Александр Алиев __ САРАТОВСКИЙ ФРАНЦУЗ
Московский литератор
 № 7, апрель, 2013 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Александр Алиев
САРАТОВСКИЙ ФРАНЦУЗ


     Недавно наша страна отметила знаменательную дату — 200-летие победы в Отечественной войне 1812 года. Россия тогда, конечно, жестоко пострадала от нашествия, но она сберегла свои интеллектуальные силы, способные быстро восстановить материальные потери. Никогда ещё не был таким ярким пламень патриотизма в народе-победителе!
     К концу декабря в России не осталось ни одного вооружённого неприятеля. Но остались десятки тысяч безоружных: оттаяв в барских усадьбах, они навсегда остались на русской земле в качестве учителей, гувернёров, кондитеров, музыкантов, танцмейстеров, садоводов, наконец, просто прихлебателей. А кому-то из этих бывших военнопленных удалось запечатлеть своё имя в анналах отечественной культуры. Например, гвардейскому сержанту Жану Капэ, воспитателю маленького Миши Лермонтова. Вот рассказ об ещё одном замечательном человеке. Он явился в Россию в составе "двунадесяти языков" как враг, а она стала для него второй родиной, которую он полюбил не меньше Франции.
     Летом 1893 года историк К.А. Военский, служивший тогда в Саратове, узнал ненароком, что здесь, на тихой Грошовой улице, проживает совершенно необыкновенный старик-француз, последний ветеран Великой армии Наполеона. Николая Андреевича Савина, как его именовали на русский лад, саратовские обыватели, глубоко уважали за многолетний самоотверженный труд на учительском поприще. Будучи бессменным преподавателем 1-й мужской классической гимназии, он обучил французскому языку три поколения мальчиков! И только прослужив шесть десятилетий, Савин счёл свой возраст (106 лет!) "пенсионным" и решил уйти на покой. А с той поры прошло ещё девятнадцать годков!
     Военский тут же решил обязательно посмотреть на старика, живого свидетеля Наполеоновской эпохи, участвовавшего во многих сражениях времён Первой империи и получившего орден Почётного легиона из рук самого императора. "Я говорю "посмотреть", так как о разговоре с человеком столь преклонных лет я даже не помышлял и был почти уверен, что увижу столетнего, дряхлого старика, впавшего в детство, утерявшего память и, быть может, даже умственные способности, от коего едва ли удастся чего-нибудь добиться. Последствия, однако, доказали мне совершенно противное".
     Во дворе скромного деревянного одноэтажного домика историка встретил небольшого роста, сильно согбенный человек в старомодном длиннополом сюртуке и картузе. Он только что закончил поливку своего цветника. По красной орденской ленточке в петлице Военский понял, что перед ним тот, кого он искал. Он подошёл к старику, назвал его по имени, извиняясь за непрошенное вторжение, вызванное глубоким удивлением и желанием побеседовать с человеком, служившего под началом величайшего из полководцев. Старик ласково протянул посетителю руку и сказал: "Вы заговорили со мной о личности, которой я посвятил лучшие годы моей жизни и память которой для меня священна — будьте же дорогим гостем и войдите в мой дом".

     Жан Батист Никола де Савэн — таково настоящее имя нашего героя, однако сейчас он предпочитал, чтобы его называли Николаем Андреевичем. Родился он в городе Руане в апреле 1768 года в семье полковника королевской гвардии. Окончил местный иезуитский коллеж, а двадцатилетним юношей отправился в Париж, где записался в Академию художеств и занимался в мастерской знаменитого живописца Жака Луи Давида. Родители Савэна, жившие при Версальском дворе, погибли во время революционного террора, и Жан Батист поступил на военную службу, во 2-й гусарский полк. С ним он прошёл практически все кампании под командованием обожаемого им Наполеона Бонапарта: Египетскую, Австрийскую, Прусскую, Испанскую... К моменту похода на Россию Савэну исполнилось уже 44 года, и он был в чине лейтенанта. За храбрость, проявленную в сражении под Бородином, и в связи с ранением Жан Батист и получил свой орден.
     Но потом, как известно, французам пришлось бесславно отступать из России. Пятнадцатого ноября остатки Великой армии начали переправу через Березину. Здесь находился и Савэн. "Но перебраться на другой берег, — рассказывал Николай Андреевич К.А. Военскому, — куда уже переправилась часть наших солдат, мне не удалось. Маршал Ней поручил мне охранять повозки с ценным грузом, принадлежащим штабу армии. В этот момент вдалеке показался казачий разъезд. На мосту сделалось невообразимое столпотворение; наш обоз не успел преодолеть и половину пути, как мост рухнул, лошади и люди оказались в воде".
     Окоченевший от холода лейтенант как-то сумел выбраться на сушу, и тут же его окружили донцы с пиками наперевес. Пленника отвели к атаману Матвею Платову, тот, по словам Савэна-Савина, "сначала врезал мне по шее, а потом угостил чаркой водки".
     Вскоре француза вместе с другими отправили под конвоем в Ярославль, где он, немного оправившись, принял русское подданство и стал ради заработка давать офицерам местного гарнизона уроки фехтования. Спустя же несколько месяцев оказался в Саратове, да так и осел там навсегда. Тогдашний саратовский губернатор А. Д. Панчулидзев, заметив мягкий характер и интеллигентность бывшего парижанина, предложил Савэну место домашнего воспитателя своих детей, а затем содействовал получению им должности в Благородном пансионе при 1-й гимназии. Жан Батист выдержал специальный экзамен в дирекции училищ и стал дипломированным преподавателем французского языка. С той поры он посвятил себя обучению детей дворян и чиновников Саратовской губернии. В конце 1830-х годов Савэн, между прочим, давал уроки юному Коле Чернышевскому, будущему писателю-демократу.
     Кстати сказать, Саратовская гимназия, в которой находился и пансион, считалась престижнейшей в городе и одной из лучших во всём Казанском учебном округе. Среди окончивших её в разное время — химик Н.Н. Зинин, поэт и переводчик Э.И. Губер, писатель Д.Л. Мордовцев, академик, исследователь русской литературы и фольклора, двоюродный брат Чернышевского, А.Н. Пыпин, композитор В.Н. Пасхалов, актёр, режиссёр, антрепренёр М.В. Лентовский, знаменитый электротехник П.Н. Яблочков, биолог и эмбриолог С.Г. Навашин, артист Б.Н. Бабочкин. С 1851 по 1853 год должность преподавателя российской словесности занимал здесь недавний выпускник Петербургского университета Николай Гаврилович Чернышевский.
     Гимназическое здание — старый особняк Панчулидзева, восстановленный после пожара архитектором В.И. Сурановым. Впоследствии неоднократно перестраивалось, что привело к полной утрате первоначального облика. Ныне тут располагаются областной суд и некоторые другие учреждения.

     В какой-то момент Савэн надумал вернуться на родину и обратился с соответствующим ходатайством, однако ему было отказано, так как по закону отпускали только холостых, а наш герой уже несколько лет был женат на местной уроженке, купеческой дочке Прасковье Сергеевой, и у супругов появилось двое детей. Впрочем, Жан Батист не особо огорчился: ведь во Франции всё пришлось бы начинать с нуля, здесь же он имел достаточно прочное положение. Да и французские родственники его давным-давно позабыли. Ветеран переделал своё имя на русский манер — Николай Андреевич Савин — и продолжил учительствовать. Попутно, говорят, занимался изысканиями по истории Саратова и Саратовского края.
     Выйдя в отставку, на сделанные сбережения приобрёл домик "в три окна" в 1-й части города, на Грошовой улице (в квартале между Ильинской и Вольской), и поселился там вместе с дочерью-девицей. Николай Андреевич никогда серьёзно не болел, и, пока позволяло зрение, много читал, а также рисовал изящные акварели, изображавшие его кумира Наполеона, а также самого автора в гусарской форме. Саратовцы постоянно видели характерную фигуру старца, спешащего ранним утром с корзинкой на Митрофаньевский рынок или идущего по воскресным дням в сторону католического собора Святого Климентия. По словам Николая Андреевича и, по отзывам местных старожилов, он всегда отличался чрезвычайной умеренностью в питие, еде и образе жизни; весною и летом проводил большую часть времени на свежем воздухе, копаясь в грядках своего огородика, и до последних дней жизни всегда был на ногах.

     Константин Адамович Военский часто навещал Савина, узнавал всё новые и новые подробности его жизни. Поражался его феноменальной памяти и ясности ума. Однажды он писал в Петербург издателю А.С. Суворину: "… я бегаю к нему с Тьером и Мих. Данилевским и по ним проверяю его рассказы — память этого человека поразительна". В конце мая 1894 года в приложении к столичной газете "Новое время" был напечатан первый очерк Военского о Н.А. Савине; впоследствии автор ещё дважды возвращался к этой теме, в частности, в журнале "Русская старина" (1896).
     Таким образом, про последнего из оставшихся в живых ветеранов Великой армии узнала вся Россия, а вслед за ней и Западная Европа. В адрес Николая Андреевича посыпались приветственные адреса, письма, телеграммы. Венцом же стало присвоение Савину французским правительством почётной медали Святой Елены, дававшей престарелому воину звание "сподвижника славы" великого императора. Глубоко растроганный Николай Андреевич принял медаль из рук губернатора князя Мещерского и с восторгом показывал её друзьям и знакомым, пришедшим поздравить старика.
     На этом, казалось, можно было закончить данную историю. К.А. Военский прославился тем, что "первый обнаружил существование Н.А. Савина". Но, по крайней мере, три человека до того уже писали об этой живой легенде — саратовские краеведы Н.Ф. Хованский, П.А. Устимович, Ф.В. Духовников. Причём, Устимович задолго до Военского пытался привлечь внимание российской и французской общественности к судьбе ветерана и в 1887-м выхлопотал у императора Александра III денежный подарок для Савина — 300 рублей. Савинская биография "от Военского" стала канонической и до сих пор пересказывается в разнообразных статьях, книгах, Интернет-сайтах. А между тем она построена исключительно на личных рассказах Николая Андреевича, ибо все официальные документы француза сгорели в 1848 году во время пожара в Саратовском губернском правлении, а его личный дневник якобы погиб на Березине. Современные специалисты по истории армии Наполеона подчёркивают, что "ни один из пунктов его [Савина] рассказа о своей жизни не подтверждается архивными документами французской армии…". Изложение саратовского периода также грешит ошибками, разночтениями и даже прямой подтасовкой фактов.
     Лишь найденные совсем недавно в петербургских архивах документы позволяют уточнить ряд вех жизни нашего героя. Жан Батист Савэн появился на свет в Руане в 1787 году и в армию мог попасть только в 1806-1807 годах или даже перед началом похода на Россию. Дослужился он лишь до унтер-офицера и числился не гусаром (к слову, 2-й гусарский полк в этом походе вообще не участвовал), а в 24-м егерском полку 3-го корпуса маршала М. Нея. Ранения при Бородине у Савэна не имелось.
     Попав в плен, француз действительно оказался сначала в Ярославле, затем в Саратовской губернии, однако не в самом Саратове (туда направляли исключительно офицеров!), а в уездном Хвалынске. Где-то в 1816-м Савэн взял в жёны девицу-перестарку из семьи некоего симбирского купца. В этом браке было нажито двое сыновей и двое дочерей. Примерно в 1839 году Жан Батист, или уже Николай Андреевич уходит из хвалынских мещан и записывается в мещане города Саратова, начинает учительствовать. К этому времени относится запись, что Савин проживает "в 3-й части г. Саратова на квартире Поповой". Далее он переселился в вышеупомянутый домик на Грошовой.
     Как бы там ни было, "последний ветеран Великой армии" тихо скончался 29 ноября 1894 года в возрасте 106 лет и был погребён за счёт города на местном римско-католическом кладбище. Надгробный памятник установили на средства, собранные по подписке Санкт-Петербургской французской колонией.

     Неумолимое время стёрло практически все саратовские приметы, так или иначе связанные с примечательным иноземцем. Фасады бывшей гимназии (улица Некрасова, прежде Гимназическая) переделаны, как уже говорилось, до полнейшей неузнаваемости. Католический собор на Немецкой улице (сейчас проспект Кирова) был разобран, и его остатки послужили основой для детского кинотеатра "Пионер". Католическое кладбище исчезло в советские годы под частной застройкой.
     О Савэне-Савине напоминает теперь только мемориальная доска с развёрнутыми надписями на русском и французском языках, укреплённая в 1999 году на здании под номером 29 на улице, каковая ныне носит имя Дзержинского — тут вот и стоял когда-то известный множеству саратовцев домик "в три окошечка"…