…Желаю Максиму Климову сохранить в сердце и пронести по жизни благородную любовь к отчему краю и к нашей многострадальной России…
     Валентин СОРОКИН
      
      
     * * *
     Осень — Жар-птица на воле —
     Перья роняет с небес
     На опустевшее поле,
     На разукрашенный лес.
      
     Жёлуди, сбросив береты,
     Спят у подножий дубов,
     Спрятав надёжно секреты
     В зыбких полотнищах снов.
      
     Жалки поникшие травы,
     С клёна планирует лист.
     Влагой залиты канавы,
     Воздух прозрачен и чист.
      
     Всякая милая малость
     В сердце оставит свой след.
     Строчками выразит радость
     Духом воспрявший поэт.
      
     СКОРО ОСЕНЬ
     Скоро осень, унылая осень.  
     Будет огненно ржа полыхать
     На траве возле ёлок и сосен,
     Медный лист на осине дрожать.
      
     И полезут настырно и дерзко,
     Как молочные зубы, грибы.
     Будет утром промозгло и мерзко
     За порогом уютной избы.
      
     Скоро осень, дождливая осень.
     Будет дымкой окутана даль,
     В сером небе разлитая просинь
     И знакомая сердцу печаль.
      
     * * *
     В безмолвии белых степей
     Качает уснувший ковыль
     И гонит алмазную пыль
     Метель всё сильней и сильней.
      
     Вдогонку за тройкой летит,
     Ярится и мчит по пятам.
     "Тебя никому не отдам", —
     Как заговор мрачный твердит.
      
     Ямщик не щадит лошадей,
     Звенят бубенцы под дугой.
     Он бледный и еле живой,
     Терзаем судьбою своей.
      
     Неужто, попав в кутерьму,
     Придётся бесславно пропасть?
     Оскалилась снежная пасть,
     Пуская в кромешную тьму.
      
     Ветра как с цепи сорвались —
     Клокочет бушующий шквал.
     На сумрачный, дьявольский бал
     Все разом они собрались…
      
     Светает. Забрезжил рассвет,
     Минула ужасная ночь.
     Рассеялись, сгинули прочь
     Тревоги, и страхов уж нет.
      
     В безмолвии белых степей
     Качает уснувший ковыль
     И гонит алмазную пыль
     Метель всё сильней и сильней.
      
     * * *
     Любуясь красотой небесного холста,
     В сиянье северном узрев улыбку Бога,
     Вдруг понимаешь — истина проста:
     У каждого своя к Нему дорога.
      
     ВЕТЕРАНАМ
     Вас всё меньше на майском параде
     Вижу я каждой новой весной.
     Вы, судьбу не моля о пощаде,
     Снова встанете в праздничный строй.
      
     Вновь, надев ордена и медали,
     Принесёте живые цветы,
     Слёз не пряча, под гнётом печали,
     Замолчав у гранитной плиты.
      
     Свои лучшие годы отдали,
     Сквозь пожары войны проходя.
     С каждым боем победу ковали —
     Ни врага, ни себя не щадя.
      
     Нас терзают сердечные раны,
     Мы о подвигах память храним.
     Низкий всем вам поклон, ветераны!
     Слава павшим и слава живым!
      
     АКТРИСА
     Слепые бельма запотевших окон
     Унылой рюмочной, где шум и дым.
     Она сидит, мотая светлый локон,
     И запивает горе зельем злым.
      
     Рассеян взгляд, сознание туманно,
     Подводит память, не струится речь.
     А в сердце боль тревожит неустанно…                            
     Но некого на помощь ей привлечь.  
                                     
     Остались в прошлом сцена и кулисы,
     Овации, поклонники, цветы…
     Так не завидна роль седой актрисы
     В плену у беспросветной нищеты.
      
     * * *
     Зимний вечер. За окнами вьюга,
     Снеговая кружит карусель.
     На полатях, крестясь от испуга,
     Поправляет старушка постель.
      
     Старичок добродушно смеётся,
     Прикрывая ладонями рот.
     Треск поленьев в печи раздаётся,
     Спит, свернувшись калачиком кот.
      
     На пороге избы небогатой
     Поздний гость в полумраке стоит,
     У тулупа мнёт ворот косматый
     И растерянно как-то глядит.
      
     Растирает озябшие руки,
     Что-то тихо бормочет под нос…
     А хозяин, спасаясь от скуки,
     За вопросом бросает вопрос:
      
     Кто таков? И откуда ты будешь?
     К нам какая нужда привела?
     Из Орловской губернии? Шутишь?!
     Ну, какие там нынче дела?
      
     Предвкушая живое общенье,
     Чай затеял и снедь приволок.
     Разложил на столе угощенье:
     Мёд цветочный, с капустой пирог.
      
     Гость нежданный врачом оказался,
     В город шёл через лес напрямик.
     Заблудился, замёрз, растерялся,
     Духом пал, головою поник.
      
     Седовласый, согбенный хозяин
     С интересом прослушал рассказ.
     — Эх, да ты, брат, гляжу я, отчаян.
     Повезло тебе выйти на нас.
      
     Генеральская стать самовара —
     Блеск латунный на круглых боках.
     Разомлевший от чая и жара,
     Засыпает гость в дымных клубах…
      
     Утро брызнуло солнечным светом,
     Буря стихла, но только чуть-чуть.                
     Поднялись гость и старец с рассветом,
     Собираются нехотя в путь.
      
     Занесённое снегом крыльцо,   
     Жгуч мороз и ветра так жестоки —
     Словно иглы вонзают в лицо,
     Обжигают шершавые щёки.
      
     На дворе одиноко стоит
     Запряжённая в сани савраска.
     А вокруг полноправно царит
     Настоящая зимняя сказка.
      
     ТАНЦЫ
     Вечер нынче очень шумный —
     Молодёжь всего села
     Под напев гитары струнный
     В клуб на танцы забрела.
      
     Жемчуг, ситцевые платья,
     Ленты в косах, бирюза.
     Поцелуи, смех, объятья
     И влюблённые глаза.
      
     У завклубом — тьма работы,
     Без конца играет он:
     Вальсы, танго и фокстроты,
     Не щадит аккордеон.
      
     А когда начнёт смеркаться,
     Поползёт туман с полей,
     Станут песни разливаться
     За околицей сильней.
      
     МАРФУША
     Глухая, хромоногая старушка
     Жила в деревне без родни, одна.
     Под сенью древних лип её избушка
     Стояла, неказиста, чуть видна.
     Чем мог, я по-соседски помогал:
     Колол дрова, латал худую крышу,
     А деньги, что совала, я не брал
     И делал вид, что просьб её не слышу.
      
     Губами шамкая, коверкала слова,
     Грозила пальцем детворе шкодливой.
     О ней ходила добрая молва:
     Хозяйственной была, трудолюбивой.
     Ранимая и чуткая душа,
     На мир смотрела влажными глазами.
     Нелёгкий век свой коротала не спеша,
     Порой молилась перед образами…
      
     Всё это было много лет назад,
     Давно уж нет старушки одинокой.
     Цветенье лип сменяет листопад,
     Летят ветра из стороны далёкой.
     Врастает в землю дом осиротевший,
     Зияют окна чёрной пустотой,
     Спит у порога половик истлевший,
     Дичает сад, пленённый лебедой.
      
     МЕЧТЫ
     Дождей ленивых пелена,
     Спин серых частокол,
     Тоски удушливой волна,
     Отчаянья укол.
      
     Огромный город населён
     Чужими мне людьми.
     Я одинок, опустошён,
     Мне хочется любви.
      
     Заботы, ласки, добрых слов,
     Тепла хозяйских рук…
     Просты мечты бездомных псов —
     Назвал бы кто-то: "Друг".
      
     * * *
     Под подолами хвойных красавиц
     Схоронились от взглядов грибы.
     Ветер северный — прыткий упрямец
     Рыжих клёнов взъерошил вихры,
      
     Потрепал дальних склонов загривки —
     Нервно дёрнул цветастую шаль —
     Закружил лоскуты и обрывки,
     Увлекая в туманную даль…
      
     Поле голое, жухлые травы.
     Кисея моросящих дождей
     Над огнём золочёной дубравы
     Развернулась печалью своей.
      
     Улеглись все былые тревоги,
     Успокоилось сердце в груди.
     Жаль, раскисли пустые дороги,
     Безмятежные дни впереди.