Шушаник Вартанян
РУССКОМУ ЯЗЫКУ (из детских воспоминаний)
|
Помню, в детстве, теперь уж далёком, в один жаркий день
Сидела я днём возле дома родного, мечтая,
Мирных граждан, идущих вокруг, наблюдая
И покинуть боясь на минутку от солнца спасавшую тень.
Птицы в нашем саду от жары что-то жалобно пели.
Вдруг я тётю заметила старую, та плелась еле-еле
И на тонкую палку весьма тяжело опиралась,
Видно, с рынка, с корзиною фруктов она возвращалась.
Вдруг непрочные ручки корзины её оторвались,
Абрикосы рассыпались, мышками врозь разбежались.
Охнула бабушка, по сторонам грустно заозиралась.
Я же, с места сорвавшись, к ней тотчас на помощь помчалась.
И золотисто-аппетитные, спелые абрикосы
(а солнце жгло спину)
Все до штучки их собрала и опять разместила в корзину,
А после, сняв ленту с косички, связала я ручки поклажи
И ей отдала. Она же с улыбкой за мной следила и даже
Всё повторяла: "Возьми-ка, возьми себе фруктов!
Дай, в кармашек я твой положу, я несу их для внуков".
— "Нет, не надо, спасибо, у нас они есть", — я сказала,
А между тем потихоньку обильную слюнку глотала.
— В школу ты ходишь ли, детка? — участливо тётя спросила,
— Нет, вот когда подрасту, — так учительница мне говорила.
— Ну, я и жду, да никак что-то не подрастаю.
— Верь, подрастёшь! И Господь да хранит тебя, детка родная.
Так вот сказала она, мне рукой помахав на прощанье.
И задумалась я, обратив на слова этой тёти вниманье.
Ой, это что же она мне в конце говорила?
То ль за что-то ругала, а то ли за что-то хвалила?
Да, ругала! А, может, благословила на счастье?
И в смятении долго глядела я вслед уходящей…
В крепкой памяти детской слова я тогда удержала
И с невольной обидой решила, что тётя меня упрекала:
Значит, я виновата, но я ж ей тогда помогала! —
Так я в мыслях нередко с собою сама рассуждала.
… Но вот время минуло, уж год как я в школу ходила,
А тех тёткиных слов непонятных я не позабыла.
И однажды услышала их вдруг, довольно случайно,
В разговоре учительниц наших, мудрых необычайно.
Вот, закончив беседу, стали женщины эти прощаться,
Им на несколько праздничных дней предстояло расстаться.
И одна из них бросила фразу, а фраза такая:
— Ну, пошла я. Господь да хранит вас, моя дорогая!
"И Господь да хранит!.." — я слова эти сразу узнала,
Только что они значат, по-прежнему не понимала..
Догнала я ушедшую и вежливо так попросила
Пояснить, что подруге она вот сейчас говорила?
Оказалось, по-русски добра она ей пожелала,
— То же, что "тер аствац кез мухат мна" по-армянски сказала.
Вот когда успокоилась я и душой взликовала: "Ура!
Значит, просто тогда пожелала мне тётя добра —
За поступок мой детский, за помощь поблагодарила,
И какая же в русских словах тех могучая сила!"
Скоро я полюбила не особо знакомый мне ранее русский язык,
Поняла, как он добр, и красив, и глубок, и велик.
К своему языку уважения не потеряла,
Но с усердьем большим я и русский осваивать стала.
Поняла: кто другого народа освоил язык, значит он
Перед всеми от Бога богатством души одарён!
Как бы ни было трудно читать по слогам, я старалась
И упорно в учебных делах своего добивалась.
Дивный русский язык я учила в наивной надежде:
Встретив тётю, и ей пожелать, как она пожелала мне прежде.
На слова доброты людям я добротою отвечу:
Землякам — на родном, а другим — чистой русскою речью.
… И сейчас я на русском не только пишу и читаю,
Я на нём при желании даже стихи сочиняю,
Я живу им, как жили им Пушкин, Толстой или Тютчев,
С каждым годом его постигая всё лучше и лучше…
Для беседы с роднёй помогает язык мой родной,
Ну, а с русским — я истинно как с путеводной звездой:
Я иду с ним вкруг света, от края до края,
Все другие народы и души их все хорошо понимая.
И не просто мне надо молчать с иностранцами, им улыбаться, —
Ведь по-русски могу я со многими в мире общаться!
… Помню, Пушкина я прочитала, его удивляясь таланту,
И обидно мне стало за любовь бедной Тани к Онегину-франту:
Нафлиртовавшись, усталый, пришёл, наконец, он к Татьяне
Со словами раскаянья и торжествуя заране.
Она же отвергла эти слова под серьёзным предлогом:
"Я люблю вас, Онегин, к чему же лукавить,
Но должны вы меня навсегда и отныне оставить,
Я другому теперь отдана, и, подумав о многом,
Буду вечно я мужу верна своему перед Богом!"
Перевела я дыхание тут и с довольной улыбкой сказала:
— Как расквиталась она, молодчина! Ответив ему, доказала,
Что любовное чувство — не шутка, а дело святое,
С ним ничто не сравнимо, возьмите вы чувство любое.
И добавлю ещё: можно разве читать без волненья
Прямо в сердце летящие строки есенинского стихотворенья:
"Ты жива ещё, моя старушка?
Жив и я. Привет тебе, привет!.." И потом —
… "Не такой уж горький я пропойца,
Чтоб, тебя не видя, умереть".
И ещё две строчки вспомнить надо,
Думается, их прекрасней нет:
"Ты одна мне помощь и отрада,
Ты одна мне несказанный свет".
Святость строчек подобных способен лишь тот воспринять,
Для кого драгоценно и свято само слово "Мать"!..
Через русский язык мне близки все большие писатели мира:
Знаю я, о ком горько рыдал король Лир у Шекспира,
И о чём горевал отец Горио в книге Оноре Бальзака,
Мне знаком и Гомер, "Одиссея" его и Итака;
Знаю, в чём были "Страхи" семьи знаменитого Цвейга,
В чём величье Гюго, или Маркеса, или же автора "Швейка".
Очень много имён, и всех книг не упомнить уже,
Что живут постоянно на книжном моём стеллаже…
Россияне, всегда мы готовы со всеми дружить,
Хлеб и кров с незнакомцем по-братски делить,
Больному — лекарство, здоровому — радость дарить,
Нам не надо войны, но готовы себя и других защитить.
Вот и я, потерявшая с детства и мать, и отца,
Обрела круг обширной родни, и ни края в нём нет, ни конца.
Ставший сильной опорой в моём самом трудном решенье,
Русский мощный язык мне в невзгодах мне давал утешенье…
И как бывшая девочка из селенья родного в горах,
Овладевшая русским вполне, со слезой на глазах
Говорю землякам: изучайте язык и общайтесь по-русски,
И тогда горизонт ваш широкий не сможет вовеки стать узким,
Так велик тот язык, что и мы с ним великими будем,
Эта мысль неспроста всё яснее становится людям.
По его глубине, красоте и по силе не знаю другого —
Язык Пушкина, Лермонтова, Гоголя, Блока, Толстого!
Вот теперь, что хотела, до конца я в стихах описала —
То, что силой своей, как магнитом, меня привлекало.
Пусть порою я, может быть, несколько с рифмы сбивалась
И с коварной строкой не всегда в совершенстве справлялась, —
Но, читатель родной, коль к тому ж ты ещё молодой,
Испытай те же чувства, что были испытаны мной!
|
|