Меня часто спрашивают, когда же, наконец, выйдет моя третья книга, "Право на любовь". Я и сам её заждался. Издатель, Алексей Андреевич Агафонов, говорит, что мы вышли на финишную прямую. А пока — несколько её фрагментов.
***
Мой старый сад зарос крапивой.
Скосить крапиву — не вопрос,
Но корни поросли строптивой
Прошили ткань земли насквозь.
Потолковав со стариками,
Вдруг — знать секрет они могли,
Нетерпеливыми руками
Деру крапиву из земли.
Презрев ожоги и уколы,
Азартом чувства обратив,
Исполню труд свой невесёлый,
Порочной воле супротив.
Продёрну всё — до крохи малой.
Пройдёт зима, придёт весна —
И на земле, от бед усталой,
Взорвутся… злые семена…
В ТУМАНЕ
Завуалирован туманом,
Растаял в воздухе квартал.
Как будто схваченный тираном,
Мой разум в заключенье странном
Ориентиры обретал.
Когда пространство к зренью глухо,
Что никаких не хватит сил,
Я обращался в орган слуха,
И осязания, и нюха… —
И направленье находил.
Но — из туманного болота
Пятном живого серебра
Пыталось вызвериться что-то,
Чем заходилась до икоты
Воображения игра…
Я натыкался лбом на стены
Едва родившимся щенком,
Но невзначай, но постепенно
Одолевал — туманной пены
Свалившийся на город ком.
Мне было пасмурно и скверно,
Как будто я безбожно пьян,
Но руки вскидывались нервно —
И таял медленно, но верно,
Непроницаемый туман.
СТОЙКОСТЬ
Россия-Русь моя,
Ты — не страна, не край,
Ты — беспредельное
Суровое пространство…
Кому не нравится,
Ложись — да помирай.
А Русь останется
В нетленном постоянстве.
Ветрами выстудит,
Что не укутал снег.
Морозом выстрелит,
Когда не ожидали.
И, если выстоит,
Не сгинет человек,
То новой истиной
К нему прорвутся дали.
Нет-нет, за Господа решать
Я не берусь.
И прорицателей
На свете слишком много…
Не оттого ли ты сильна,
Святая Русь,
Что так неистово
Зависишь ты от Бога?..
***
Есть право на любовь. Есть право на ошибку.
Среди иных даров Господнего добра
Есть право догорать в надсумеречной зыбке
Полночной немотой душевного костра.
Безнравственно просить в молитве наслаждений.
Но слаще ничего при жизни не хочу —
Лишь продлевать с тобой живой поток мгновений.
И, руки вознося, в отчаянье молчу.
Я вечно нахожусь в подвешенности между
Злодейством жадной тьмы и добротой огня.
Но верю и живу негаснущей надеждой,
Что смертная любовь бессмертнее меня.
ПОБЕГ
Дрожат дома сквозь капли дождевые,
Осевшие на лобовом стекле.
Дрожат, как от озноба, как живые,
Как веточки на молодом стволе.
Натужный ветер бьётся в борт машины,
Сливаясь в белый шум, бушует дождь.
Куда же мы? Ей богу, хороши мы!
Таких, как мы, захочешь — не поймёшь.
Сорваться средь весны в ненастный вечер,
Забыв про все насущные дела!
Про всех и обо всём на целом свете…
Ну как я смог!
Но ты-то как смогла!
ИГРЫ
Любовь в обличье тонкой хрупкости
Шутя играет с нами в прятки,
Прощая маленькие глупости —
Тычки, ревнульки, непонятки…
Забавны нам любви превратности
В лучах полуденного солнца.
И мы запрыгаем от радости,
Как только след её найдётся.
Вооружась волшебной палочкой,
За нами счастье припустилось.
Смеясь, мы с ним играем в салочки,
Удрать, похоже, и не силясь.
Мы скачем резвыми котятами,
В траве катаемся щенками…
И счастье солнечными пятнами
Шалит и скачет вместе с нами.
БУКЕТ СОНЕТОВ
1. Букет сонетов. Новая игра?
А может быть, невиннейшая шалость,
Рождённая на кончике пера,
Что на бумаге невзначай осталась?
А может, просто подошла пора,
Задумавшись, осмыслить эту малость,
Крупицу жизни, дни и вечера,
Что необычно мной воспринималась?
Крупица жизни, дни и вечера,
И сном не затуманенные ночи…
Причудлива фантазии игра,
Когда душа без счастья жить не хочет…
Сегодня подарить я Вам готов
Букетик из пяти живых цветов.
2. Мы ввысь взлетели с ледяных вершин
И встретили друг друга в поднебесье.
Здесь — ни людей, ни хижин, ни машин…
Здесь лишь простор для крыльев и для песни.
Друг перед другом медленно кружа,
Кричим, но звуки гасятся эфиром.
И, крыльями неверными дрожа,
Мы множим лишь вибрации над миром.
Летим навстречу, но, почти сойдясь,
Расходимся опять на расстоянья.
Но — вновь и вновь неведомая страсть
Сближает горделивые созданья.
Мы, перья обжигая на ветру,
Играем в непонятную игру.
3. Не зная друг о друге ничего,
Мы до сих пор молчим о самом главном.
И дело, к сожаленью, таково,
Что может всё закончиться бесславно.
Сквозят вопросы в косвенных словах
И угасают, не найдя ответов.
И прячутся за этим боль, и страх,
И темнота сплошная без просветов.
Мы тычемся вслепую, как щенки,
В тревоге перед миром непонятным.
Мы друг от друга страшно далеки,
Но нам обоим нет пути обратно.
Мы оба знаем, что любой ответ
Быть может хуже, чем простое "нет".
4. Я Вас люблю, но как сказать об этом,
Ведь слово изречённое есть ложь!?
У нас — роман с таинственным сюжетом,
В котором вряд ли что-то разберёшь.
Зачем — слова, когда и так всё ясно!
Пустая встряска воздуха и стен?
Я Вас люблю, и это — так прекрасно,
Хотя и не для всех и не совсем.
Когда бы Вы любить меня решились,
Моих бы слов никто не удержал.
Когда б они звучали и вершились,
Не только б воздух, шар земной дрожал!
Но никогда не прозвучать словам,
Не нужным никому, ни мне, ни Вам.
5. Когда бы Вы читать умели мысли,
Что наполняют голову мою,
Я слов, что в чуткой тишине зависли,
Не отражал бы в письменном строю.
Я чувствую вопрос в молчанье Вашем —
И в мыслях зарождается ответ.
Но вновь — вопрос. Он для меня не страшен,
Но на него пока ответа нет.
Но что за прок в вопросах без ответов!
Всё тяжелей безжизненная рать.
А скинию простых моих заветов
Удастся ли кому расшифровать?..
Но я молчу, чтоб словом не предать,
То, что одной лишь вечности под стать.
КОРЫСТЬ
Ты думаешь, во мне корысти нет,
И я к тебе добрей луны и солнца,
Что льют, не уставая, вечный свет
Во все твои высокие оконца.
Но вот что я скажу тебе в ответ:
Пытаясь бескорыстным быть до донца,
Я всё ж корыстен, поднося букет.
Мне в этом оправданий не найдётся.
Цветы, мои посланники, нахально
Проникнут в жизнь твоей уютной спальни
И отразятся в самом сладком сне.
Когда же ты, раскрыв глаза спросонок,
Потянешься в постели, как ребёнок,
Цветы тебе напомнят обо мне.
СОНЕТ
То напряженье трудно превзойти,
Когда весь мир сжимается пружиной,
И грозный небосклон нерастяжимый
Уже грозу не может отвести.
Минут подобных не сравнить ни с чем.
Заключено в них наслоенье смыслов.
И сила потаённых катаклизмов
Так велика, что ты от счастья нем.
И ты готов на подвиг и на смерть,
И никому на свете не посметь
В сей грозный час соперничать с тобою.
Неугасим твой вожделенный взгляд,
Не соблазнят ни рай тебя, ни ад,
Когда душа живёт одной любовью.
ОГОНЬ
С тобою зимний день — что летний.
И каждый час неповторим.
И всякий вечер — как последний...
Горит огонь — мы в нём горим…
Ты, Боже, оживляешь камень,
И, если Ты горенье дал,
То сделай… Сделай, чтобы пламень
Не иссякал… Не иссякал!..
***
Я тебя провожал на причале.
Шли по пирсу с тобой полчаса,
А едва лишь ладони разжали,
Стала бездной реки полоса.
Резал уши гудок парохода,
Возвещая конец всех начал.
О, как много вмещает народа
Безнадёжно-короткий причал!
НА КУРГАНЕ
Густой полынник великолепен,
Полынный ветер горчит слегка.
Здесь ни раздоров, ни ссор, ни сплетен,
Здесь — благодушье на все века…
Здесь, на кургане, так много света,
А под курганом — сплошная тьма..
Былая слава в веках воспета.
Здесь только вечность царит сама.
И если небо лихой порою
Сойдётся в точку на склоне дня,
Густой полынник меня укроет,
Полынный ветер простит меня..
ПРОЩАЙ
Памяти М.Зубавина
Мне "До свиданья" хочется сказать.
"Прощай" — не выговаривают губы.
"Прощай" кромсает сердце сталью грубой
И застит чёрным пологом глаза.
Черно — в глазах, но губы разожму
И выдавлю единственное слово.
Господь! Ни для кого оно не ново…..
Даруй спасенье другу моему!
У КАМИНА
Объято пламенем полено.
Я по глоточку пью коньяк.
В объятьях сладостного плена
Я перед пламенем размяк.
Открою створки до предела.
Тепло лучится на меня.
Оно разнеживает тело
Лучами доброго огня.
И — исподволь из самой сути
Наружу просятся стихи...
Не наигравшись, не отпустит
Сильнейшая из всех стихий.
У РЕКИ
Рябая ткань полуночного неба
Пронзается искрящимся дождём.
Как много дум додумать надо мне бы…
Давай к воде поближе подойдём…
Звезда, в речном заливе отразившись,
Доверчиво глядит в мои глаза.
Мне повезло на свете жить, родившись —
Я не могу об этом не сказать.
Незримым веером межзвёздный ветер веет.
Слетают искры Божьего огня.
Никто вовек исполнить не сумеет
Моё предназначенье за меня.
ИСКРА БОЖЬЯ
В переулке холодном ночного квартала,
В тесной точке сжимая вселенскую страсть,
В облаках бытия искра Божья витала
И не ведала, где ей упасть.
Я тянул через ночь сокровенную думу,
Ту, что целую вечность волнует меня.
Во вселенской ночи не наделать бы шуму,
Неизбывную тленность кляня!..
Что меня ожидает в холодном квартале?
О, душа неуёмная, не торопись!
Но откуда — напев неземной пасторали?
Не пора ли немного пройтись?..
СОЛОВЬИ
В.И. Гусеву
Когда хрустальный голос певчий
Прорвёт весенней ночи мрак,
Кому-то сразу станет легче.
И — слава Богу, если так.
И кто-то выдохнет усталость,
Смахнув с лица седую грусть…
И всё, о чём в тиши мечталось,
Счастливой явью станет пусть.
Так исполняют свой обычай
Живые русские леса:
Несут сквозь ночь не гомон птичий,
Но благодати голоса.
ИСТЫЙ
В час полночного бдения
С целым миром в борьбе
Истый пестует гения,
Утверждаясь в себе.
Не иначе Вселенная
И рождает людей,
Чтобы в мире нетленного
Стало больше идей.
Тянут ночи бессонные
Мысли тонкую нить.
Только вечность бездонную
Смертным не изменить.
Истый ищет открытия,
Бездне жертвуя плоть.
Может, счастьем наития
И снисходит Господь.
ПРОРОК
Порою между строк
Мерцает горний свет.
Поэт — всегда пророк.
Пророк всегда ль — поэт?
Он жил, как зверь, в прокуренной берлоге,
Терзаем одиночеством своим.
А взор его, утяжелённо-строгий,
Вздымать бы впору минимум двоим.
Его походка не бывала шаткой,
Хотя и лёгкой не была она.
Он в зеркала гляделся лишь украдкой
И знал, какого цвета — тишина.
Гасил волнений волны в сигаретах,
Как будто перед всеми виноват.
Не узнавал себя в своих портретах.
И к небу воздымал пытливый взгляд.
И часто видел в небесах такое,
Что скрыто от земного до поры.
И забывая вдруг в себе людское,
Как будто вдаль глядел с крутой горы…
И в повседневной жадной круговерти,
Где властна неприкаянная смерть,
Он знал подспудно, что и после смерти
На мир усталый будет так смотреть…
ПОЭТ
И.В.Рыжикову
Он шёл пешком по сумрачной земле.
Сначала твёрдо, а потом — устало.
В потёмках наступал куда попало,
Не тяготясь раздумьями о зле.
Его следы, мерцая возле луж,
Отчётливее становились к полдню.
А он всё брёл и брёл, себя не помня,
Не замечая ни дождей, ни стуж…
Его необоримая беспечность
Дорогу к свету делала ровней…
Всё медленней, всё тише… всё верней
Он шёл, пешком переходящий в вечность.
|
|