Ольга Сапожникова __ «ТАК ЛЮБИТЬ, КАК РУССКАЯ ДУША...»
Московский литератор
 Номер 05, март, 2011 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Ольга Сапожникова
«ТАК ЛЮБИТЬ, КАК РУССКАЯ ДУША...»

     
     “Реставратор всея Руси. Воспоминания о Савве Ямщикове” / Сост. и ред. Гузель Агишева. — М., НО “ИЦ Москвоведение”, 2010.
     “РЕСТАВРАТОР ВСЕЯ РУСИ”. У книги, посвященной Савве Ямщикову, не могло быть другого названия. Этот титул он заслужил всей своей жизнью, насыщенной свершениями.
     Ямщиков не давал себе передышки, "служа по России", хотя любой на его месте мог бы сложить руки и спокойно доживать свой век, считая свои болезни достаточным основанием для подведения итогов. Но, как заметил Юрий Люкшин, Савва Васильевич “...был рождён для великой жизни. Жизни, сочетающей в себе небесное и земное, глубокую веру и активную деятельность...”
     Савва Ямщиков благодарил Бога за каждый новый день, за каждого нового человека, единомышленника, с которым его сводила судьба. Как пишет Валентин Курбатов, эти люди были "детьми одной страны и одной культуры, и потом передавали его имя, как пароль единства".
     Поэтому не удивительно, что оглавление книги воспоминаний о Савве Ямщикове большей частью воспроизводит список его собеседников в цикле бесед "Созидающие" ("Завтра", 2004-2008). Это Игорь Острецов, Никита Голейзовский, Владимир Сарабьянов, Елена Романова, Павел Аносов, Николай Бурляев, Тамара Юфа, Вячеслав Старшинов, Владимир Васильев, Валентина Ганибалова, Валентин Курбатов, Виктор Правдюк, Игорь Золотусский, Василий Ливанов, Виктор Линник, Валентин Фалин, Георгий Василевич, Игорь Найвальт, Лев Николаев, Валентин Лазуткин…
     Умение дружить, собирать вокруг себя людей — уникальное качество Ямщикова. “Нынешние” так дружить не умеют. А о Савве Васильевиче можно сказать словами его любимого Гоголя: “Нет, братцы, так любить, как русская душа, — любить не то чтобы умом или чем другим, а всем, чем дал Бог, что ни есть в тебе... Нет, так любить никто не может!”
     “Никто не сосчитает, сколько нас, обожжённых ямщиковской могучей энергией и неуёмным темпераментом, получивших от Саввы пинка под зад (не отсиживайся, когда Отечество в опасности!), принявших его негромкую, но очень нужную помощь и поддержку в делах творческих и житейских, — говорит Валентин Лазуткин. — Сила его личного примера огромна, поскольку был он великим тружеником. Держал в голове сотни неотложных дел — не личных, а “общества”, постоянно организовывал, пробивал и добивался, сводил для общего дела многих полезных людей, писал от руки предисловия к книгам, каталогам музеев и выставок, подготовленных его друзьями, вёл обстоятельную переписку со своими читателями, телезрителями и радиослушателями”.
     Очень показательны слова Саввы Ямщикова, запомнившиеся Аркадию Мамонтову: “Я... вдруг спросил: “Савва Васильевич, зачем вам это нужно?” Он сказал: “Раньше я на всех выступлениях, встречах говорил про Россию неоптимистично, а сейчас думаю — мы поднимемся. Молодёжь идёт, ко мне на выступления по пятьсот человек приходит, и они через наркоту, водку, пьянку идут к нашей истории. К “Абрамцеву” идут, к вере, и они всё равно пробьются. Потому что без исторической памяти нет государства”. Он так сказал это, что меня пробрало, потому что в этом была его сущность: быть ответственным за страну, за её народ — как ни высокопарно это может прозвучать”.
     Гузель Агишева, редактор-составитель, не ставила перед собой задачу создать парадный портрет искусствоведа, реставратора, публициста, просветителя Саввы Ямщикова, — ей хотелось, чтобы между строк читателю виделся образ живого, многогранного человека. Не только громогласного, стремительного и безапелляционного, не ищущего лёгкого пути в поисках справедливости "буйного праведника", как охарактеризовал его Игорь Гаврюшкин, но и "большого ребёнка… с искренней, уязвимой, чистой душой", каким увидел Савву Ямщикова Павел Пожигайло.
     Это ей вполне удалось — тем более, что здесь, для полноты картины, говорят о Ямщикове и те люди, с которыми он дружил, но кого, по той или иной причине, вычеркнул из своей жизни. Объединяет этих рассказчиков благодарность за годы дружбы, ощущение потери и осознание, насколько преходящи обиды, насколько хрупки и дороги человеческие отношения.
     Когда уходят такие люди, как Ямщиков, понимаешь, что этот уход — скорее новое рождение, отмежевание от суеты и многословия. Попрощавшись с ним, мы видим, как постепенно уходит вся шелуха, наша память вычленяет главное и отбрасывает несущественное, чуткой кистью рисуя легенду.
     “При жизни у человека есть плюсы и минусы. Но вот он уходит, и ты невольно анализируешь, сколько “за” и “против”, — размышляет Владимир Васильев. — Он оставил после себя много позитива. Много сделал для культуры России. Сейчас его нет, и вроде бы нет этого его радикализма, но уже не хватает неистовства, человека, который может сказать в лицо кому угодно, что он думает по тому или иному поводу. При жизни был перебор, а теперь — не хватает...”
     “Жить без него — это значит всем сообща делать то дело, которое делал он, — говорит Виктор Линник. — Это будет лучшей памятью о нём и самым верным способом заглушить пустоту и отчаяние, что образовались с его уходом”.
     Когда-нибудь, открыв эту — самую первую — книгу о Савве Васильевиче, новый читатель не поверит, что он таким был. Здесь ещё слишком много боли, обид, слёз — здесь Савва земной, не всегда справедливый, резкий и неудобный. Такой, каким описал его Игорь Найвальт: “С Саввой было и сложно, и просто. Сложно из-за его детского максимализма, он не признавал нюансов: или чёрное, или белое. И просто по той же причине: если ты свой — безмерная любовь, если чужой — безмерная ненависть”.
     Эту безмерную любовь, неистощимую энергию души Саввы Ямщикова, ощущает и Игорь Золотусский: “Он и сейчас продолжает кого-то из нас опекать, кому-то помогать. Начатое им отзывается то в одной, то в другой жизни”.
     Создаётся впечатление, что Ямщиков не всё ещё сказал — и поэтому вчерашние его собеседники продолжают разговор, обращаясь к нему, как к живому, ожидая ответа или совета, руководства к действию. И совершенно не вызывает удивления тот факт, что ответ — приходит…