Владимир Артюх __ ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ
Московский литератор
 Номер 08, апрель, 2012 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Владимир Артюх
ФИЛОСОФИЯ ЖИЗНИ

     
     Виктор Пронин. "Кинжал для левой руки". Записки на полях криминальных романов. — М.: ИПО "У Никитских ворот", 2012.
     "КИНЖАЛ ДЛЯ ЛЕВОЙ РУКИ" — страшненькое название. Однако, эмоции эмоциями, а Виктор Пронин любит читателя заинтриговать. Тот же роман "Падай, ты убит!"…
     В автопредисловии "От автора" Виктор Алексеевич следующим образом обосновывает свои "записки на полях криминальных романов": "Хотелось бы надеяться, что мои кинжалы смогут царапнуть чью-то совесть, чью-то память, чью-то боль…".
     Да, царапают и не только совесть, память, боль, но и прошлое и настоящее нашей любимой Родины. По-пронински, но царапают. И эти царапины не исчезают бесследно, они кровоточат, бугрятся. И поэтому, может быть, книга читается на одном дыхании.
     Записки из блокнотов расположены не в хронологической последовательности, и в этом случае Виктор Пронин, как подобает мастеру детектива, решает задачу по-своему. Вот что он пишет, оправдывая "обратный отсчёт времени", публикуя записки не с 2001 года, а с 2010-го:
     "Мне показалось применить здесь обратный отсчёт времени — начать с нынешнего года, продолжить прошлым, позапрошлым, и так постепенно углубляться в ушедшее время, приближаясь к давнишнему себе, почти позабытому. И ещё — это первый томик моих записок, авось, увидит свет и второй, третий…"
     Словом, это не только записки, отражающие те или иные события из жизни автора, его друзей, родных, коллег, но и вместе с тем целостная канва связного текста, где элементы композиции — экспозиция, завязка, кульминация, развязка — чётко прослеживаются. Они не навязчивы, зато достаточно ощутимы на уровне читательского подсознания. Таким образом вырисовывается вполне жанровое повествование, которое можно определить как автобиографический роман. А целый ряд высказываний воспринимается, как лирические отступления, обрамляющие основные события жизни писателя.
     География записок впечатляющая: от Днепропетровска (малой родины автора) до Сахалина, от Москвы до Крыма… Так и хочется воскликнуть — осилить бы эти дороги! А ведь Виктор Пронин не только осилил, но и преодолел их своей неповторимой творческой биографией. Он создал себя вопреки всему, создал свой узнаваемый почерк и стиль.
     Джордано Бруно писал: "Особенностью живого ума является то, что ему нужно немного увидеть и услышать, для того чтобы он мог потом долго размышлять и многое понять". У Виктора Пронина живой ум. Он многое увидел и услышал, правда, не всегда лицеприятного и справедливого. И, конечно же, эти записки — плод длительных размышлений, которые привели его к судьбоносным выводам и помогли многое понять.
     Обидой дышат записки о школьных учителях. Да и сейчас не проходит и дня, чтобы в СМИ не сообщали о горе-учителях, калечащих детские души. Видеть в ребёнке равного себе человека, к сожалению, не каждому дано.
     "Нанесённые оскорбления (обиды) остаются в человеке навсегда. У человека давно другая жизнь, он общается с другими людьми, живёт в другой стране, но все обиды при нём, и все они свеженькие, как колючие огурчики с утреннего огорода", — пишет Виктор Пронин.
     А с другой стороны, я грешным делом подумал, а если бы не было бы у Виктора Алексеевича таких учителей, может быть, не было у нас замечательного писателя Виктора Пронина?! Остаётся одно: учитель, перед именем твоим…
     А какие читатель увидит высказывания о любви! Какая уж тут проза… Это настоящая поэзия. Послушайте, именно послушайте:
     "Глядя в твои глаза, я ничего не могу сказать, кроме того, что я люблю тебя. Просто для других слов и мыслей не осталось места в душе. Не в мозгах — именно в душе. Я люблю тебя. И всё. И смирись. И нет в мире других слов. А они не нужны. Зачем? Всё сказано. И больше говорить не о чем. Всё остальное от лукавого".
     Какое лёгкое дыхание!.. Какие тут криминальные романы!..
     А вот ещё: "А через годы, через годы, но до сих пор мне машет Ира тогда ещё юной своей ладошкой из ночного своего окна, из тёмной своей комнаты, из несостоявшейся нашей любви… А весенний воздух наполнен мерцающим в лунном свете тополиным пухом, а я молод, глуп и счастлив".
     Всплывают в моей памяти стихи иранского поэта Хафиза:
     
     Любовь — животворная сила
     Для добрых и чистых сердец.
     
     У Виктора Алексеевича Пронина, действительно, сердце доброе и чистое…
     Искренней благодарностью, солнечным теплом пронизаны записки о матери писателя. С молоком матери вошла в его кровь, в его детское сознание любовь к родной литературе. А живой ум будущего писателя усвоил на всю жизнь её уроки…
     С нескрываемым сочувствием и болью читаются записки о жене Виктора Пронина, о светлой любви к ней и трагедии, настигшей его в скорбные дни ухода её из жизни:
     "Когда-то, в начале 60-х, я кричал в ночном снегопаде радостно и восторженно:
     — Людка!
     Меня поправляли прохожие — нехорошо, дескать, девушку называть Людкой. Но любил-то я как раз Людку, а не Людочку, Люсеньку, Людмилочку… И до сих пор я вижу, как светятся в ранних сумерках парка имени Чкалова белые туфельки Люды в беседке на берегу озера… И до сих пор, уже несколько месяцев я стою у её могилы с зажатым в руке комом земли, всё не решаясь бросить его на крышку гроба…".
     Так может писать только благородной души человек.
     Виктор Пронин смело вступает в полемику с такими мыслителями, как Лабрюйером, Сократом, Николаем Бердяевым, Вольтером, Кантом, Заратустрой, Ларошфуко… При этом мужественно оговаривается, обращаясь к одному из них со своим пониманием данной проблемы: "Впрочем, возможно, во мне говорит опыт двадцатого века, а у тебя опыт семнадцатого".
     Есть, правда, записки, с которыми, на мой взгляд, трудно согласиться. А впрочем, известный литературовед Виктор Шкловский как-то обмолвился: "Нет стыда у искусства". А то, что эти записки восходят к высокому искусству человеческого откровения, у меня нет никаких сомнений.
     Генрих Риккерт, немецкий философ, автор книги "Философия жизни", писал: "…что в собственном смысле "пережитое" нами не осталось нам чуждым, но сделалось нашей собственностью, частью нашего я, погрузилось глубоко в наше существо и дало там твёрдые ростки. Только теперь переживание приобретает значение для жизни, т.е. прежде всего для нашей личной жизни и затем уже соответственным образом для жизни вообще".
     Виктор Алексеевич, ждём вторую и третью книги… Авось…