Екатерина Козырева
УЧИТЬСЯ МУДРОСТИ ПРИРОДНОЙ
|
ОТЧИЗНЕ
Уральских гор могучие шеломы.
Глухих холмов сухие ковыли.
Вползает поезд ящеркой зелёной
на дикий гребень в голубой пыли.
За речкой Белой, повторив изгибы,
уйдёт в проруб туннеля, в темноту,
а вынырнет — увидят, кто бы ни был! —
глубинную Отчизны красоту…
Твоих полей полынное остожье,
твоих лесов немереную высь.
И есть пути прекраснее, быть может,
но от своих дорог не отрекись.
Они вели, но не были ведомы!
Вчера по ним богатыри прошли…
Уральских гор могучие шеломы.
Глухих холмов сухие ковыли.
ДЕТСТВО
Как тайну берегу. В зелёный сад
распахнутые настежь окна дома
и ранний утра час, ещё все спят,
и только ветер с ветками черёмух
играет. Их лениво шевелит,
и небо на востоке розовеет,
и девочка понять ещё не смеет,
зачем она одна, одна — не спит?
И, сбросив покрывало, ощущает
всех прежде свежий холод половиц
и — по крылечку!
в сад щебечущий сбегает,
полуодета, слушать пенье птиц.
И сердце чуткой птахою внутри
стучит, стучит — себя не понимает,
зачем, как колдовству, оно внимает
безмолвию пылающей зари?
12 АПРЕЛЯ 1961 ГОДА
Впервые написать стихотворенье
Меня заставила не страсть и не печаль,
Не долгая зима, не тёмное забвенье,
А человек земной… В неведомую даль
Ворвался он — там звёзды и сиянье,
Там чистое и вечное живёт,
Открыт простор душе и расстоянья…
О, корабля невиданного взлёт!..
И мне пятнадцать лет - космическою бурей
Апрельская капель, сверкая и звеня,
Влилась в мои стихи. И гордо имя ЮРИЙ
Объяло мир, Отечество, меня…
НА УРАЛЕ
Какая роскошь — заблудиться
среди высоких этих трав!
Простору неба удивиться,
травы роскошество примяв.
Легко брести глубоким лесом,
кольцо озёрное найти,
с размаху загорелым всплеском
его спокойствие смести.
Раскинуться на горном склоне,
горячем, ровном, как платок,
на шейке ящерки зелёной
заметить маленький глоток.
Изведав вкус воды холодной,
журчанию ручья внимать,
учиться мудрости природной,
всё до травинки понимать.
***
Там я птицею певчей была.
Был мне друг — дурачок из села.
От дурманящих снов с сеновала
я к нему спозаранок слетала.
Кнутовище держа, как смычок,
на коне меня ждал дурачок.
Мы летели, свистел краснотал,
кнут, как выстрелы, землю хлестал.
И слетала с меня телогрейка,
и алел по степи маков цвет…
Пожалей-ка, село, пожалей-ка,
что у нас дурачков больше нет.
ПЕСНЯ
Собираюсь на родину.
Свет июля высок.
Собирают смородину,
Мамин вижу платок.
Над моею светлицею
Долог день до звезды.
Пожалею, что выцвели
Синих ставен цветы.
У крылечка приветный
Тополиный размах,
На рябиновых ветках
Зреет осень в кистях…
Собираем смородину
И негромко поём
О рябине, о родине —
Об Урале моём.
В ПОКОЕ СМУТНОМ
Сгустилась мгла над озером Сапшо,
светились острова, как изумруды,
шёл смутно дождь, но было хорошо,
тревожно стало вдруг…от этой смуты.
— Не воздух там, а брага на меду, —
откроется мне лодочник печальный. —
Там земляника, ландыши в цвету… —
И в лодку! И поплыли в путь недальний.
Поднялся ветер, оводы, слепни
впивались, обжигая, словно пули.
На озере остались мы одни
и к острову быстрее повернули.
Ах, остров! Ах, зелёная мечта!
Срывались ноги с красного обрыва,
а корни обнажённые куста
качались, как в воронке после взрыва.
И взрыв раздался — и зажглась гроза,
и высветила длинную траншею:
войны глядели впалые глаза,
склонила низко голову над ней я.
Цвёл ландыш над осколками гранат,
над ним стоял штыка суровый остов.
И, как шинелью неутешный брат,
дождь покрывал покоем смутным остров.
ЦВЕТЫ
Бреду полянами и пущами —
Вселенною моих стихов,
Во мне и для меня растущими…
Цветы невысказанных слов!
Как новорожденные дети вы.
И, делом Божьим дорожа,
Я с вами, и за вас в ответе я.
Над словом трудится душа:
Среди сиреневого, белого,
В весеннем облаке цветов
Ищу ребёнка неумелого —
Цветок, весь жёлтый до краёв.
И от земли не отлучённый он,
И к небесам он не привык,
Как Солнце правды отражённое —
Живой поэзии язык.
ВОЛЯ
Не ревнуй меня к песне
и к стихам не ревнуй.
Всё осталось на месте —
первый наш поцелуй,
и желанные дети,
и семейный покой.
Нет дороже на свете
вольной воли с тобой…
Встанешь ты до рассвета
и увидишь — тяну
злую долю поэта —
золотую струну.
— Есть же Лермонтов, Пушкин,
наконец — Кузнецов.
Вы же, словно кукушки,
нароняете слов…
Но кукушкины слёзы
соберёшь, не виня,
и простишь мои грёзы,
и уснёшь без меня.
***
Море срывало кольцо с сердоликом, —
Что ж не жалею, лови! —
То, что мерцало серебряным бликом,
бликом заветной любви.
В душу впиталась полынная горечь:
вольной мне, воля — беда…
Полно! Смирится и сильное море,
в небе забрезжит звезда.
Тихо раскинется ночи палатка,
красный погаснет закат.
Звёзды застынут в холодном порядке.
Что же так чайки кричат!
***
Волчьей стаей облака.
Свищет ветер.
Ветви рвёт у ивняка
и у вётел.
До родимого села
мне далече.
Если б мама не ждала
в этот вечер,
Не сидела б у огня,
не грустила,
если б Бога за меня
не молила,
погасила бы свечу,
погасила,
Как лучинушка лучу
не светила…
|
|