Без поэзии нет любви! Без любви нет поэзии! А всё остальное — от лукавого, в том числе и пресловутые общечеловеческие ценности, ибо любовь и поэзия бесценны, ибо любовь и поэзия — неразделимы!
ВО РВАХ
Человек, если ты решил,
что спас свою душу, —
то забудь о душе!
Во рвах греха державный град —
И тайна века золотого.
И студит душу тёмный хлад,
И мрак безумья неземного.
Во рвах греха мертвы слова,
И голоса всё глуше, глуше…
Ползу, корячась, изо рва,
Вперёд себя толкая душу.
Во рвах греха мертва любовь,
И никого никто не слышит.
Ползу, сбивая локти в кровь,
Но жуткий ров всё выше, выше…
Скулит душа: "Давай… Давай…"
И я душе внимаю слепо.
И вот он! Вот! — заветный край!
И пальцами впиваюсь в небо…
ПОЭТ И ВЛАСТЬ
В этом мире зло
такая же постоянная величина,
как скорость света.
Внимают долы словесам,
Таясь под властною пятою.
Но что мне власть, когда я сам —
Давно не властен над собою.
Но я, наверное, бы смог,
Пусть неохотно, пусть натужно,
Наладить с властью диалог, —
Но на фига мне это нужно?
Грядёт компьютерная тьма!
И множит числа ноль бесстрастно…
И власть Земли давно сама —
В себе безумна и безвластна.
НЕВЕЗУЧЕМУ
Невезучего и на слоне
достанет бешенная собака.
Он всё время быть казался нужным,
Он, как бес, играл со мною в дружбу.
Ни за что врагам меня продал,
А в итоге крупно проиграл.
Но смеётся надо мной поганец —
Безнаказно, словно иностранец.
Заграниц ему не обещаю,
Он играл — и я его прощаю.
Никому из нас не повезло —
И, увы, необратимо зло.
И даст Бог, в аду ему приснится
Золотая, голубая Ницца…
ПОБЕДИТЕЛЮ
…И в победе надо
оставаться непобеждённым.
Непонятно?!
Ну и ладно, не для дураков пишу.
Пора на ноль врагов помножить —
На самом крайнем рубеже.
И Бога нечего тревожить,
Покуда силы есть в душе.
И пусть крадётся враг по следу,
Пусть злое время душу рвёт…
Без Бога одержи победу —
И Бог с победою придёт!
ПО НЕБУ ПОЛУНОЧИ…
Душа — бессмертна,
но смерть всегда помнит о душе.
Устала душа от бессонных ночей —
В скрещенье жестоких эфирных лучей.
По небу полуночи… — тихо шепчу,
Как будто забыть свою душу хочу.
Забыть, чтоб душа не страдала моя
От плотского морока небытия.
Душа моя, где ты?! Ужель тебя нет?!
"По небу полуночи…" — слышу в ответ.
И слышу: "Звезда со звездой говорит…"
И слышу: "Господь твою душу простит…"
ПАМЯТИ УШЕДШИХ
В этой жизни отличить
главное от необходимого
под силу только бессмертным.
О, Боже, все давно мертвы!
Поломана в ограде дверца…
И тёплый холодок травы
Уже не успокоит сердце.
О, если б раньше срока знать —
Душе в скитаньях сиротливых,
Что смерти, в общем, наплевать —
На несчастливых и счастливых.
О, если б сразу знать ответ,
А не томиться тёмной страстью,
Что смерти после смерти нет,
Но, словно смерть, возможно счастье…
В объятьях золотой травы —
В погост почти вросла ограда…
О, Боже, все давно мертвы —
И знают всё, что знать не надо!
***
Только истинный графоман,
как старый враг народа,
способен выдать
недействительное — нежелаемому.
Казалось нечего терять,
Но оказалось — выше крыши…
И хорошо б не повторять
То, что однажды боком вышло.
И вновь надежда на авось,
И прочь словесная корявость!
Но как бы хорошо жилось,
Когда б ничто не повторялось.
Разбито в прошлое окно.
И остаётся стать счастливым…
Но — и бессмертным не дано —
Жить без конца неповторимым…
НАЗИДАНИЕ
В жёлто-голубых литгазетках меня кличут литературным функционером. Наверное, это так и есть.
О, как я завидую настоящим стихотворцам-графоманам, не литфункционерам! Они, в отличие от меня, многогрешного, живут поэтическими образами и мечтами, а я неизвестно, чем живу.
О, как я завидую творческим людям, ибо только в слове поэт, как человек, свободен от самого себя.
Поэт, суди себя сурово, —
Иначе сгинешь без следа…
И в слове — Бог, и богом слова
Никто не станет никогда.
Но в час тревожный и немирный —
Лишь Слово — Бог тебя спасёт, —
Из пропасти безумья вырвет,
И в разум истинный введёт.
Пусть бездна круговой чертою
Означит времени предел.
Поэт, живи своей мечтою,
Чтоб в слове Бог тебя прозрел.
Поэт, суди себя сурово!
Мечтам Господь — не Судия…
И воплотись душою в слово,
Чтоб стать свободным от себя…
ДЕНЬ БОЖИЙ
— А что это даёт?! — тупо вопрошает графоман, желающий получить писательский билет.
Увы, но вынужденно вежливо отвечаю:
— Такому как ты, не даёт абсолютно ничего, кроме головной боли, как, впрочем, и эта жизнь, которая в итоге, не даёт человеку ничего, кроме смерти.
Угрюмый ноль земные сроки множит,
И режет угол неземная тень.
Но, слава Богу, день ещё не прожит,
И этот день — на славу Божий день.
Пусть впереди разлука, будто встреча,
Но и в разлуках я ещё живой…
И Божий день — он равен жизни вечной,
И Божий день, хоть на мгновенье, мой!..
АНГЕЛЬСКИЙ СВЕТ
Моя Родина — моя душа.
И никогда, никогда я не буду
гражданином мира!
Спасёт от бесов и от лжи,
Спасёт от мрака преисподней —
Незримый свет твоей души,
Хранимой ангелом Господним.
Но ты ещё чего-то ждёшь,
Упорно, тупо ждёшь со всеми…
И, как слепец, в любви живёшь —
Надеждой на земное время.
Но тает время, точно соль,
А Вечности, быть может, нету…
О, Боже, хоть на миг позволь
Рукой дотронуться до Света!
МОЛЧАНИЕ МАЯ
Только через Слово
можно постигнуть молчание Бога.
Ты не со мной — и Май не мой.
Глухая ночь объемлет землю.
И как поэт глухонемой —
Молчанью неземному внемлю.
Как страшно не любить себя,
Как жутко слов своих не слышать!
Но Май, сиренями слепя,
В лицо — любовью Божьей дышит.
И враз становится легко,
Как будто всё ещё в начале…
И без молчанья твоего —
Неполно Божее молчанье…
НАД ВОДАМИ ЗАКАТНЫМИ
Атеизм так же нелеп,
как вокзальные часы в Храме.
О Боже, как нелепа жизнь
С пустой, бессмысленной тщетою!
Вчера ещё тянулся ввысь,
А нынче, словно под пятою —
Унынья и глухой тоски,
И тёмного непониманья…
И глохнут, сердцу вопреки,
Слова любви и состраданья.
И рассыпаются, как прах,
Сухие комья слов безвольных, —
И от молчанья в трёх шагах —
Я слышу голос колокольный…
Никто меня не повторит,
Я сам себя взорву, как атом!
И колокольный звон летит
Над медленным речным закатом.
Вчера ещё тянулся ввысь,
А нынче должен в одночасье
От самого себя спастись,
Как от чужого самовластья.
И над закатною водой,
Вот-вот спасусь пугливой тенью…
А надо быть самим собой,
Чтоб даровал Господь спасенье…
ДЕНЬ КРАСОТЫ
Не время проходит сквозь меня,
а я прохожу сквозь время — и, увы,
иду совсем не туда, куда надо.
Всё верится, что буду я счастливым,
Всё верится — не сгину в суете…
О, если б знать всем юным и красивым
О здешней и нездешней пустоте.
О, если б знать о немощи грядущей,
О, если б знать о кознях тёмных сил!
Но не дано над бездною ревущей —
Нам изменить безумный бег светил.
Нам лишь дано предугадать явленья —
Почти бессмертной тупости людской,
Сгребающей, как мусор, поколенья,
Корявою, безжалостной рукой.
Я говорю о вечности с поэтом,
И он от Бога вроде бы поэт…
Но нет бессмертным — счастья в мире этом,
Да и в ином, уверен, тоже нет.
О, если б знать всем юным и красивым, —
Как время порождает пустоту…
Но верится, что буду я счастливым, —
И вечность — не в бессмертье обрету…
ПРОЩЁНЫЙ ДЕНЬ
Надо очень опасаться тех,
кто всегда остаётся самим собой.
От себя никуда не деться,
Даже в Храме в прощёный день…
Тихий свет овевает сердце,
Но таится под сердцем тень.
Бьётся сердце с тоской о рёбра,
Будто мы в Божьем Храме врозь,
Будто кто-то под сердцем злобно
Подыхает, как ржавый гвоздь.
Но очнусь в единой молитве,
И в молитве себя найду,
Словно выживший в тёмной битве —
И простивший любовь — в аду.
РУССКИЙ ВОПРОС
Жалость, увы,
не самое светлое чувство.
Всё круче двадцать первый век,
И время не подарок…
Как страшен русский человек,
Как безнадёжно жалок.
Но я без жалости — никто,
И я никто — без страха…
А некто, застегнув пальто,
Рвёт на груди рубаху.
И что-то гнусное вопит
В конце пустой аллеи,
И мне проклятие сулит,
А я — его жалею.
Жалею так, что сходу бью —
В разверзнутое рыло,
Но жалость русскую таю
В своей душе уныло.
Дрожит серебряная высь,
Летит звезда с откоса…
И обойдётся эта жизнь
Без русского вопроса.
Всё круче двадцать первый век,
Но эта жизнь — подарок…
Как страшен русский человек,
Как безысходно жалок…
КУХОННОЕ
Я никогда не любил крепкие напитки, кроме водки, коньяка, зубровки, перцовки, мадеры, портвейна и т.д. типа денатурата.
И, естественно, никогда не злоупотреблял оными, кроме водки, коньяка, зубровки, перцовки, мадеры, портвейна и т.д. типа денатурата…
Я вроде жив… Дела — ништяк.
А вот душа, увы, не в духе…
Сижу на кухне, как дурак, —
Неинтересен даже мухе.
Себе не интересен сам,
А вроде признан и известен…
Но, слава Богу, хоть врагам —
Ещё как будто интересен.
Не в духе верная душа,
А нам бы радости хоть малость.
Как будто наша жизнь прошла —
И с нами, дрянь, не попрощалась…
Как будто чья-то жизнь прошла,
А вот моя — не начиналась…
ДРУГИЕ
Не каждому, желающему плюнуть
на меня с колокольни,
дано на неё забраться.
Дорога вроде к дому шла,
Но оказалось, что не к дому…
И мне метель в лицо мела,
Как никому другому.
Но я упорно шёл к себе,
И шёл другой к себе упрямо.
Мы шли наперекор судьбе,
Ныряя в снеговые ямы.
Мы шли, тая в душе своё,
Друг друга помня в круговерти…
О, Боже, где-то ныне всё?!
Где жизнь, не помнящая смерти?!
Метель серебряным крылом
Грядущее смахнуло в Лету…
И я не знаю где мой дом,
И нет другого в мире этом.
Никто друг друга не спасёт,
И не найти дорогу к дому,
Но до сих пор метель метёт —
Навстречу мне, а не другому…
ПЕРЕХОД
Жизнь и смерть —
это переход от знания к вере.
Душа не знает смерти,
И смерть души не знает,
Но в смутной круговерти
Жизнь — душу забывает.
Незримый круг всё уже, —
И я душе не внемлю,
Но всё ж врастаю в душу,
Как в ледяную землю…
ПОСЛЕ БЕССОННИЦЫ
Без любви бессмертие — наказанье!
Кто там зудит: "Любовь давно прошла?!
Вам завтра не увидеть края солнца…"
Живёт во мне твоей любви душа —
Сиренью белою бессонно.
Пусть где-то там, в предвечной тишине,
Ты всё земное навсегда забудешь,
Но будет жить твоя душа во мне!
Но ты об этом знать не будешь…
ВОСХОДЯЩЕЕ
Только верующий в непостижимое
остаётся в истинной жизни.
Восходит дивное светило —
Из мрака, дыма и огня.
За то, что ты не разлюбила,
Моя любовь, прости меня.
Бессмертью не нужны страданья, —
Там не спасёт себя никто…
В глухой надежде ожиданья
Всё обращается в ничто.
Но знаю: свидимся сегодня
В поющем золотом саду…
И в бездне милости Господней
Мы не исчезнем, как в аду.
Восходит дивное светило,
Горит рассветная вода…
Прости, что ты не разлюбила —
И не разлюбишь никогда!
КРАСИВАЯ ЖИЗНЬ
Жизнь, как и время, есть реальная
иллюзия мыслящей материи.
Отсутствие этой иллюзии
сводит на нет все физические
и метафизические законы Вселенной.
Рухнул сосняк с обрыва, —
Крут грозовой обвал…
Как бы я жил красиво,
Если б себя не знал.
Рухнули в бездну сосны,
И на траве черны —
Жаркие слёзы Солнца,
Слёзы седой Луны.
Но от слепого рока,
Тайну любви храня,
Ты ведь со мной — без срока,
Слышишь, любовь моя?!
Слышишь, моя отрада?!
Всё на земле — ничьё…
Пусть не совсем как надо,
Но поживём ещё.
Стонут в провале сосны,
Стынут в траве черны —
Жаркие слёзы Солнца,
Слёзы седой Луны.
Падает жизнь с обрыва,
Будто в последний раз…
И не совсем красива
Эта Земля без нас…
ТРОЙНОЕ СОЛНЦЕ
Время, как дьявол, обманывает нас, прикидываясь, что его нет, не было и не будет никогда.
Что пасмурно смотрим в ночное окно?
Что маемся жизнью бессонно?
Нам Солнце Тройное от Бога дано, —
Незримое, вечное Солнце.
Пусть Солнце Тройное сейчас не прозреть, —
И чудится тьма без предела…
Но Солнце навек — нашу жизнь, нашу смерть
И наше бессмертье прозрело…
ДАР
Главное для поэта —
услышать голос Бога!
И не отчаивайся, поэт,
если вдруг покажется,
что Бог не слышит тебя…
Бог слышит каждого живущего
в мире этом и в мире ином.
А поэт или не поэт сей живущий —
не имеет в Абсолюте
ровно никакого значения.
Нас воскресит незримый свет
В эфирном бездорожье, —
Быть может, через сотни лет,
А, может, ещё позже.
Но знаю: свидимся с тобой, —
И жизнь рванётся дальше, —
Быть может, раннею Весной,
А, может, ещё раньше.
И страх несбывшейся любви
Растает с вечным снегом,
И Солнце чёрное в крови —
Омоет души светом.
И мы забудем вечный снег,
Забудем холод звёздный,
Ведь Бог даёт любовь навек —
Не рано и не поздно…
НЕНАУЧНОЕ
Наука старается понять всё.
Но вряд ли когда поймёт,
каким образом из молекул,
атомов, электронов, позитронов
и т.п. возникает любовь
и делает человека человеком.
Никто меня не повторит!
Не сгинет мой угрюмый гений…
И солнце чёрное спалит
Всю тьму нечистых привидений.
И пусть незрим бессмертный свет
В гигантских вспышках вечных молний, —
Я выберусь из тёмных лет
На брег иной, видений полный.
Сей берег обозначил Бог —
И море обозначил прежде,
И чёрной солью грань эпох
Означилась в песках прибрежья.
И что мне грозы бытия,
Где Бог дарует душам вечность?!
Где главное — любовь моя,
Всё остальное — бесконечность…
ЧУЖИЕ ГЛАЗА
В поэзии я — не игрок…
В поэзии я — даже не играющий тренер.
В поэзии я — играющий судья!
И суди меня, Господь!!!
Чужие глаза, неземные, —
С тоской в мою душу глядят.
И строчки стихов ледяные
Угрюмо становятся в ряд.
Угрюмо становятся строчки
В затылок друг другу навек…
И я в этой жизни воочью,
Быть может, ещё человек.
Глаза неземные печальны, —
И в душу боюсь заглянуть,
Чтоб строчкой неловкой случайно —
Сочувственный взгляд не спугнуть.
И, может быть, я не исчезну
Навеки в огне ледяном…
Но чёрное Солнце из бездны
Восходит — божественным сном.
И я без остатка сгораю,
Сгораю в божественном сне,
И душу — любви открываю,
Как чёрное Солнце — Луне.
Чужие глаза, неземные,
Навек остаются со мной…
И строчки мои ледяные
Сгорают под чёрной Луной.
Но то, что слагаю сегодня —
Останется где-то навек,
И страшное имя Господне —
Услышит во мне — Человек!
………………………………
И я — в невозможном — навек —
Останусь, как — нечеловек…
ВЕЧНОЕ ЭХО
Всё не так просто, как кажется…
Всё значительно проще, чем кажется.
Всё совсем просто!
Настолько просто, что я отказываюсь
понимать себя как до рождения,
как после смерти!!!
Где ты, эхо любви, эхо милого голоса?!
Глухо слышится что-то не то…
Но игла световая,
тоньше детского волоса,
Тьму времён обращает в ничто.
Ничего, что не очень светло нынче пишется,
И туман на рассветной меже.
И слова замирают, но явственно слышится
Эхо вечного света — душе…
ВЗОР БОЖИЙ
О, сколь в мире сём
надо ещё дожить до смерти,
ибо Господь не ведает
конца истинной жизни,
ибо Господь больше,
чем жизнь и смерть!
Вечный снег под сердцем тает,
Дышит светом кровь.
Но душа ещё не знает,
Где её любовь.
Эхо света. Мрак — эпоха.
Стынь. Полынь звезда.
Не дано увидеть Бога
Смертным никогда!
Тает вечный снег под сердцем,
Тает свет, как снег.
Не увидеть — и бессмертным
Господа вовек.
Тает время — тёмным дымом,
Тает снег в крови.
И грядущее в незримом,
Как душа в любви.
Но незримым овладею, —
И хотя б на миг, —
Божий взор душой прозрею,
Словно Божий Лик…
И откроет взор зовущий
Золотую новь,
И незримое — в грядущем
Обретёт любовь…
ЧУЖОЙ ТАЛАНТ
Ноль — здесь и ноль — там —
неравнозначны.
И не всякий ноль другому нолю —
товарищ, друг и брат.
И ещё… Только человек
в мире сём способен
обращать правду в ложь
и обращать ложь в правду.
От чужого таланта пропащего
Тянет душу в расстрельный подвал,
Будто я ничего настоящего
В этой жизни ещё не слагал.
От чужого таланта пропащего
Замерзают глаза, как вода,
Будто я ничего настоящего —
В этой жизни не знал никогда.
От чужого таланта пропащего
Зимней ночью не скрыться нигде,
Будто я ничего настоящего
Не представлю на Страшном Суде.
А ему, может быть, не икается,
Он беспечен в сивушном бреду…
И без Бога приходится маяться —
За пропащий талант, как в аду…
ГАРМОШКА
…Словно ищет в потёмках кого-то —
И не может никак отыскать.
Михаил Исаковский
Большинство нынешних российских
писателей страдают обратным
творческим ростом, поэтому
прочитать и понять мои тексты
они никак не могут по уважительным
природным и метафизическим причинам.
Всё ищет гармошка в потёмках кого-то,
А рядом, упившись над чёрным ручьём,
Дурак по призванию — стал идиотом,
Поэт по призванию — стал палачом.
И вновь не последним становится первый,
И смерть никого в этой жизни не ждёт…
Но ищет палач подходящую жертву,
Но ищет гармошку в ночи идиот.
ВОДЫ МНОГИЕ…
Прекрасное должно быть величавым!
— сказал некто.
Прекрасное должно быть счастливым!
— говорю я.
И что из того, что в мире сём
почти все несчастливы?!
Что с того?!
Прекрасное и без нас — прекрасно…
Дух бури Небом укрощён, —
И гладь, и тишь на водах многих.
И долгий обморок времён
В сердцах героев и убогих.
Но не грядущее сбылось,
А всё, что зрело в невозможном.
И океанов бурных горсть,
Как горсть песка во длани Божьей.
Покой в душе на сотни лет,
И восстаёт из круговерти —
Творений дивных горний свет,
Незримый свет и свет бессмертья.
Дух бури Небом укрощён,
Но нет грядущего в покое…
И тёмный обморок времён —
В душе, как время золотое…
В ЗЕРКАЛЕ БЫЛЫХ ВРЕМЁН
В молодые годы я был знаком аж с самим Жаном Полем Сартром во время его торжественного пребывания в Москве. Знаком, естественно, шапочно… Но всё-таки знаком! И чувствовал себя почти дураком, встречая сочувственный взгляд Сартра и внимая через молодящуюся и явно симпатизирующую мне, многогрешному, переводчицу экзистенциональным бредням властителя дум тогдашней Европы.
Интересно — кем чувствует себя нынче Сартр в своём пресловутом Ничто? — поскольку все его экзистенции не стоят и десятка моих стихотворений.
Может, вообще ничего не чувствует, ибо нет никаких Ничто и быть не может…
А я вот упорно продолжаю чувствовать себя почти дураком, хотя давным-давно не внимаю ничьим бредням — и иногда даже кажусь кое-кому, да и самому себе, в старых зеркалах очень умным и красивым.
В квартире старой сумрак неземной, —
И вроде до квартиры нету дела,
Но по привычке взгляд уткнётся мой —
В проём стены, где зеркало висело.
И вздрогну я, — не отразившись там,
Где зеркало сияло дивным светом,
Как будто сгинул начисто к чертям —
И нет меня давно на свете этом.
Но, слава Богу, я — живой ещё,
И зеркала в моём жилье не бьются…
И друг ещё хватает за плечо,
Чтоб я успел на выстрел оглянуться.
И пусть вовеки не придти назад —
Из вечного незримого предела,
Я отведу оцепеневший взгляд
От той стены, где зеркало висело.
И враз очнусь над бездной тёмных лет —
Вне старых стен — средь неземного сада,
Где всё — во мне, где только жизнь и свет,
Где я — во всём, где зеркала не надо…
ПЕСНЬ О МЕНЕДЖЕРЕ
Русские всегда преувеличивают то, что евреи не дооценивают.
О, любовь моя, где же ты, где же ты?!
Неужели вся в бизнес ушла?..
Соблазнил тебя прибылью менеджер, —
Инвалютная, сучья душа.
О, любовь моя, где же ты, где же ты?!
Лишь Господь твою душу спасёт!
Я зарою живьём тебя, менеджер,
Чтоб ты сдох без валюты, урод.
О, любовь моя, где же ты, где же ты?!
Слышишь, кризис идёт мировой!..
Обанкротился начисто менеджер, —
Мелкий бес преисподни земной.
О, любовь моя, где же ты, где же ты?!
Лишь Господь мою душу спасёт!
Я отрою живьём тебя, менеджер,
Чтоб ты сдох после смерти, урод!
ХРАНИТЕЛЬ
Чтобы до конца,
до последней высоты и глубины,
понять гения, надо быть воистину
гениальным читателем.
Ну, стань хоть на мгновение гением,
мой золотой, мой хороший-нехороший
читатель-нечитатель!..
Снежный пепел. Тёмный вечер.
И на радость — смерть врагу…
Я давно на этом свете
Ничего не берегу.
Но храню себе на муку,
Как любовь, земную речь:
"Дай-ка мне, родная, руку,
Чтоб тебя чуть-чуть сберечь…"
|
|