Вл. Гусев __ ВРЕМЕНА ГОДА. Последние стихи
Московский литератор
 № 2, январь, 2013 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Вл. Гусев
ВРЕМЕНА ГОДА
Последние стихи



* * *
Дорожка
Заросла подорожником,
Немножко
Нагловат, но хорошенький.

* * *
У нас особый случай,
То лето иль зима.
Во мне твой Образ лучше,
Чем ты сама.
Но чтобы Образ жить давал,
Мне нужно зреть оригинал.

* * *
"Лишь бы день начинался
И кончался тобой".
День начинается
И кончается тобой,
Только без тебя.
 
Десятый вечера.
Закат.
Там Солнце с Небом говорят.
Поколение
Нас
Спас
Пушкин.

* * *
И снова: утром — рай земной,
А днём — сраженье: гром и ливень.
Иль ты смеёшься надо мной,
Природа, златом кроя бивень?
Столь откровенной смены вех
Досель в Природе не бывало.
Миг — рай, миг — ад, миг — Свет, миг — грех;
И миг — конец; и миг — начало.

* * *
Что ж, забыть её нет силы,
И не надо забывать.
Вечно лучше Образ милый,
Чем земная благодать.
То, что зрю перед собою
Светлым зрением души —
Наяву уходит мглою,
Растекаясь на гроши.

* * *
Добро и Красота,
Ну Истина, вестимо.
И то и та и та
Как суть несовместимы.
Ну верно, иногда
Они вдруг совпадают…
Но чаще, господа,
Друг в друга… не впадают.
Сосед надоедает.
Всё ж свыше решено,
Что это всё —
Одно.

* * *
Тьма, плохо без тебя,
С тобою ещё хуже;
Любя иль не любя,
Душой сожмись-ка туже.

В НАДИРЕ
И снова: больная нога,
Никчемное это лежание,
Нет образов друга, врага,
Фантазии пусты и ржавые.
Не надобно мне ничего,
Мне вечно, навеки не надо,
Как будто иду бечевой:
Не тяжко, но гложет надсада.
И в этот вот самый момент,
Когда уходил, глядя тайно
На трубку на эту в обмен
На подлость её [трубки] неустанную —
На это молчанье её,
На эти звонки, вдрызг обманные —
Она зазвонила; моё
Не дрогнуло чувство жеманное:
— Опять это гости незванные…
И вот, потирая висок,
Услышал я твой голосок;
И вновь будто ожил Восток,
Заря засветилась над облаком;
С души, кою пепла облёк
Ком, —
Упал этот серый комок,
Твой звон — он и свеж, и высок,
И светел, и свеж ветерок,
И я говорю лишь вполсилы,
Чтоб было тебе невдомёк,
Как был я уныл и далёк;
И думаю лихо и мило:
— Спасибо, что позвонила.

* * *
Все психиатры — сами психи:
А не врачи или врачихи.

* * *
Твои амбиции —
Твоя полиция.

* * *
Прям беда с зерном горчишным,
Вижу много дыму я.
Все углы забиты лишним,
Нет необходимого.

* * *
Котята бегают в сарае
И прячутся, меня завидев;
Наивно-краткому их раю
Сочувствую, но не завидую.

ТАКОЙ ИЮНЬ
Красны, розовы маки.
Глупо лают собаки.
Солнце вышло на время.
Кот гуляет в гареме.
Фоны густо-зелёные.
Но как будто белёные
Все стволы у берёз.
Лето, лето взасос.
Впрочем, нету жары,
Есть зато — комары.

НА РЕКУ
Белая кашка
Мокнет, бедняжка,
Радостный клевер
Смотрит на Север,
Тёмный чабрец —
Лету отец;
Шмель — это шмель:
Сыт еле-ель:
Чёрен, бандит,
Жёлтым подбит.
Хмуро гудит:
Как и всегда…
Скоро вода.

* * *
…С розовою грудью:
Кто вы, птичьи люди?

К РЕКЕ ЖЕ
Кашка, лютики; эти лиловые.
В роще днём соловей: это новое!..
Насекомых тут масса лихих водяных.
Подплывает, так этак звереюще.
Чайка ж крыльями свистнет и в воду бултых,
И пройдёт надо мною на бреющем.
Много чаек над малою речкою сей…
А вокруг комаров-оводов карусель.

* * *
Кто там кто а кто никто
Ведает лишь конь в пальто.

* * *
Роскошной зелени июня
Идут и Солнце и гроза.
О ночь кратчайшая!
Не втуне
И день длиннейший — свет в глаза
И в три утра, и в полночь; или
Июнь уходит — и конец?
Иль мы неправедно любили,
Иль Север грозен: как отец?..
С июнем лето не уходит,
Да он и Север — не везде;
Но разве только лишь в Природе
Уходит Свет?
— А где?
— Где, где…

* * *
(Счастливая любовь даёт грехи,
Несчастная любовь даёт стихи).

* * *
Что Сила Высшая присутствует в Природе,
То видно простым глазом; но в народе,
В народах странная потребность есть
Всё Высшее в земное перевесть;
И, кроме прочего,
создать и множество церквей —
Конфессий, пышных в гордости своей.
И каждая твердит, что Бога понимает
И прочих знатоков не принимает.
И каждая даёт подробности свои:
Придуманы не Богом, а людьми.
А Бог, а Высшее как было высшей тайной,
Так и останется, вне всех земных мечтаний.

* * *
Июль. Ну, слепни, оводы,
Опять же комары.
Но нет для жалоб повода,
Хоть нету и жары.
Зелёная, могучая
Жизнь прёт из всех углов.
И даже злую тучу я
Приветствовать готов.
Клубника — дама хитрая:
Под листьями сидит.
Об землю пальцы вытру я:
Аж от земли глядит.
Мол, вот я, гостья красная.
Я вовсе не таюсь...
Ну и не злюсь напрасно я:
Я не такой уж гусь…

* * *
Зверобой умирает,
И осот догорает,
Ну а синий цикорий —
Тот не в лад и не в горе.

* * *
Моё хобби — отсутствие хобби,
Я нормален без всяких бзиков.
Чёрный хлеб я равняю сдобе,
Уважаю восторг без криков.
Я нормально люблю, жалею,
Не желаю ломать Природу.
Ну а ежели я в аллее,
То не славлю болотную воду.
Ну а разные там экстримы
Пропущу в равнодушии мимо.
Ну а ежели бой, друзья,
Перво-наперво выду — я.

* * *
Вернуться
К нормальному человеку.
Проснуться
Назло сему веку.

О КУЛЬТУРЕ
Дело всей породы —
Жест и вид.
Нет в тебе свободы,
Неофит.

* * *
Неофит — он догматик,
А "старик" — он свободен.
Тут не надо грамматик,
Сводов правил; ЖЕСТ годен.

* * *
Когда огонь так мал,
Сырое не горит.
Когда огонь удал,
Сама вода горит.

* * *
Когда в ней вспыхнула злоба,
То в злобе витаем мы оба;
Мы оба друг другу враги;
Темны под глазами круги.
Причины? Тут странный ответ:
Причин, даже поводов нет…

* * *
Всё зелено и жёлто, но бледнее,
Чем было; мир не жарче, но душнее,
И тяжесть августа приобрела листва:
Зима, хотя далёкая, — жива.

* * *
В дороге мыслим о конце дороги,
Но умиляет душу сам процесс,
Процесс дороги.
Эти чувства строги,
Не требуют ни водки, ни чудес.

* * *
    …двоеверие…"
   Ф.И. Буслаев

Ты, двоеверие моё,
Ты сверху донизу проникло,
Пред наивысшим судиёй
Всё остальное не поникло.
Две веры? Веры, их не две,
Их множество; но есть два края,
Куда в душе иль в голове
Нас тянет нечто, нас карая.
И даже в строгостях Любви,
В блаженном царстве Афродиты,
Мы там свои и не свои,
Мы на куски и там разбиты;
И там мы — две — или не две? —
И там разодраны убого,
И в бесприютной голове
Всё беспокойно, всё нестрого;
И молим Бога — иль не Бога.

* * *
Когда идёт московский дождь,
То кажется, что он навеки.
Ни к коммунизму не придёшь,
Ни феодалы, ни узбеки
От этой мощи не спасут.
Тут неба нет; там ровно, серо,
И дождь стучит, как будто тут
Расселась мокрая химера.
Не знаю, есть ли ТЕ дожди
В Китае, в Африке, в Европе, —
Но нету знака впереди,
С боков и даже в гороскопе.
А сзади, как в себя придёшь, —
Всё кажется, что тот же дождь.

* * *
Внук со своей девицей тут,
Она воспитанна, спокойна,
Друг друга любят, холят, чтут,
Нет страсти чёрной и убойной —
А я?
Завидую?
Да нет.
Я их не звал, то бабье дело,
Да, не люблю гостей, сует
И бабьей наглости несмелой.
Но нету к ним особых чувств —
Плохих, хороших, "всё нормально";
Я не позирую, не мчусь
Представить пафос инфернальный;
Гляжу, спокоен как они,
На их семейный статус мирный,
И вспоминаю… эти дни
И ночи в собственной кумирне…
Там буря — день, там буря — ночь;
Не говорю, что так и надо…
Но только б пыль вам не толочь
Мне под ногами…
Сутки кряду.
Я б тут ОДИН побыть не прочь
На этой "даче"…
День да ночь.

* * *
"Патент АБ": по виду взрослых,
Ворвался в город взвод детей.
Глотнувши псевдо-купоросных
Плодов химических затей,
Они в мозгах остались те же,
А по приказу — солдатня.
Шасть в магазин: кто бьёт, кто режет,
Снесли, костей не сохраня,
И магазин, и всех хозяев;
И унесли — кулёк конфет.
Ведь дети.
— И сказать нельзя ли:
Таков весь мир Земли.
— Иль нет?

* * *
(Дыши как дышится,
Пиши как пишется).

* * *
Мужчины, вперёд!
Солоухин был прав.
Да здравствует фронт
И воинственный нрав.
Возьмём, расшибём
Иронии вдрызг.
В проулке любом
Умолкнет смех-визг.
Пусть сила умна;
Спокойствие — ввысь;
Отыди, жена,
Любовница, брысь.
Пусть чётки шаги:
Запаянный фронт;
Пусть ясны враги;
Ты, Правда, — вперёд.

* * *
Морковь с пятью хвостами.
Ну кто ж тут свёклой станет?
НОЯБРЬ
Висит календарь,
А на нём — январь.

* * *
Стареет ум: стихи чужие,
Которых век не помнил я,
Теперь в моём сознаньи живы:
Их память выплела моя.
Зато фамилии, названья,
Сверхочевидные, как день,
С угрюмством дико-партизаньим
В уме моём уходят в тень,
На свет выходят неохотно…
Теории в мозги нейдут…
Лишь Образ милый беззаботный
Чтит романтический уют.

* * *
Эксплуатация любви
Больней, чем игры на крови.

* * *
Может, просто
Я лох, инертен?
Нет, я просто
Неинтернетен.

* * *
Одна — тоска-жена;
Две ж — хуже, чем одна.

ОСЕННЕЕ УТРО
Темно, туман.
Но — не обман.

* * *
Плачу за свою любовь?
Так за свою,
А не за твою.

КОСМОС
Одновременно неуклонно
В Природе правят сто законов,
И невозможно угадать,
Который дан — преобладать.

* * *
По тёмному лесу
Навстречу любви,
Венера, заря предо мною.
И сумка без весу,
И разум обвит
Сияньем и утренней тьмою.
Любовь-то, любовь-то
Она лишь во мне,
Глядишь, её холодом встретят.
Но бодро суров ты
В холодном огне,
И холода — путь — не заметит.
Над лугом, над речкой
Витает туман,
И день начинается новый.
Я помню беспечно
Про вражеский стан,
Петух отвечает толково.
Там гуси гогочут
Басами и в лад,
Пёс ходит вблизи остановки,
И выдохся кочет.
На утренний взгляд,
День будет хороший — и ловки
Синицы в его подготовке,
Мужчины в рыбачьей сноровке.
По светлой Природе, навстречу любви;
Сияньем и золотом разум обвит.

* * *
Получались из Джульетт
Леди Снир(у)эл и Макбет.

12 ночи
И снова Жизнь, а не житьё:
Что делать, я люблю её.

* * *
Осенние птицы  
Совсем не грустят.
Им надо б поститься,
Они же свистят.
Осеннюю душу
Досада берёт:
Птиц слушай, не слушай…
Заткнуть бы им рот.

* * *
Осенняя птица
Так странно… скрипит…
Как будто ютится
В углу, но хранит
Предчувствие тайны,
Загадки зимы…
Как будто нечаянно
Скажет: ты, мы…

УТРО В ДОРОГЕ
Темно в душе, темно в Природе,
Глухая осень держит речь.
Фонарный свет, он колобродит,
Но он не может тьму зажечь.
Фонарь московский, он особый,
Он атмосферы не даёт.
Фонарь в Европе — должной пробы,
Он тьму уводит из ворот.
Он освещает всё пространство,
Вплоть до соседних фонарей.
В Московьи тьма есть постоянство,
А всяк фонарь один в игре.
Один, один; фонарь соседний
Он тоже, тоже там один.
И лезут в душу чушь и бредни,
Лежи, сиди или ходи.
Во тьме, средь тусклых фонарей,
Мы мчимся.
Осень на дворе.

УТРО
Все на работу стучат каблуками.
Кажется, сдвинутся море и камень.

ЧЕХОВ. "ДОМ С МЕЗОНИНОМ"
Ты была Мисюсь, а стала Лидия.
Рано ль, поздно ль, а скажу — "Изыди" — я.

* * *
Трава зелена,
Листья все ль облетели?
Природа вольна
Чтить эти фортели.
Зачем мы, мой свет,
Облетаем сильнее,
И множество лет
Дышим НЕ зеленея.

* * *
Вышел; лес шумит.
Глушь; туман размыт.

НОЯБРЬ
Снег с дождём.
Переждём.
 
* * *
Тряпичница, барахольщица,
Где бродит твой злой интеллект?
Отшлёпать тебя мне хочется…
Люблю тебя столько лет.
Тряпичница, барахольщица,
Тобой любоваться хочется:
Все тряпки тебе идут.
Люблю тебя… и всё тут.

26 октября
Первый снег,
Он идёт.
Тих ночлег;
День не ждёт.
Снег уж смел,
День уж бел.

11-й утра
Солнце яркое.
Снег блестит.
День подарками
Шелестит.

* * *
Когда контрасты через меру,
Уходит жизнь куда-то вкось,
Бледнеют ангелы, химеры,
И всё само с собою врозь.
Увы, контрасты надоели!
Смотри, вон небо голубо,
А облак бел; и что ж на деле?
Контраста нет; и гаснет бой.

* * *
Ругаемся вволю, а хочется петь
С покорством и без укора:
— Что же ты, что, я желаю посметь,
Что же, моя сеньора?
Что же ты, что же, любовь моя,
Что же ты, что… сам я.

* * *
Вещь странная — старость:
Я здесь или там?
Презренье, усталость,
Жизнь, смерть иль там-там?
Я там вполовину,
А где полменя?
Земное отринул,
Огнь жизни храня.

* * *
Порою нет причин тревоги,
Тревога всюду разлита
Сама в себе: как будто.
Строги
К себе и к ней, сомкнём уста.

* * *
Мне надоели: речь, как в деревенской бане,
Надрыв, как при аварии на БАМе
И поцелуйчики со сжатыми губами.

* * *
Ветеран,
Графоман.

* * *
Ты перепутала контексты:
С моей державной стороны
Знаки любви, а не лакейства,
Идут и шли; идти должны.

Москва, разъезд в 7-м вечера
Навстречу толпа,
Толпа прёт стеной.
Жестока, глупа,
Тут ной иль не ной.

Терпи как студент,
Удерживай пыл.
А будет момент —
Ты ВЫДЬ ИЗ толпы.

* * *
Ночные огни,
Перешедшие в утро.
О Боже, храни
От темени мудрой.
Она-то мудра,
В ней тайны воспеты.
Но ждём мы с утра
Нормального света.
Простого, дневного,
Никак не ночного.

7-й утра
Небо звёздное, минус пять,
Месяц бел, ну и звёзды белы,
Ветра нет, ёлкам любо спать,
Под ногами искрится смело
Дождь вчерашний оледенелый.
Ну так что же?
Семьдесят пять,
Сад бандитам отдан без бою,
Институт, эта alma мать,
Беззащитен перед судьбою,
Беззащитных прикрыл собою.
Обвинять шакалов да крыс?
Нет нужды: такова их природа.
Прискакала б из лесу рысь,
Или волки пришли б ко входу.
Им, однако, ни до чего,
Сами сели зализывать раны.
Не отыщешь воды ключевой —
Воды мёртвой, живой.

УТРОМ РАНО
Ночь темна,
Хотя звёзды там рьяны.
8-й час
В окрестной теми тишина,
Но лают, лают все собаки
Вокруг, поодаль.
Им видна
Такая суть, что нам без драки
Пока ещё не углядеть.
Молчите, псы, кончай галдеть.
Нам не приснились вурдалаки,
Мы, каждый, может и дурак,
Но обойдёмся без собак.

* * *
Все металлы — живые,
Все пластмассы — тупые.

17.11
7-й утра
День ухода матери в больницу,
День, когда начался ВЕСЬ уход.
Полагал я, "семь" и единицы —
Это мой пифагорейский код.
Полагал я: это код удачи:
Чётность и пятёрка — не моё.
Вечно, легкомысленно судача,
Бытие привносим мы в ЖИТЬЁ.
Но судьба спокойно и таинственно
Пролагает просеки свои.
Единица, семь, — быть может, истина —
Истина в отсутствие любви.
Правда, тройка в это не замешана —
Тройка Германнова, тож — моя…
Бейся, Разум, над Судьбою бешено,
Мать ушла, стенанье затая…

* * *
Солнце, знаем мы, на Лето;
А Зима-то на Мороз?
Северянам бодро это:
Бьёт Мороз?
Закутай нос…
Лишь бы Свету было боле,
Лишь бы пели Лес да Поле…

* * *
Звонок — звонок; я стал бодрей,
Смелей и крепче, и быстрей…
Что делать? Всё сие от мысли,
От чувств и воли — не зависит.

* * *
Я пьян; что я скажу-то, ё-моё?
Лишь то одно, что я люблю её.

* * *
Сейчас не пьян; и что же? Что же?
"Подумав, я скажу всё то же".

* * *
"Бывали хуже времена,
Но не было подлей".
Такая странная страна:
Чем дальше, тем наглей.
Господь, погладь, оборони
Людей нормальных русских.
Но с тем условьем, чтоб они
И сами были… русскими.

* * *
Мелиссы немножко и яблок немножко.
Не чай, а окрошка.

* * *
Каменно смотрят в лицо друг другу.
Будто танцуют танго — гимн Юга.

* * *
Фобия есть страх "ЧЕГО-ТО".
Про всё, что носит имя фобий,
Скажу, смущенье затаив,
Что часто лучше быть во гробе,
Чем зреть в душе такой нарыв.
Но фобия? Ты что такое?
Сказал бы — страх очередной.
Ну тот, что не даёт покоя,
Коль предыдущее — долой.
Оно не мания простая
Преследованья — там психоз;
А тут — сон Смерти вырастает
В душе вновь, снова — как вопрос.
ТОТ страх ушёл, приходит новый,
Мир это фобией зовёт;
И Мужество, как сил основа,
Навстречу Смерти вновь встаёт.

* * *
Гнетёт в дороге эта тьма,
Ноябрь у нас, он худший месяц.
То ль дело — "горе от ума",
На бале; иль над морем свесясь.
Да, настоящий темноты
Европа милая не знает.
Храним духовные мосты,
Но мать-Природа — "мама злая".

* * *
Я верю тебе… к сожалению…
Быть может, я прав… но сомнение…
* * *
О пошлая "дублёнка",
Что радости исток!..
Когда ты, с тальей тонкой,
Ликуешь как девчонка,
То радостен Восток
И Запад, рад он тоже,
И радостен денёк,
И снег не холоденек,
И беды-горе — дым,
И чёрт с ней, с кучей денег,
А Джан — необходим…

РЕКЛАМА
Надоели сладкие морды.
Где усы ваши, где и бороды?

* * *
Снег весь истоптан птицами.
Солнце с разными лицами.

* * *
Ворон каркает картаво.
Все-то песни в мире правы.

* * *
Подобно всем дебилам-дуракам,
Навязывает спор по пустякам.
Мой возраст же, уймись я не уймись,
Лишь обостряет образную мысль.

* * *
Боится  
Напиться.

* * *
Знай край.

БЕЛОВ
Белый под сумрачным сводом:
Чист перед русским народом.

(САДЫ)
В Москве снега не слишком густы,
Здесь — белый, новый, свежий снег.
Снега и небо чётко пусты,
Те белы, небо — серо; смех
Тут невозможен: бело, серо;
Лишь птиц немая суета;
И где та сила, где та мера,
Что скажет: смерть — жизнь, но не та.

* * *
О Лоэнгрин, герой Брабанта,
Недолго ж ты играл в гиганта.

* * *
Где ж Грааль,
Парсифаль?

* * *
У нас, в России и в Европе,
Поэт мальчишкой должен быть.
А суфий долго силы копит,
Чтоб в семь-десят огонь избыть.

9 дек., 11 веч., сад
Молчание снежного рая
Люблю, принимаю.

* * *
Тьму, тишь принимаю
Без грусти о мае.

ТВОЯ БОЛЕЗНЬ
Привет, болезнь!
Мы из болезни
Узнали высшую любовь.
Чем чувственность душе любезней,
Тем боле после хмуришь бровь.
Сия ж любовь непреходяща
И не спускается в надир.
Она возвышенна, бодряща
И сохранит душевный мир.
Враги, мирись, не прекословь
Друг другу: мир души, любовь.

7 утра
Темно, тихо.
Бессонница.
Ни к чему и тишь вся
С вами тут… наспишься.

* * *
Вся в тайне снежная пустыня
И помертвелые дома,
Дух мира снегом дышит ныне,
Мягка и благостна зима.
Что нет людей, то слава Богу,
Что снег белеет, хорошо,
В душе и празднично и строго,
И надо ли, чтоб я, — пришёл.