Приспело моё 70-летие, вместившее военное детство, немалые годы учёбы, четверть века службы в Советской армии, последующие двадцать лет научной и практической работы в деле защиты прав и интересов наименее защищённых детей и подростков. Теперь ясно понимаю, что всё это стало возможным при неиссякаемой любви к Поэзии, пронесённой через всю жизнь.
ЗНОЙ
Охолони, остерегись до срока.
Пускай молчат до времени уста,
Когда приспела жгучая морока —
Испить росы с кленового листа,
Испить воды из речки, из колодца,
Водицы дождевой из колеи.
Любую влагу вычерпай до донца,
Но — непременно — жажду утоли.
Так успокой горячее дыханье,
Чтоб зноем затемненное сознанье
Случайно не посмело осквернить
Святое дело — правду говорить.
НАЧАЛО
День, угасая,
Видит: строга —
Муза босая
Уходит в луга.
Смятые травы
От самых корней —
След от потравы
Вольных коней.
Тайные гнёзда,
И птиц голоса.
Первые звёзды,
Луны полоса.
Сладкою болью
Свободно дыша,
Кланяюсь полю —
Родилась душа.
ПРИЧАЛ
1
Прихожу я в минуты печали
Не куда-нибудь, — только сюда,
Где безлюдно всегда на причале,
Где неслышно вздыхает вода.
И луна — она выглянет вскоре —
Отразится дорожкой в реке
И невольно, теченью покорен,
Закачается плот налегке.
Вот он тычется в берег песчаный,
Бесконечная песня воды
Все былые уносит печали
И смывает земные следы.
2
Озеру полночному не спится —
Цепи у причала зазвенели,
Устремляясь в небо, полетели
Потревоженные птицы.
Я глаза зажмурю и открою,
И во всех подробностях увижу:
Подплывает горизонт всё ближе,
Исчезает тихо под горою.
И шеренгой длинною деревья
Сверху — вниз, поближе к водопою
Устремились, но в оцепененье
Замерли над каменной тропою…
Длится ночь осеннего покроя.
Озеру холодному не спится,
А вверху немые вьются птицы
И не могут обрести покоя.
ПЕРЕСМЕНКА
На грани осени и лета,
Когда усталая листва
Летит, сорвавшись с веток,
Теряя чувство естества,
И прикасается к земле,
И падает на крышу, —
Ты вспоминаешь обо мне,
А я всё это — слышу.
Но даже больше я скажу:
Не только слышу, — вижу.
Я с провидением дружу,
Я к избранным приближен.
Из чаши неба пригубил,
Наполненной нектаром,
И получил немало сил,
И отдаю их — даром.
ОБИДА — БЕДА
Научусь я распахивать двери
В неизвестность ненастных ночей,
Где гуляют свободные звери,
И течёт говорливый ручей, —
Я сумею увидеть в потёмках
Свет изнанки у листьев в саду,
И, собрав на дорогу котомку,
Путь увижу, которым уйду
Из уснувшего тихого дома:
Он меня не сумел уберечь
От весенней и тайной истомы —
Облекать сновидения в речь,
Превращать первозданные звуки
Ветра, леса, ручья и звезды
В молчаливую песню разлуки,
Где главенствует тема беды.
ЛЮБОВЬ
1
Запах моря, запах терпкой хвои,
Влажный дух погасшего костра.
Мне тепла хватило бы с лихвою
Посидеть, подумать до утра.
Мир уснул, и только птичья стая
Не угомонится до поры.
Первый луч, в листву не проникая,
Не осушит сумрачной коры.
Что еще напомнит о далеком? —
Резкий свет оконного огня,
Где живет легко и одиноко
Женщина, любившая меня.
2
Сквозняки гуляют в доме,
Крyжит ветер во дворе,
Слышен зов, и зова кроме —
Ничего в ночной поре.
Буду вслушиваться чутко,
Мыслью трезвою томим.
Как всегда наступит утро,
Новый день начнётся им.
Озарённый светом новым,
Мир проснётся, и тогда
Пролетит путём фартовым
Загулявшая звезда.
***
Запах моря, запах терпкой хвои,
Влажный дух погасшего костра.
Мне тепла хватило бы с лихвою
Посидеть, подумать до утра.
Мир уснул, и только птичья стая
Не угомонится до поры.
Первый луч, в листву не проникая,
Не осушит сумрачной коры.
Что еще напомнит о далеком? —
Резкий свет оконного огня,
Где живет легко и одиноко
Женщина, любившая меня.
***
Переполнена чаша терпенья.
Философия боли — жива.
С неизбывною долей сомненья
Тяжело обретаю слова.
Бесполезная с виду работа,
Но она сотворяет судьбу…
И холодные капельки пота
Прожигают морщины на лбу.
***
Терпенье, в самом деле, —
Упрёк или урок?
Вот птицы: лето пели,
А сил набрали — впрок.
Терпенье, кроме шуток, —
Основа ль бытия?
И в суетности суток
Ищу ответы я.
Терпенье, право слово, —
Заслуга или грех?
Судьбы моей основа,
Печаль её и всех.
***
Как с цепи сорвался ветер.
Обезумел от тоски? —
Ставни — с петель,
Двери — с петель,
Крылья кроны — на куски.
Облака — на клочья ваты —
В тополиный край лесов,
А полотнище заката —
На багрянец парусов.
***
Праздничным небом ночным
Сон очарован тревожный.
В нём над равниною дым
Снова плывёт осторожно.
Тихим движеньем своим
Он заполняет пространство,
Там, где стоит — недвижим —
Храм с болевым постоянством,
Там, где берёз хоровод
Празднует лета начало,
Бродит по холоду вод
Рядом с помостом причала.
В этом явленье ночном,
В тихой его ипостаси
Проще грустить об одном —
Где-то утерянном счастье.
***
Прибитый ливнями и грозами
К твоей судьбе, моей беде,
Живу вблизи от чуда — озера,
Где листья мерзнут на воде.
Там у перил, на ветхой пристани,
Стою почти до темноты
И в воду вглядываюсь пристально,
В преображенные черты
Давно исчезнувшего неба,
Легко редеющей листвы,
Еще не знавшей вкуса снега,
Забывшей запахи весны.
Почти невидимо теченье,
Но листья сбились наугад
Туда, где свет граничит с тенью,
И где господствует закат.
Не за горой похолоданье.
Наверно, будет ночь — светла.
Природа в этот час свиданья
Лелеет призраки тепла.
***
Отцу
Это не предмет для разговора —
Осень метит мокрые кусты,
Острова Серебряного Бора
В ранний час — пусты.
Это не предмет для разговора —
Непривычно ранний листопад,
Панорама стылого простора,
Дождь, идущий невпопад.
Это не предмет для разговора —
Осень, листопад или дожди…
Приезжай, пожалуйста, не жди.
Приезжай, — зима начнется скоро.
Острова Серебряного Бора —
Сердцу милый край…
Приезжай, отец, для разговора,
Приезжай, живи, не умирай!
***
Я живу на планете
И, наверно, не зря:
Есть родители, дети.
И, конечно, друзья.
Но настанет мгновенье
В неизвестном году —
Смолкнет сердца биенье,
Бездыханным паду.
Тростником я не стану
На ином берегу, —
Просто я перестану
Делать то, что могу.
***
В час ночной снегопада
Скрыта кромка воды.
Поберечься бы надо
На краю у беды.
Поберечься б неплохо,
Чтоб живой сохранить
С оголтелой эпохой
Ненадежную нить.
***
...А дух воскрешенья витал,
Пока вспоминалось волненье,
Которое я испытал,
Впервые вступив во владенье
Томительной точности слов
И тайной печали подтекста.
Пока отрешался от снов
Нелегкого праздника детства,
Когда ощутил, что не зря
Живу, коль могу подивиться
Привычке, с которой заря
От ночи спешит отделиться.
***
Я пониманья не прошу.
Но — чуточку вниманья,
Пока слова произношу
Короткого признанья.
Я ночь за таинство люблю,
За смутные виденья,
И знаки скрытые ловлю
Ночного провиденья.
Готовя будущий рассвет,
Я слышу тень звучанья.
С ней небеса уводят свет
В хранилище молчанья.
И вызволяют весь покой,
Сокрытый тем движеньем,
И затихают над строкой
С её воображеньем.
***
Пейзаж распахнутых небес
Наполнен вечной тайной,
К ней — неизбывен интерес,
К её строке случайной.
Здесь одиночества причал —
У тихой тёмной глади:
Она таит в себе печаль,
Как чистый лист в тетради.
И, отражаются в воде,
Дрожат, волнуясь, звёзды,
Они — попутчицы в судьбе,
Но проявились — поздно.
Уже ниспослана строка,
Намёк на обещанья,
Где нескончаема река
Последнего прощанья.
А одиночество дано,
Чтоб лицезреть воочью,
Как — светлое — оно
Сольётся с вечной ночью.
ПОЭЗИЯ
Всё продолжается прощанье —
Не первый день, не первый год.
Невыполнимо обещанье —
Забыть сумятицу невзгод.
Живучее долготерпенье…
Самой судьбой придуман долг —
Таить в душе стихотворенье,
Где образ нежности — продрог,
Где не востребовано чувство
Любви. Но чувствовать — изволь!
Поэзия, она почти — безумство,
Как быль, в которой правит боль.
СЕРЕДИНА ЛЕТА
Стало небо сумрачного цвета.
На огонь слеталась мошкара.
Ночь в посёлке. Середина лета.
Полутеней странная игра.
Свет погашен. Тени обступили,
К изголовью лес почти впритык.
В стену дома, словно в чью-то спину,
Сук осины — непримкнутый штык.
Резкий голос поздней электрички
И — протяжно — паровозный крик.
Яркий блик от одинокой спички
На окне испуганно возник.
Спящих комнат тишина сквозная,
Четкий ритм дыхания не сбит.
Но под сердцем, снова возникая, —
Страх за тех, кто по ночам не спит.
Стало небо пепельного цвета.
Сердце неспокойное — в груди.
Ночь в посёлке. Середина лета.
И бессмертья тайна — впереди.
УМИРАТЬ — НЕЛЬЗЯ!
А этот день, как день земного рая:
Ни туч, ни облаков, ни ветерка.
И буйство света, тени простирая,
Ладонь ласкает каждого листка.
Потоки, переполненные зноем,
Возносят жаворонка к небесам.
А песнь его — явленье неземное,
Созвучно приземлённым голосам.
Пока жнивьё от скошенных хлебов
Ещё живёт закончившейся жатвой.
И снова травы в обществе цветов
Сознание легко дурманят. Жарко!
А ток воды почти неразличим,
Слепит глаза неукротимым светом
И никаких нет видимых причин
Быть недовольным белым светом.
И вечер вновь на утренник похож:
Всё тот же зной и те же краски лета,
Пронзает облака заката нож,
Чтоб не мешались в час рассвета…
Последний луч, меж облаков скользя,
Верхушки сосен нежно освещает.
Вдруг понимаешь: умирать — нельзя!
И дальний гром об этом же вещает.
ПОКОЙ
1
По-летнему вечер прозрачен и тёпел.
Морщины разгладив, поверхность пруда
Легко отразила берёзы и тополь —
Почти не затратив на это труда.
Казалось бы, время покоя настало —
Земля позабыла повадки ветров,
Закатное солнце неслышно пропало,
Как раньше бывало — в теченье веков.
Конечно же, это и прежде бывало,
Затишье в округе случалось уже…
И всё же молчанья сердечного — мало,
Так нужен покой воспарившей душе.
2
И легко под светом лунным
Тени длинные легли,
Стихли праздничные струны,
Затаился дух земли.
И не слышно крика, стона
Из давно забытых лет.
Я в открытый ковш ладоней
Собираю тихий свет,
Свет луны из тех столетий,
Где бывал в тревожном сне
В поздний час порою летней
При игрушечной луне...
Перепутались столетья.
Кто я? Где? — не разберу:
Так похожи ночи, ветер,
Тени длинные в бору.
|
|