Владимир Бояринов __ ГЕНИЙ ТАНЦА
Московский литератор
 Номер 17, август, 2011 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Владимир Бояринов
ГЕНИЙ ТАНЦА

     
     Алауди МУСАЕВ. "Махмуд Эсамбаев". — М.: "Молодая гвардия", серия "Жизнь замечательных людей", 2011.
     ЗнаменитаЯ сериЯ "Жизнь замечательных людей", отметившая недавно свое 120-летие, пополнилась новой книгой. В этом не было бы ничего необычного, если бы не ее герой: на сей раз им стал не полководец, не писатель, не ученый, а танцор. Танец — самое недолговечное из всех искусств, хрупкое чудо, не переживающее памяти видевших его. Его очарование не могут передать никакие рассказы, никакая киносъемка, и поэтому в памяти потомков остаются лишь немногие артисты танца — те, чье искусство перерастает рамки профессии, становясь событием истории. Именно таким был герой книги — народный артист СССР Махмуд Эсамбаев.
     В его судьбе удивительнее всего то, что он не мог, не должен был сделаться танцором. Об этом размышляет в предисловии к книге известный писатель Муса Гешаев: "Почему этот чеченский мальчик, будучи уважительным сыном своих родителей (закон гор!), решился сказать своему старому отцу "нет", когда тот объявил, что Махмуд станет юристом, судьей, то есть "человеком серьезной профессии", а не каким-то там плясуном-клоуном? Мир крестьянства, а особенно горского, где жесткие условия жизни часто диктуют суровость отношений, не очень-то признает эстетику. Красота тут, в горах, аскетичная — выжить бы, а не растрачивать силы на бесполезные танцы. Впрочем, в горах почти всякий танцует, когда выдастся минута досуга. Но это не более чем "разминка души", нечто вторичное, необязательное, как брикетик мороженого эскимо, которое горские дети в своих аулах и видеть не видели. А тут мальчишка упрямо твердит "я буду танцевать", да еще и наперекор отцу!"
     Преодолев первое препятствие на своем пути, Эсамбаев очень скоро столкнулся со вторым. Война подошла к Кавказу, и молодой танцор вместе с другими артистами Грозненского театра поехал выступать на фронт. В грузовик, где он ехал, попала фашистская бомба. Тяжело раненому Махмуду грозила ампутация ноги, но могучее желание танцевать сделало невозможное — он выздоровел. Третьим, самым тяжким препятствием на его творческом пути стало изгнание: вместе со всем чеченским народом артист был выслан в Среднюю Азию, где навеки остались его отец и мать. Но и в неволе его талант пробил себе дорогу. Махмуд стал солистом Киргизского государственного театра оперы и балета, а позже, освободившись из ссылки, уехал в Москву, став артистом филармонии.
     Вопреки всем препятствиям, он все-таки стал танцором — и каким! Его гастроли в десятках стран мира неизменно становились событием. Газеты называли его "Шаляпиным в танце", "чародеем танца", "легендой XX века". В поездках он копил впечатления, изучал пластику и движения разных народов мира. Итогом стало создание уникальной программы "Танцы народов мира", где Махмуд гениально вживался в национальную психологию жителей всех уголков нашей планеты. Индийский "Золотой бог", бразильская "Макумба", испанская "Ля коррида", таджикский "Танец с ножами", родная кавказская "Лезгинка", еще десятки танцев — каждый из них, как отметил мэтр отечественного балета Юрий Григорович, был маленьким законченным балетом со своим сюжетом, своей внутренней драмой.
     Но автор биографии Эсамбаева — Алауди Мусаев, — не ограничил жизнь своего героя сценой. В его книге мы видим Махмуда-семьянина, Махмуда-мудреца, Махмуда-патриота, чутко откликавшегося на радости и беды не только Чечни, но и всей своей большой многонациональной Родины. Видим и Махмуда-друга, которого любит и помнит множество людей — их рассказы и свидетельства бережно собраны в книге. Дружба — тоже искусство, и Эсамбаев владел им, как истинный сын Кавказа. Открывая людям свой дом и свое сердце, он требовал от них ответной искренности. Вот что пишет об этом М. Гешаев, хорошо знакомый с артистом: "Лицемерить, фальшивить, славословить и лукавить перед Эсамбаевым было пустой забавой. Он, ребенок в душе (примета многих гениев), почувствовав фальшь, тут же становился "инквизитором", "палачом" цинизма и пошлости, халтуры и дешевки. Его добрые, всегда лучащиеся весельем и жизнелюбием глаза, мигом становились стальными, обнаженными клинками. Его слово превращалось в меч и разило, не различая ни ранга, ни чина, ни национальности, ни возраста, и тут же ставило подлеца любого уровня, зарвавшегося чинодрала и лицемера на место. Так что вблизи Махмуда могли находиться только друзья. Враги смотрели на него издали".
     Книга А. Мусаева не умалчивает о драме последних лет жизни великого артиста. Война в Чечне, развязанная бессовестными политиками, ранила его в самое сердце. Сгорел его дом в Грозном, погибла коллекция картин, бомба убила его любимца — арабского скакуна, подаренного поклонниками. Но больше всего Махмуд горевал не об этом, а о том, что люди разных народов, которых он столько лет пытался сблизить и помирить своими удивительными танцами, опять убивают друг друга. Но и в этом состоянии, уже переступив седьмой десяток, пережив тяжелую болезнь, он продолжал выходить на сцену. Порой его выносили туда на руках, но в танце он преображался, подпитываясь восхищением зрителей, их искренней любовью. Так было до самого конца — артиста не стало 7 января 2000 года.
     В одном из последних интервью Махмуд говорил: "Искусство питает меня силами и энергией. Мне уже немало нет, но с пятилетними я чувствую себя пятилетним, с юношами — юношей, со стариками — стариком. Это волшебное преображение вдохнуло в меня искусство. Искусство — постижение человеческой красоты, а красота бесконечна, бездонна, из этого колодца можно черпать веками..." Эта красота, воссозданная Эсамбаевым на сцене, живет и в книге Алауди Мусаева, пронизанной восхищенным удивлением перед даром Махмуда-артиста и Махмуда-человека. Хочется верить, что автору удастся передать это чувство читателям, которым уже не суждено воочию увидеть гения танца.
     
Автор - Председатель Правления МГО СП России, Заслуженный работник культуры РФ