Сергей Смолянников
«ПУШКИНСКАЯ» И «МАЯКОВКА»
|
НЕ ТОЛЬКО МОСКВИЧИ, но и многочисленные гости российской столицы, в том числе и те, кто "гостит" больше по всевозможным неучтенным и запрещенным стройкам, знают о том, что самыми популярными местами сборищ, собраний, митингов и других "форм проявления общественного недовольства" являются две площади, именуемые в простонародье, как "Маяковка" и "Пушкинская". А если уж быть уважительным к московской топонимике, то речь идет о площадях Маяковского и Пушкинской, расположенных в самом центре Москвы, причем одна рядом с другой. И, хотя прежнего имени "Площадь Маяковского" не сохранилось, ибо заменено на "Триумфальная площадь", неизменная и прежде известная "Маяковка" сохранилась и в сердцах нынешнего поколения.
А соседствующие рядышком две крупные станции московского метрополитена "Маяковская" и "Пушкинская" по прежнему напоминают о поэтическом соседстве двух "стихотворных столпов". Но уместно ли, с точки зрения исторического восприятия, такое соседство — ведь если Пушкин не мог знать творчества Маяковского (да и не только знать, но и почитать, что реально очевидно), то Маяковский уж точно знал Пушкина и относился к нему… А вот об этом как раз и будет идти речь.
В далеком декабре 1912-го, когда Россия достойно и помпезно отметила столетие изгнания Наполеона (а на фоне недавнего поражения в русско-японской войне это было весьма нужно и полезно для поднятия исторического патриотизма), молодой 19-летний неизвестный поэт Владимир Маяковский вкупе с такими же "поэтическими бунтарями" бросил вызов не только "общественному вкусу", но и всемирно признанным классикам русской литературы, в т. ч. и Пушкину.
Достаточно лишь прочитать вступительные слова сборника, чтобы понять, против кого и против чего пошли "новоявленные мастера современного слога"… Даже страшно становится от мысли, что пожелания и помыслы "молодых дарований 1912-го" могли воплотиться! Но они были близки к полной реализации если не в декабре 1912-го, то уж спустя пятилетку — точно. Могли бы, если бы не тот самый общественный вкус, который защитил классиков мирового значения от "новаторства вопреки".
Прошли года. Памятник Пушкину как стоял на Страстной площади с 1880-го, так и стоит, правда, уже на Пушкинской. А что же Маяковский? А Владимир Владимирович, сам того не ведая, стал по соседству, когда в 1958 году и ему был установлен величавый памятник.
Подойдя к памятнику великому Пушкину и обойдя вокруг монументальное сооружение, мы прочитаем высеченное на нем: "И долго буду тем любезен я народу, Что чувства добрые я лирой пробуждал…" "Слух обо мне пройдет по всей Руси великой, И назовет меня всяк сущий в ней язык". Сложно сказать, благодаря чему или кому сохранился Пушкин и в советской литературе, но уж точно не благодаря Владимиру Маяковскому и его футур-компании.
Зато памятник "самому революционному поэту", а заодно и бунтарю от поэзии воинствующего пролетарского реализма получился замечательным. И как известно, на постаменте высечены строки самого Маяковского: "И я, как весну человечества, рожденную в трудах и бою, пою мое отечество, республику мою!" А на мой взгляд, с учетом всего созданного Владимиром Маяковским, да и с осознанием его творческого кредо, на постаменте уместны были такие его строки: "Мой стих трудом громаду лет прорвет и явится весомо, грубо, зримо, как в наши дни вошел водопровод, сработанный еще рабами Рима".
И тем не менее, памятники двум великим, народным и известным стоят рядом, говоря таким образом, что "поэзии все формочки покорны", да простит меня читатель за такую легкомысленную фразу.
На этом можно было и точку поставить, но… Вспомните классическую кинокомедию "Джентльмены удачи" с ее формулой стояния памятника, который посадить нельзя. Так вот, прошел век с того дня, как Маяковский сотоварищи заявил о сбросе Пушкина и прочих с парохода современности, подтверждая тем самым историческую направленность на бунтарство. И дух этого, казалось бы, забытого заявления, как сегодня принято говаривать, материализовался.
Причем местом данной материализации стали оба памятника — как Пушкину, так и Маяковскому. И если памятник Пушкину еще с 5 декабря 1965-го стал местом сбора всевозможных диссидентских организаций, то памятник Маяковскому стал ныне ежемесячным местом сбора тех, кто защищает право на мирное проведение собраний. И что интересно, в отношении участников тех, и ныне проводящихся акций, принимаются различные меры.
А в отношении Пушкина и Маяковского никаких — ведь они же памятники, кто же их посадит. Вот и послужили духу бунтарства два поэта, различных по классическому духу, но одинаковых по невосприятию эпохи своей современности.
А уж если бы и хотел Владимир Владимирович Маяковский найти самые правильные слова для именитого поэта, то следовало бы ему сказать и так: "Пушкин жил. Пушкин жив. Пушкин будет жить"…
|
|