Драматургия — очень специфический жанр литературы. Без творчества драматурга не будет спектакля, либретто, сценария. Без спектакля не будет театра. Без него — цивилизации.
     В условиях нашей страны отношения к произведениям для сцены и экрана самое удивительное. Из шести Сталинских премий Константину Симонову — три были за пьесы. Драматургам и сценаристам присвоили в 5 раз больше этих наград, чем переводчикам, и в 10, чем писателям для детей и юношества. Но также все три отобранные "Сталинки" в СССР были именно у драматургов... С прозаиками и поэтами такого не случалось никогда. Так что, судите сами, что это за творческая специальность.
     Михаил Булгаков в "Жизни господина де Мольера" заметил: "Есть сложные машины на свете, но театр — самая сложная!".
     Евгений Рык не мог не написать роман о театре — он же не только известный драматург, чьи произведения поставлены в 76 театрах нашей страны, а также Болгарии, Финляндии, Испании, Китае, но и по общественной должности — Председатель Комиссии по драматургии МГО СП России. Он знает не только яркую, глянцевую "обложку" театральной жизни, но и многие секреты жизни за сценой, проблемы верных подданных древних муз (Мельпомены — трагедии и Талии — комедии). Их (и проблемы, и муз) из зрительного зала не видно. Театр, как ЦРУ или НКВД, умеет хранить свои профессиональные тайны. Не афиширует свои закулисные проблемы, часто очень-очень специфические. Творцы даже друг с другом не любят обсуждать некоторые вопросы своего же бытия. Это — табу! Оно есть у многих, скажем, творческих или полутворческих профессий и ремёсел: у медиков, полиции, учёных-прикладников, спортсменов, аптекарей, тюремщиков и членов Политбюро. А уж сколько их в театре!
     Со сцены мы обычно видим фейерверк талантов: драматурга, режиссёра, актёров-прим, художника... Театр это ведь источник хорошего настроения, даже если вы всю пьесу прорыдали. А всё одно выходите из зрительного зала просвящёнными, возвышенными, очищенными душевно. Надо быть справедливым: господа актёры тоже любят спектакли. Особенно успешные постановки. Ну, а как же: поклоны, цветы, овации, просьбы автографов от юных поклонниц...
     Но вот за кулисами, в гримёрках, в актёрских буфетах, курилках идёт совсем иная жизнь, другая фантасмагорическая действительность. Любимцы публики могут вести себя кое-как с товарищами по сцене, со вспомогательным составом, а то и с мягкотелыми режиссёрами... А злодейская рюмочка перед спектаклем? ("Для огня в глазу!"), опоздание на репетиции и спектакли, что вызывает инфаркты у помощников режиссёра и завтруппой... Походы к "культурному" начальству со стонами на притеснения со стороны дирекции родного коллектива, на зажатие ролей, невыдвижения на звание, премии, квартиру... Замечу, что на театре, за его кулисами "идут" всё больше драмы и трагедии. Даже, если это театры комедии, сатиры или оперетты. Ясно, что эта тёмная "сторона луны" широкой зрительской общественности невидна. Вернее, была не видна, пока ей в руки не попал "Четвёртый звонок" Евгения Рыка. Он и подзаголовок дал роману "О невидимом мире Закулисья".
     Даже само название двухтомника символично. Ведь любому нормальному человеку, хоть раз в жизни побывавшему на театральном представлении, известно, что приглашений зрителей в зал бывает тремя звонками. При чём же здесь четвёртый? Видимо, это какое-то мистическое противопоставление рекламного глянца искусства и неприглядной его изнанки. Глянец мы можем наблюдать ежевечерне и круглогодично, а вот Закулисье... Кстати, ни на одной страницы обоих томов нет описания или рассказа о конечном продукте творческого коллектива — о спектакле. Есть много о репетициях, об интригах при распределении ролей, о борьбе за зрителей вообще и за обеспеченных начальственных меценатов, в частности. Тут есть истории о театральных жуликах и жучках. Романах и романчиках. Есть трагедия времени (действие романа уложено с января по август 1936 года — не самое простое в истории СССР!). Есть рассказы об НКВД, о белой контрразведке... Целые главы ("Торгсин", "Шпионские игры") посвящены приметам эпохи. Причем таких, которые автор не мог придумать при всей его опытности — это можно было найти только в архивах спецслужб... И, конечно, фирменное авторское языковое хулиганство.
     Писатель досконально знает описываемый предмет. Как и всякий роман, "Четвёртый звонок" сшит из правды, полуправды и откровенной фантастики. И уже не понимаешь, что есть что. Реальные имена и фамилии и поразительные ситуации, в которые попадают герои.
     Актёр — профессия страстная, жертвенная, зависимая и мучительно-выматывающая. Расходный материал творца — его нервы, пот и кровь. В остальном действует старая актёрская байка: "Кто такой лицедей? Это несчастный, который всю жизнь не своим голосом произносит глупые слова, написанные чужим человеком".
     Евгений Рык, конечно, немало злословит о Закулисье. Хотя одновременно благодарен судьбе, что познакомила его с необычными, интересными, яркими людьми — деятелями театра. Отдаёт должное их труду и таланту.
     Мне посчастливилось работать с автором романа в Московском университете (имени Ломоносова, разумеется). Он читал студентам журфака курс литературного мастерства. Вот это был театр! Никогда при мне капризные и высокомерные наши студиозусы не провожали своего профессора аплодисментами, а доктора наук Е.Рыка — провожали! Завидно...
     Думается, что "Четвёртый звонок" может стать если не учебным пособием для будущих театроведов, которые изучают подопытный предмет с "лицевой" его стороны, то хотя бы некоторым факультативным пособием. Что ж, жизнь и их научит пирожные есть!