Влад Красноярский
ПОЭЗИЯ ОТ ПЕРВОГО ЛИЦА
|
Владимир ЗАХАРОВ. "Из века в век". — М.: "ИПО "У Никитских ворот", 2012.
Он пишет так, как говорит, и говорит, как пишет — вот вывод, который наверняка сделает читатель, ставший счастливым обладателем нового творческого плода химчанина Владимира Ивановича Захарова. Правда, так скажут не все, а лишь те, кто познаёт его не только по стихотворным строчкам, а соприкасается с ним в жизни.
Он пишет по-народному просто, но не простовато. Лёгкость, с которой автор погружает нас в образные словесные водоёмы, в своей оригинальности совершенна. Вспомним библейское: "Каждое дыхание да славит Господа!" — это суть нашего духовного пребывания на Земле. Это горизонт, который есть перед каждым из нас, и к нему мы идём всю жизнь, правда, все — своими путями…
А вот путь Владимира Захарова:
Не прошу я у Бога покоя…
Словно пахарь, за плугом — пашу.
Господь определил то, чем должен заниматься Адам на Земле: трудиться в поте лица своего… Человек, возделывающий землю, достоин уважения. Он не сидит сложа руки. Но для поэта пашня — это поэтическое пространство:
Слова, как зёрна, рассыпая,
Бумага пашней служит мне.
И строки смыслом наполняя…
И в этом смысле образ самого автора для людей, не знающих его в жизни, представляется похожим на Сократа, древнегреческого философа, учение которого состоит том, что он шёл от рассмотрения природы и мира к рассмотрению человека. Своим методом анализа понятий (майевтика, диалектика) и отождествлением положительных качеств человека с его знаниями он направил внимание философов на важное предназначение человеческой личности. В этой плоскости можно исследовать всё, что пишет Владимир Захаров, хотя его и Сократа разделяют более чем двадцать три века. Ученик Сократа Платон интерпретирует основное положение учения своего учителя так: не следует платить обидой и злом никому на свете, какое бы зло ни сделали люди. Ну чем не христианская проповедь? А у Владимира Захарова читатель найдёт чуть ли не на каждой странице размышления о взаимоотношениях Бога и человека:
Со злом борюсь молитвою,
Словесною палитрою,
Нам Бог, как щит и меч.
Ведь зло плодит бесправие,
Раздоры и тщеславие
И разум рубит с плеч.
Непротивление злу насилием — в чистом виде эта философия, как любая иная, вряд ли изменит мир к лучшему, однако надо на это, как думает Владимир Захаров, надеяться:
И бедность бывает благою:
В деяньях, коль зла не творит.
Под Солнцем живёт, под Луною,
И слышит, что Бог говорит.
Только избранным дано услышать Божьи слова и обрести Божью благодать, и для этого, по-Захаровски, надо всего-ничего — зла не творить.
Но поэт не может быть одноплановым, иначе он и сам к себе потеряет интерес. Владимир Захаров, как любая творческая личность, как любой литератор, придумывая своих лирических героев, живёт их жизнями:
Проживаю в героях, в их судьбинных мгновеньях.
С былью, с небылью споря, закаляя терпенье.
Нет сомнения в том, что позиция, которую занимают его герои, разделяют позицию поэта, поэтому чаще всего для того, чтобы не погружать читателя в сложности структурно-режиссёрского построения психологического действия в своих произведениях, Владимир Захаров ведёт с нами диалог от первого лица. Четвёртая глава называется "Память всё былое заново листает" — из названия ясно: это родилось со временем, когда пережитое стало осмысленным, проанализированным, обрело контур прошлого:
Своей судьбы листаем мы страницы…
Ведь в годы зрелые мы памятью живём.
Да, были счастье, беды вереницей.
В архиве памяти мы разное найдём.
Этот "архив" памяти есть у каждого, кто перешагнул энный рубеж своего пребывания на Земле, но не всякий сможет дать ни прозаическим способом, ни тем более стихотворным, оценки всего, что осталось позади и никогда не вернётся. А поэт может, если он обладает способностью с верой идти к своему концу:
О будущем своём предполагаю…
Не ведая, по сути, ничего.
Что буд
ет завтра, я, увы, не знаю,
Но знает Бог! Спросить бы у него!
Читателю явно придётся по душе краткость стихотворной формы Владимира Захарова.
Нет, это не в коем случае не подражание японской поэтической миниатюре хокку. В русской поэзии из-за сравнительной многосложности русских слов этот жанр почти не использовался.
И всё же можно усмотреть некоторую степень родства лаконичной поэтической формы Владимира Захарова и хокку одного из самых известных представителей этого жанра Мацуо Басё.
Прочитавший того и другого поэта человек почувствует, что от него требуется домыслить то, что сказано в самых обычных, на первый взгляд, строчках. Владимир Захаров не ставит задачи дать подробного описания природы, обстоятельств, в которых находится его лирический герой — ему достаточно (и именно это сближает его с духовной составляющей хокку) нарисовать деталь, по которой читатель и должен домыслить целое.
Это может быть тонкий луч света, выхватывающий из темноты лист дерева, глаз животного, гребень морской волны — по ним читатель должен восстановить картину всего окружающего мира.
Кто-то, возможно, в стремлении Владимира Захарова писать предельно кратко усмотрит влияние творческого наследия Омара Хайяма, которые был мастером жанра рубаи, четверостиший, наполненных философскими размышлениями. Такие стихотворения состоят из четырех строк. Вот, например, как переведены строчки прекрасного персидского поэта, философа, математика, астронома и астролога:
Ты едва ли былых мудрецов превзойдешь,
Вечной тайны разгадку едва ли найдешь.
Чем не рай тебе — эта лужайка земная?
После смерти едва ли в другой попадешь…
Не правда ли — по философскому строю созвучна Омару Хайяму захаровская притча:
Однажды как-то невзначай душа попала прямо в рай.
“Ну как же так, — воскликнул ад, — я тоже видеть душу рад!”
“Не огорчайся, — молвил рай, — пока немного поскучай:
По-райски кто живёт и пьёт, в ад непременно попадёт”.
Но всё это — чисто внешние и поверхностные "похожести" захаровского стиля на классические формы восточного способа выражения мысли. Автор, скорее всего, не обременяет себя мыслью о том, какую форму выберет для рассказа о своих чувствах и мыслях. Уже сказано было: "Пишет, как говорит". Как мудрецы в древности, так и поэты в XXI веке, не лишены склонности давать советы, и у Владимира Захарова их немало. Если читатель будет следовать всему, к чему призывает автор, из него получится достойный человек. Вот лишь некоторые из захаровских наставлений:
Уподобься Богу, друг,
Дай хоть что-то нищему:
На житьё и на досуг,
И не надо лишнего.
И — опять почти рубаи:
Живи в миру, желай любви, добра.
Борись со злом, греху не уступай.
И пусть дела займут тебя с утра.
Простых дорог к себе не знает Рай.
А вот и подходящее для финала статьи четверостишие, написанное в лёгкой захаровской манере обращаться к читателю:
О незнакомые мои друзья,
Поклонники пера поэта.
Поклон души примите от меня:
Вы музыка, а я либретто.
|
|