Асланбек Абдулаев
КАВКАЗА ДУХ ВИТАЕТ ПТИЦЕЙ…
|
БЕРЕГИТЕ ЖИВЫХ
Звонок нежданный — как тяжелый молот:
— Алло, простите, нет его уже…
И в темной пустоте — могильный холод…
Печаль… И скорбь... И мысли о душе…
И в памяти всю жизнь перебирая,
Вдруг глубину потери ты поймешь.
Цени живых, как день весенний мая.
Звонком ушедших к жизни не вернешь.
МОИ САДЫ
В честь мою не исполняют гимнов,
В честь мою оркестры не гремят…
И награды пролетели мимо
С пулею, отлитой для меня.
Не даются в честь мою концерты,
И казна смеется надо мной,
Дачка, что положена как жертве,
Не досталась чьей-то волей злой.
Что казна? Казна обогатится,
Кто-то станет толще и жирней…
Жаль, что улиц нет в родной столице.
В честь ее погибших сыновей.
От природы града было мало —
Наградили нас еще одним:
Огненным, сжигающим напалмом…
Это нефть стреляет по своим.
ДУХ КАВКАЗА
Бьет барабан, не умолкает,
И, как орган, гармонь гудит.
Горянки взгляд огнем пылает,
И вихрем кружится джигит.
Их жар и страсть обуревают,
Рождая бешеный накал.
И удальца глаза сверкают,
Как полированный кинжал.
Кавказа дух витает птицей…
Джигит танцует, как в бреду.
Еще немного и умчится,
Схватив невесту на ходу.
ПОЕДИНОК
Участь, время и эпоха
Независимо от нас,
Хорошо ли это, плохо ль,
Правят нами каждый час.
Главное, не просто жить,
А не дать себя сломить!
Мне тягаться интересно
С трехголовою горой.
Не осилить их, хоть тресни.
Ну а если по одной?
Всех голов я не достану,
Но одну приговорю —
Уважать себя заставлю, —
Хоть на время придавлю!
НАКАЗАНИЕ
Душевных ран должник я вечный твой,
Сам свой тюремщик, сам свой часовой,
И не тюрьмой, а узника тоской,
Гашу свои долги перед тобой.
К концу подходит жизненный мой путь.
Тоска змеей мне сдавливает грудь,
Бравады след простыл, я сам себе постыл,
Дряхлеет плоть... Я зеркало разбил...
Отложенная месть прекрасных глаз
Меня настигла в поздний жизни час,
Разбитый и больной, я получил урок —
Самим собой мне присужденный срок.
***
Проверка или приговор, пока не знаю.
Надежды на Аллаха возлагаю.
Я верую, лишь под Его рукой
Я обрету свободу и покой.
ПРОЗА ЖИЗНИ
Ни поэзии, ни прозы,
Нет ни "Мерса", ни "Оки",
Жму педали от угрозы
Вдруг повеситься с тоски.
Блага я отверг земные,
Миллионы щедро слил,
И теперь как все другие
Участь смертных разделил.
Не звонят мне то и дело,
Как у нас заведено,
И вокруг все посерело,
Словно вечером окно.
Старый друг все время занят
На гламурных вечерах,
И подруги не заглянут,
И уныние в глазах.
Обнищав материально,
Самомненьем не грешу,
И пускай не гениально,
Но пишу. И как пишу!
МОЕ ОКНО
Позаброшенный, забытый,
Словно в стену гвоздь забитый,
У окна один сижу
И на улицу гляжу.
Кончились мои концерты,
Не гремят аплодисменты
В честь мою на торжествах.
Лесть застыла на губах.
Был я гордый исполнитель,
А теперь стал просто зритель,
Жизнь промчалась как во сне,
Словно всадник на коне.
Отшумели, пролетели
Мои годы, как метели,
Палка, лавка и окно
Заменили мне кино.
(Это все, что мне дано)
Чайка моЯ
На абхазском побережье,
В мандариновом раю
Чайкой нежной, белоснежной,
Ты ворвалась в жизнь мою.
Ты парила, ты кружила,
Словно птица над водой,
Кареглазая абхазка
С длинной рыжею косой.
Очутившись, словно в сказке,
В мандариновом раю,
Обратился я к абхазке:
— Расколдуй меня, молю.
Ты свои творила чары,
Ты шептала на своем:
— Сара-бара, ты мне пара,
Улетим с тобой вдвоем.
Из оранжевого рая
Я забрал тебя с собой,
И теперь мы, дорогая,
К теще ездим в отпуск свой.
Кареглазая абхазка,
С длинной рыжею косой,
Чайка ты моя и сказка,
Я теперь навеки твой.
НАРОД
Я в мужестве твоём не сомневался,
Народ чеченский, у тебя в крови
Ещё запас терпения остался,
В аду спасённый силою любви.
Я видел сам: врачи из-под бомбёжки
В больницу двух мальчишек привезли.
Я видел их кровавые ладошки
И лица их, черней самой земли.
Свидетель Бог: при виде этой пары,
С носилками встречая у дверей,
Испуганно застыли санитары,
И доктора кричали им: "Скорей!"
Читатель мой, я твой покой нарушу:
Тот младшенький, трёхлетний мальчик, тот
Воды просил… У старшего наружу
Осколочным был вывернут живот.
От смертной пытки повзрослев невольно,
Губами, почерневшими как ночь,
Шепнул он: "Доктор, мне совсем не больно.
Сначала надо младшему помочь".
Я в мужестве твоём не сомневался,
Народ чеченский, у тебя в крови
Ещё запас терпения остался,
В аду спасённый силою любви!
|
|