Александр Алиев
РУКОЮ ПЕТРА ВЕЛИКОГО
|
Сразу же за мостом над глубокой выемкой соединительной ветки Курской и Николаевской (Октябрьской) железных дорог, перерезавшей в середине XIX века Новую Басманную улицу, возвышается массивный объём церкви Петра и Павла. Мне данное здание, как, впрочем, и все другие окрестные постройки, знакомо до мельчайших подробностей, поскольку первые свои годы я прожил именно в этом районе Москвы. Да и теперь частенько бываю здесь по делам.
Как-то родители и бабушка с дедушкой поведали мне, что церковь совершенно уникальна, ибо построена по рисунку самого царя Петра I. Об этом же гласила мемориальная доска на одном из звеньев чудесной кованой решётки, примыкающей к сооружению со стороны Басманного переулка (о решётке речь ещё впереди). И об этом я, будучи уже школьником, прочитал однажды коротенькую заметку в журнале "Техника — молодёжи".
КАК ВСЁ НАЧИНАЛОСЬ
На исходе XVII столетия Новая Басманная улица называлась Капитанской слободой. Тут обитали офицеры потешных и вновь сформированных Петром I солдатских полков. Царь всегда проезжал этой дорогой в Немецкую слободу и Лефортово. Поскольку офицерский состав был хотя и из иноземцев, однако перешедших в православие, на улице появился деревянный храм во имя Святых Первоверховных апостолов Петра и Павла. Но уже через несколько лет он был заменён другим, каменным.
Когда смотришь на эту церковь, то она выглядит как бы составленной из двух, резко противоположных друг другу, элементов. Колокольня — образец зрелого, так называемого, елизаветинского барокко, стиля, который утвердился в Первопрестольной с лёгкой руки архитектора князя Д. В. Ухтомского. А вот самой церкви — аскетичной, с крупными, грубоватыми очертаниями объёма, завершённого гранёным куполом с совсем нерусским бельведером с широкими проёмами и остроконечным "шпицером" — аналог в нашем городе подобрать трудно.
Замечательный русский историк И. Е. За
белин опубликовал в конце XIX века любопытный документ — "Сенату доношение", датированный 1715 годом. "…в прошлом 714 году, по имянному Царского Величества указу и по данному собственной Его Величества руки рисунку, ведено нам нижепоименованным, старосте с приходскими людьми, построить [церковь] за Мясницкими воротами, за Земляным городом, что в Копитанской и Новобасманной слободе, которая и прежде в том месте была ж, во имя святых апостолов Петра и Павла".
Петру Великому очень хотелось иметь в Москве посвящённую его небесным покровителям церковь, подобную тем, что он видел в Западной Европе, в частности, в Голландии, — отсюда её необычные формы. Отсюда и решение даже такой традиционной детали старорусского зодчества — широкого подклета — согласно принципам ордерной архитектуры. А интерьер храма!? Мощные белокаменные своды, поддерживаемые такими же мощными колоннами, "сочная" лепнина вдоль карнизов и над входными проёмами, фресковые изображения в нишах — всё это яркие примеры переходного стиля в нашей архитектуре и больше характерно для петербургских церквей первых десятилетий XVIII века.
К слову, в коллекции петербургского Исаакиевского собора хранятся восемь "сочинённых" Петром рисунков храмовых зданий; семь из них были возведены в Северной столице (они не уцелели) и одно — в столице Первопрестольной, то, о котором ведём мы сейчас речь.
А СТРОИЛ КТО?
Сооружение Петропавловской церкви длилось довольно долго. Ведь в том же 1714 году вышел памятный указ царя о запрещении каменного строения по всей России, кроме Санкт-Петербурга. Лишь через семь лет, как записано в так называемых клировых ведомостях, по челобитной стольника и подполковника И. Ф. Башева царь пожаловал две тысячи рублей, и тогда работы возобновились. А из Правительствующего Сената поступил соответствующий указ: "Каменную церковь во имя Святых Апостол Петра и Павла, буде она сверх буту каменным строением зачата строить, — достроить..."
О том, какому архитектору довелось воплотить в жизнь государев замысел, мнения искусствоведов и историков расходятся. Одни полагают, что возводил храм Иван Зарудный, уже прославившийся как создатель так называемой Меншиковой башни (церкви Архангела Гавриила) на Чистых Прудах; другие — что Михаил Чоглоков, автор знаменитой Сухаревой башни, которая, увы, не сохранилась. Из переписки с Ингерманландской канцелярией, находившейся в Петербурге, известны лишь имена каменщиков, родом из Ярославской губернии: Андрей Кондратьев, Алексей Васильев, Иван Яковлев, Конон Нефедьев да Филипп Васильев. И "…до совершения церкви к иным делам от того строения тех записных каменщиков имать не велено". Так или иначе, в 1723 году был освящён нижний престол храма — во имя Николая Чудотворца, через несколько недель верхний — во имя Петра и Павла. Великолепный иконостас делали "царевны и великой княжны Екатерины Алексеевны рещик Трофим Романов сын Жерин и оброчный крестьянин Колязина монастыря рещик Андрей Гаврилов сын Ушаков". Ими "построено в той церкве столярное и резное иконостасное дело по означенному своему рисунку, а имянно: царские двери и сень резные травные, да вместо столбов фрувты резные…", Распятие с предстоящими, кронштейны и карнизы.
Отметим, кстати, что приход Басманного храма всегда был весьма значительным. Если в 1695 году он насчитывал около 50 дворов (из них четыре принадлежали церковному причту), то в 1724-м — 114 дворов, а впоследствии их количество ещё возрастало.
Май 1745 года. В Святейшем Синоде начинается дело "о построении при церкви особливой каменной колокольни". Появилась она только спустя несколько лет, украшенная пучками колонн и с открытой белокаменной лестницей, ведущей на второй ярус, а также в верхний храм; проект же её составлен либо Иваном Коробовым, либо Иваном Мичуриным — ведущими тогдашними московскими зодчими. Впрочем, справедливости ради, следует признать: проект не слишком удачен — колокольня смотрится грузной и непропорциональной, и не идёт ни в какое сравнение, скажем, с колокольней Троице-Сергиевой лавры, своей "ровесницей".
Ко второй четверти XIX столетия явно обозначилась необходимость ремонта "пришедшей в ветхость от времени и мокроты" открытой лестницы. Между обоими сооружениями была поставлена крытая галерея, а лестница заменена чугунной, отлитой в Нижнем Тагиле, на знаменитых демидовских заводах. Кроме того, Демидовы, одно из московских владений которых располагалось как раз в здешнем приходе, пожертвовали внушительную сумму на дальнейшее поддержание церкви.
В 1842 году соорудили новый иконостас, а спустя ещё несколько лет возобновили стенную живопись верхнего храма: "полинялые" лики святых покрыли свежими красками.
"БАСМАННЫЙ ФИЛОСОФ"
18 апреля 1856 года в церкви Петра и Павла отпевали Петра Яковлевича Чаадаева. Этот человек всегда выделялся в обществе острым, критичным умом, внешностью, выразительным лицом, манерой поведения. Был близким другом А. С. Пушкина. После опубликования в 1836 году журналом "Телескоп" первого "Философического письма", вызвавшего столько толков в обеих столицах, правительство официально объявило Чаадаева сумасшедшим, и он одиноко и безвыездно прожил в одном из флигелей усадьбы своих друзей Левашовых, которая находилась здесь же на Новой Басманной улице (№ 20). В ту пору Пётр Яковлевич превратился не только в московскую, но и в российскую знаменитость. Посетить "басманного философа" почитали за честь многие москвичи и петербуржцы: Ю. Ф. Самарин, А. С. Хомяков, Т. Н. Грановский, А. И. Герцен, братья И. С. и К. С. Аксаковы, братья П. В. и И. В. Киреевские… Заезжали и люди знатные и чиновные.
Присутствовавший на отпевании М. Н. Лонгинов писал своему приятелю С. Д. Полторацкому в Петербург: "Сегодня хоронили Чаадаева… Странное и удивительное в этой церемонии. Прекрасный весенний день, пасхальная служба, цветные ризы, цветы на кресте, вместо панихиды пение Христос Воскреси! и других гимнов воскресных; всё это как-то успокоительно действовало на душу".
ДНИ ПАДЕНИЯ, ДНИ ВОЗРОЖДЕНИЯ
Шли годы, десятилетия. В конце 1920-х годов новые власти повели решительную борьбу с религией и культовыми сооружениями. В числе прочих была уничтожена в Москве церковь на Большой Спасской улице, но вот металлическую ограду XVIII века каким-то образом удалось спасти, и она оказалась у Петропавловского храма. С той поры её изумительными по красоте ажурными завитками вольно или невольно любуются все, кто идёт по Новой Басманной — ведь подобные решётки большая редкость для Первопрестольной. Саму же церковь закрыли в 1935-м, однако, не разрушили — Моссовет передал её Управлению Московской областной милиции для склада военно-хозяйственного имущества. Потом тут находилась лаборатория НИИ "Геофизика", который разгородил пространство верхнего и нижнего храмов на маленькие кабинетики для сотрудников.
Наконец, уже в начале 90-х здание было возвращено Русской Православной Церкви. После капитального восстановления внутреннего убранства в храме возобновили богослужения. А не так давно здание выкрасили в нежно-охряной цвет, именно тот, который оно имело в XVIII столетии. Интерьер вестибюля украсился портретом (копией с оригинала французского художника Ж.М. Наттье) Державного основателя храма — Петра Великого. Мемориальную доску с ограды сняли, зато появилась другая доска, побольше, у главного входа. Правда, даты постройки указаны на ней слегка ошибочно. Ну, с кем не бывает!
ЧУДЕСНОЕ ОБРЕТЕНИЕ
Сейчас в церкви можно увидеть лишь единственную старинную реликвию — храмовый образ апостолов Петра и Павла. Это личный вклад царя-преобразователя. После революции икона считалась безвозвратно утерянной, и лишь в 2008 году случайно была обнаружена в Троице-Сергиевой лавре, куда её отдал на реставрацию частный коллекционер. Специалисты датируют икону началом XVIII века, риза (оклад) — восемь килограммов чистого серебра с позолотой — один из высших образцов русского ювелирного искусства.
Тщательно отреставрированный образ вернули в 2010 году в Петропавловский храм. Перед тем, как поместить его на место, был совершён крестный ход, который возглавил Первый викарий Святейшего патриарха Московского и Всея Руси Кирилла архиепископ Истринский Арсений.
ИСПЫТАНИЕ ОГНЁМ
Пятого августа того же 2010-го столичные СМИ облетела тревожная весть: в церкви на Новой Басманной произошёл пожар. Потом, правда, выяснилось, что полыхала только стоящая во дворе деревянная подсобка — там банально замкнуло электропроводку при аварийном режиме работы сети. Тем не менее, площадь возгорания составила более трёхсот квадратных метров, и возникали опасения перекидывания огня на главное здание — памятник архитектуры. Поэтому в схватку с Красным петухом были брошены значительные силы: пятнадцать караулов и два вертолёта. Пожар удалось довольно быстро локализовать, однако задымление вокруг храма сохранялось чуть ли не до вечера.
|
|