскольку с каждым новым прочтением в его стихах открываются всё новые эмоциональные и философские пласты. Она, несомненно, станет источником духовных сил для зрелого читателя с уже сформированным мировоззрением, и (может быть, в первую очередь) верным нравственным ориентиром для молодого поколения, только входящего в жизнь и литературу.

Максим ЗАМШЕВ

СТИХИ И СТИХИИ "КРАСНОГО ВСАДНИКА"

Владимир БОЯРИНОВ. "Красный всадник". - Москва, "ВЕЧЕ", 2003

В творчестве Бояринова гармонично сочетаются безукоризненное владение словом, поэтическая культура и стихийная, а порой и бесшабашная музыка русского стиха. Слова "стихи" и "стихия" не случайно, наверно, звучат так схоже. Кто-то сочтёт эту схожесть за мёртвый фонетический фокус, однако Бояринов из тех поэтов, кто способен, сам того не ведая, этот фокус оживить. В одном из главных своих стихотворений поэт пишет:

Я стихи не пишу уже целую вечность,

Я из дома безжалостно выгнал стихи,

И они, позабыв слепоту и увечность,

В эту вьюжную ночь разбрелись по степи.

Казалось бы, и рифма "стихи-степи" не из самых формально удачных. Но вслушайтесь, как эти слова точно сопоставлены по смыслу и звуку. Степь, как символ чего-то русского и бескрайнего прекрасно встраивается в метафорическую работу с самим понятием "стихи". Стихи, как персонажи стихотворного текста, у Бояринова одушевляются предельно. И нет в этом ни капли литературной натяжки, а лишь одна русская степная правда:

Хорошо, что нашли. Хорошо, что вернулись.

Хорошо, что простили меня, подлеца.

Хорошо, что взошли на крыльцо, не запнулись,

Долгим взглядом на степь оглянулись с крыльца...

Так поэт Бояринов обращается к своим стихам. Не это ли спасительный рецепт для тех, кто страдает вполне объяснимым в зрелом поэтическом возрасте творческим бесплодием?

Стихи в книге "Красный всадник" обладают большой поэтической плотностью. Бояринов, подобно лучшим русским поэтам второй половины двадцатого века, очень умело и технично сцепляет слова между собой:

Дом покачивался ветхий,

Словно плавал по селу.

Ветер бил вишнёвой веткой

По оконному стеклу.

Здесь налицо та легкость, которая достигается за счёт напряжённой работы музыкального слуха. Для Бояринова поэзия не только "лучшие слова в лучшем порядке", но и сноп энергетического тепла. Причём сноп этот не бесконтрольно бьёт от стихотворной ткани, а умело направляется рукой мастера. Бояринов может очень лихо сказать:

Вспугнули зыбкий сон расхристанные бредни,

На косточках моих всю ночь катались ведьмы,

Всю ночь терзала боль беспамятное тело,

И вновь расстаться с ним душа не захотела.

И в то же время поэт порой поднимается до тончайших лирических откровений, где каждый поэтический шаг очень тих, но невероятно пронзителен:

Когда из поволоки

Пробрезжит на востоке

Рассветная межа,

Пускай тебе приснится

Осенняя зарница -

Заблудшая душа.

Стихи Бояринова разнообразны. Но разнообразие это классифицируется не по примитивному признаку - "эти стихи весёлые, а эти грустные". Разнообразие стихов Бояринова в том, что он, будучи поэтом одной надрывной струны, в каждом стихотворении говорит о многом и о разном. Ему мало поэтического пространства одной мысли, он всегда захватывает пласты и исторические, и философские. Вот страстное любовное стихотворение прозорливый взгляд стихотворца нанизывает на исторический стержень:

"Покрепче к седлу приторочь!" -

Кричит мой надежный товарищ.

Батый, я украл твою дочь

И скрылся за дымом пожарищ.

Твоя золотая княжна

О прошлом не плачет напрасно,

В полуденных ласках нежна,

В полудённом свете прекрасна.

Необходимо отметить, что Бояринов легко опровергает расхожий и провокационный тезис о том, что русский поэт должен писать исключительно о селе, а не русский, или, как теперь принято говорить русскоязычный, о селе писать не должен. Всё это, конечно, чушь. И в городах достаточно крепких и свободных русских людей. С тоской поэт вспоминает о своём детстве. Для него нет различия между селом и городом. Всё это Россия. Бояринов глубоко и щемяще вздыхает:

Ещё дымок над крышей вьётся

И переходит в облака.

А дом отцовский продаётся,

Как говорится, с молотка.

Он любовно выписывает деревенские пейзажи. И находит время и место городу в непростой череде своих мыслей и образов.

Что делать мне, куда пойти никчёмному?

Неужто одиночества боюсь?

Эх, загуля.. гуляю я по-чёрному!

По всей Москве верёвочкой завьюсь.

Глубокая, не искусственная символичность стихотворений Бояринова не позволяет представить его лирического героя деревенским жителем. Его герой - это русский всадник. И что город, что деревня, - всё это остаётся за спиной. А Родина - она повсюду. Не случайно образ лошади так важен для Бояринова и так часто встречается в его произведениях. Лошадь для Бояринова - символ вечного движения жизни, противовес стихии степей, почти синоним стихотворению.

Одним из любимых цветов автора книги является красный. Это видно и из названия. Я не буду искать в этом цветовом предпочтение какой-то казуистический сакральный смысл. Для меня очевидно, что этот цвет близок Владимиру Бояринову как кровная полнота жизни, как цвет военного знамени, за которое проливали кровь отцы и деды. И в этом вновь нет никакого пафоса. Прямая простота - не всегда плохо. А Бояринов как поэт одновременно отвечает характеристикам "прост - не прост". И сказать о нём так, значит, ничего не сказать. Он любит и умеет работать с деталью, знает цену слову, но его стихи оставляет впечатление неиссякаемого потока, бесконечной реки, и только формальное мастерство позволяет вовремя начать и вовремя закончить стихотворное движение по нему. Перейдёт ли этот поток "Красный всадник"? Думаю, что перейдёт. Ведь в противостоянии стихов и стихий победа всегда на стороне стихов.

121069, Москва ул. Б.Никитская, 50-А/5, стр.1,    Тел. (095) 291-60-22 факс (095) 290-20-05,    literator@cityline.ru