Лев Скворцов
ЗРЕЛОСТЬ ПОЭТА
|
Владимир АРТЮХ, "Собрание стихотворений". — М: "У Никитских ворот, 2011.
ПОЭТИЧЕСКОЕ ТВОРЧЕСТВО Владимира Артюха (продолжающееся около сорока лет) предстаёт в настоящем сборнике с достаточной полнотой. Это — двенадцатая книга поэта, по замыслу своему, можно сказать, рубежная, раскрывающая мастерство автора во всей его широте и оригинальности.
Тематически поэзия Владимира Артюха многообразна: в ней значительное место занимают мысли о судьбах родной страны и размышления о собственной судьбе поэта; тема малой родины; лирическая тема любви к природе; очарование женской красотой (причём не без горечи и грусти) — вот далеко не полный перечень того, чем живёт поэт и что рождает его одухотворённое слово.
Да и само это Слово (в самом высоком его смысле) оказывается в поэзии Владимира Артюха едва ли не самым главным, или одним из главных персонажей, в чём сказалась, конечно же, серьёзная филологическая подготовка и образованность автора.
Владимир Артюх тоскует, говоря о заметной порче родного языка, его стилистическом и смысловом снижении в наши дни:
Очерствела людская душа,
Онемела русская речь.
Он чутко замечает эти признаки распада, но вместе с тем глубоко осознаёт вечную тайну божественного поэтического Слова:
Тело смертно. А слово
Вечностью озарено,
Что под его покровом?
Вряд ли понять дано.
Он не боится снять или приподнять этот покров и делает закономерный вывод о том, что и "Нечаянное слово / И есть, пожалуй, суть / Пространства неземного..."
Для него жалок "плен просторечья", он любит благодатное, божественное Слово с его животворящим началом: "Во всём и всюду Слово, / Как выдох и как вдох". Глубоко, поистине исповедально принимается им бессмертный постулат: "В начале было, есть и будет Слово..." И таким уверенным обобщением о неизбежной победе осиянного Слова звучат слова поэта, выраженные в афористической манере и национально-узнаваемой форме:
Отсеется полова,
Рассеется пыльца
И золотое слово —
Покатится с крыльца.
Стоит, наверное, отметить поэтическую и собственно языковую игру слов и созвучий в стихах Владимира Артюха: "Вино не виновато"; "О речи не может быть речи, / Молчание — выше небес"; "Преображение — броженье"; "Дождит беспросветно / С просветами света / Всё лето и лето..." и мн. др.
Интересны и своеобычны сравнения и сравнительные обороты в стихах Владимира Артюха, подчас неожиданные и парадоксальные, но при этом зримо точные в своей этой чисто внешней, кажущейся парадоксальности. Например: "А осень, как лиса, / По улицам крадётся"; "Крымский снег идёт в столице — / За стежком ещё стежок"; "И скользнул походкой лисьей / Только что по роще дождь". Подобные примеры можно и дальше множить: "привередливый зуммер шмеля", "краюха неба голубого", "ветви клёнов горят, как лампады"; "Набухла серая мгла, / Как мокрого хлеба горбушка" и мн. др.
В стихах Владимира Артюха, в его поэтическом мире есть всё, чем жив человек, чем жива окружающая нас природа, осязаемый и вещный мир: звуки, запахи, цвета и их оттенки, озёрная гладь; снега и дожди; яркий солнечный луч, свет луны и всполохи зарниц; шум морского прибоя и шелест листьев и трав. И весь этот мир неумолимо входит в душу благодарного читателя книги.
Поэзия Владимира Артюха питается живой водой всей русской поэзии, этим вечным источником и стимулом творчества все новых и новых поэтических поколений. Владимир Артюх — убежденный сторонник русской стихотворной традиции, открыто и свободно ей следующий. Но при этом он вполне самобытен в выборе достижений своих предшественников и в использовании этих достижений — от Пушкина и Лермонтова, Тютчева и Фета до Блока, Бунина, Есенина, а также Клюева, Гумилёва и Пастернака... Неплохой ряд, согласитесь. А вот и живые примеры: "Пора, мой друг, пора" и "Я над вымыслом тоже плачу" (Пушкин); "Мысль, изречённая во сне" (Тютчев); "Сумерки. Луна, Даль обнажена. / Вечность, тишина" (Блок); "Луна горбушкой плывёт" (Есенин), "Февраль: чтобы чернилами не плакать" (Пастернак). И даже: "Земную жизнь до сердцевины / Прошёл" (Данте) или "И надежда, как Русь, за холмом" (Слово о полку Игореве).
Отметим и подчеркнём: здесь не простое цитирование или повтор, а подлинное творчество в пределах национальной (и мировой) поэтической сокровищницы, а вернее сказать — сотворчество, собеседование поэта с великими и старшими собратьями по перу, диалог, а подчас и полемика с ними.
Стихи Владимира Артюха подкупают не только песенной мелодичностью, но и оригинальной афористичностью. Надо сказать, что афористичность стиха вообще характерна для его творчества. Создаётся она, эта афористичность, игрой смыслов и форм, многообразием ритмов, удачной звукописью и т. п. Например: "Душа устала быть душой"; "В час жизни время бесконечно", "И ничего светлее нет / Животворящего забвенья"; "Он (снег) знает, что такое Слово, / Когда молчит над бездной человек".
В заключительный раздел книги вошли стихотворные миниатюры автора — жанр редкий в силу сложности исполнения. Афористичность, опирающаяся на сгущённость мысли и плотность повествования, делает многие из этих миниатюр настоящими художественными шедеврами:
И всё-таки это не малость —
Услышать дыхание моря,
Узнать, что такое жалость,
Понять, что такое горе.
Горем и жалостью (доходящей порой до отчаяния) проникнуты многие стихи Владимира Артюха. Критика уже отмечала трагически-грустные ноты его поэзии, связанные с внутренней тревогой за настоящее и будущее страны, её народа, с падением культуры и нравственности, снижением до критической точки духовности современного нашего общества.
Да, лейтмотив грусти в творчестве Владимира Артюха несомненен. Но кто сказал, что настоящая поэзия должна быть непременно весёлой и жизнерадостной? Разве устарели для наших дней знаменитые слова Н.А.Некрасова: "Кто живёт без печали и гнева, / Тот не любит Отчизны своей"? Конечно же, нет.
Пронзительное чувство вины (чужой? своей?) преследует Владимира Артюха в его личной и поэтической судьбе:
Куда ни глянь — тоска родная,
Как тройка русская, звенит.
Вот за неё и пью до дна я.
И пусть душа моя болит.
Порой его может охватить "многолюдное отчаянье", но в конечном счёте он твердо верит в свет разума и добра, в мудрую силу народа и в животворящее начало "из пламя и света рождённого слова".
Промежуточные итоги многолетней творческой работы предполагают, конечно, и некоторую понятную усталость, и неумолимую горечь утрат. Всё это есть в представленной читателю "рубежной", как мы её назвали, книге поэта. Не случайно же он говорит: "Я давно ни о чём не жалею".
И вместе с тем душа поэта живёт любовью и не может жить иным. Более того, он совершенно уверен в том, что "жить можно только так — любя".
Читая книгу Владимира Артюха, погружаешься в стихию поэтического Слова, неповторимый в своем своеобразии мир образов и мыслей человека, немало прожившего и пережившего своей страдающей душой, многое передумавшего и осознавшего в нашей непростой современной жизни.
Среди "расчисленных светил" и планет русской поэзии наших дней планета Владимира Артюха уверенно и неуклонно движется по своей оригинальной орбите.
|
|