Владимир Андреев
От «РОКОВЫХ СОРОКОВЫХ» до «ОБОЮДООСТРЫХ ДЕВЯНОСТЫХ»
|
Игорь ФЕДОРИН. "Торжество бессмертника". — М.: ИПО "У Никитских ворот", 2011.
ВАЖНО ОТМЕТИТЬ, что, будучи в возрасте весьма солидном, но ещё стихотворном, Игорю Федорину дана возможность сравнивать времена давние и нынешние.
Вспоминая своё послевоенное детство, поэт не без гордости говорит о себе и своих сверстниках: "С галёрки яростной, на опере,/ Билет на медные купив,/ О, как неистово мы хлопали, /Бессмертный слушая мотив!/ Жгла душу плачем Ярославна,/ Отмщенья жаждал Игорь князь…"
Живя на крохах в холоде и голоде, их, послевоенных детей и подростков "вёл и грел искусства свет", а "не паёк с куском-довеском". И это не поэтическая метафора, а самая настоящая правда о том времени.
Хочу задаться вопросом: знают ли оперу Бородина "Князь Игорь" нынешние подростки? Лет двадцать её нигде не ставят, не показывают в кино или по телевизору, не звучит она и по радио. Можно посетовать на отсутствие спонсоров (ведь у нас рынок), а данная опера — "неформат". Фиговых листков капитализма — вороха. Деньги во главе угла, а с погоней за прибылью — какое искусство? Правда — зачем она, она мешает бизнесу. И всегда глаза колет, даже такие, например, федоринские строки:
Неискушённость лет далёких, где ты?
Тогда мы жили болью всей страны,
Не сетовали: кое-как одеты,
Терпели, если были голодны.
Кто-то и сейчас живёт "болью всей страны", и впереди всех — литераторы.
"Жизнь человека, его земной путь исследует и познаёт не наука, не философия, не социология, даже не история, а литература, которая по целям своим и назначению добрее, мудрее и нравственнее всех наук" — пишет Юрий Бондарев. Можно, наверное, в чём-то упрекнуть Игоря Федорина как автора, за отдельные промахи в стихах, но только не в безнравственности. Он мне признавался: "В одном не погрешил: против правды, против искренности". Чего же вам боле? Это основное для писателя и ныне, и присно, и вовеки веков. Оттого-то поэты были всегда неудобны в обществе. А нынче время пострашнее: молчание, безгонорарщина, нет выхода к аудитории, к народу ни через СМИ, ни даже через какой-либо клуб или школу, институт.
Книга Игоря Федорина "Торжество бессмертника" развёрнута во времени, как дневник жизни рядового русского социума, свидетеля разных поколений. Поэту дано образно и ярко вживаться в суть происходящего, он ударил в самую болевую точку нашего времени, создав цикл "Обоюдоострые девяностые". Новое поколение на всё смотрит, как на данность тревожную, а старшее — как на трагедию:
Теперь былое — будто пережиток,
В свои заботы каждый погружён.
И людям светит яркий свет кредиток,
Им честь и совесть заменяет он.
("Неискушённость лет далёких…")
Судьба "пацанов послевоенных", детей победителей, претерпевших все удары судьбы, но обретших цель в жизни, стабильность благодаря чёткой линии государства, строившего не "рай на земле ", а чтобы жизнь не превратилась окончательно в ад, превратилась нынче в целую цепь испытаний. Они переживают теперь свою отверженность, ненужность. В одночасье, в 90-е эти люди потеряли разом всё: жизнь стала бездуховной, исчезла и материальная основа. Великой державы не стало. Мы ещё не все осознали, что потеряли. Тело без души разлагается, нельзя "отвеивать душу от тела".
"Пацанам послевоенным" за сорок лет удалось что-то создать, построить, слетать в космос и т.д., но всё мигом рухнуло. Их сыновья не смогли приумножить богатства страны. В этом — наш самый ощутимый удар под дых, "под микитки", как писал С.Есенин.
Род человеческий у Жана Поля Сартра вызывал тошноту, потому что разум не смог победить социальный хаос. "Человек забыл Бога, но когда возникает память веков и обнажается Вечность, то человек во всякой вещи узревает руку Творца". Только тогда "пустая пестрота жизни, эта порочность и гнусность самого принципа существования — по А.Лосеву — обнажается, человек потрясается в ужасе, и даётся прощение, приход к простоте и светлому утру непорочности Духа нашего Господа".
У Федорина болит душа за Россию, кругом идёт голова: как мы дошли до жизни такой? Опять как в детстве, надо выживать, "с куском последим доедая хлеб державы", биться даже и за "второй хлеб", выращивая на скудных глинистых грядках картошку, которой никак не хватает до весны и приходится идти за ней на базар, где перед автором опять же раскрывается та самая несправедливость жизни:
В моём "раю картофельном" — Ельце —
Был главный овощ дёшев, чуть не даром.
Теперь по вёснам, с грустью на лице,
Торгуют им, как импортным товаром.
…………………………………….
В рядах — былых колхозниц узнаю.
Морщины — те же, та ж в глазах смиренность:
"Кормлю всю безработную семью,
Сама за жизнь и хлеба не наелась".
("Наш хлеб второй")
Поэта лечит земля, вода, исцеляющий от социальных бед непрекращающийся интерес и любопытство к круговроту смен времён года, вера в то, что человек, как часть природы, вечен, как вечна и целостна наша земля:
Морозный, очищающий, святой,
Сверлящий лёгкие морозный воздух,
Среди часов, убитых суетой, —
Он наше исцеление и роздых.
Крещенские морозы на Руси
Из тьмы забот выводят прямо к свету…
("Морозный, очищающий, святой…")
В этом ряду и ещё одно признание поэта: радоваться нечаянному мгновению — " Лучику, заблудшему в тени". Ну, и конечно, как наследник крестьянских кровей, он не может не воспеть радость причастности к своим корням:
Как прочно в нас засел крестьянин!
Увидишь смётанный стожок —
И словно вся печаль отпрянет,
И ты не сир, не одинок.
Мало кому из поэтов удалось в начале творческого пути избежать влияние Н.А.Некрасова. Причина проста: великий поэт — певец деревни, России. Некрасов потому не Фет, что он поэт народный. Его "Несжатую полосу" знали наши бабушки безграмотные, "Орину, мать солдатскую", "Крестьянских детей", "Коробейников", "Мороз красный нос" читали наизусть деревенские бабы, а строки — картины деревенской страды:
Стой, ямщик, жара несносная!
Дальше ехать не могу:
Вишь, жара-то сенокосная —
Вся деревня на лугу —
звучала как поговорка, передаваясь из уст в уста.
Об этой строфе Некрасова писал Владимир Алексеевич Солоухин, давший рекомендацию Федорину в Литературный институт: "Сколько же народу было в деревнях, какие сенокосные луга, какие разноцветные наряды: мужики, бабы, говор, смех, песни, радость труда!" И далее Солоухин горько вздыхает, сокрушаясь: как же так нам удалось всё это погубить и уничтожить?
Михаил Исаковский — от Некрасова, это тоже песенный русский человек: "Всю ночь поют в пшенице перепёлки / О том, что будет урожайный год!". А урожайный год для крестьянина — высшая радость, награда, итог его трудов.
Последними поэтами деревни после Есенина были: М.Исаковский, А.Твардовский, Сергей Викулов, Н.Рубцов.
И вот Игорь Федорин, который не представляет Россию без поля и пахаря-труженика, оратая, Микулы Селяниновича и других богатырей Руси. Труд на земле — самый нравственный труд, он формирует человека, его душу, поскольку человек есть персть земная. Игорь Федорин — сын своей земли, он чувствует, как цветёт рожь и иные злаки.
Игорь Федорин близок Владимиру Семакину, великому почитателю и знатоку природы, светлой душе, вскормленной любовью к родной земле:
И в памяти на долгое храненье
Останется и куколь на меже,
И колоса гранёное зерненье,
На ощупь ощутимое уже.
У Федорина эта любовь так же окрашена действенным отношением к земле-кормилице:
Мне скажут:
совсем, дескать, сросся с землёю:
Всё грядки да грядки. Всё гнёшься милок.
Но только как быть, коль, не зная покоя,
Мы с нею в тревоге за всякий росток.
………………………………………..
Держусь за неё, как за руку младенец,
Всегда и везде у неё на виду.
Покуда живу, никуда я не денусь,
А с нею простившись, в неё и уйду!
("Земля пробудила, земля нашептала…")
Извечная мысль русича выражена в последней строчке. Но поэт надеется, что лучшие времена для России настанут, всё перемелется, плохое кончится, протечёт, и всё станет на круги своя.
Мудрости тебе и новых прекрасных стихов о земле-кормилице, нашей Родине, о времени и о себе, дорогой Игорь. Твои стихи, идущие от смиренной, а порой мятежной души, волнуют, погружая в раздумья нелёгкие. Но они стоят на трёх китах: Вере, Добре и Любви.
|
|