Татьяна Уварова __
Московский литератор
 Номер 07, апрель, 2009 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Татьяна Уварова


     
      В жизни меня живо интересует всё — от малого до великого, от низкого до высокого, от мелкого до глубокого. Поэзия моя такова, что охота мне и в заоблачных высях полетать, и по пыльной земле-матушке поползать. Вот думаю, или жизненный вывод великого писателя — "рождённый ползать летать не может" — не верен, или я исключение из правил. Упорно и ежедневно работать, как это делают многие высоко мной уважаемые поэты, не умею и не стремлюсь. Пишу, когда находит… А находит всё реже. Проза давно уже варится в голове и булькает, что пора, а я прикидываюсь, что не слышу. Очень не люблю сплетни, зависть и ненависть между талантливыми людьми. Люблю ставить на крыло юных поэтесс. Читателя своего обожаю.
     
     ***
     Медовая тишь в монастырском дворе.
     На лавочке чудно!
     Как лодки в пруду, облака в серебре.
     Свежо и безлюдно.
     
     Меж службами колокол сонный молчит,
     А голубь воркует.
     И прежняя горесть в душе не горчит —
     Забвенья взыскует.
     
     Николо-Угреша врачует меня —
     Святая обитель.
     Иных уж пытает грехов западня
     И змей-искуситель.
     
     А мне в монастырском дворе, как в раю.
     Жду звон с колокольни.
     Я с хором церковным молитву спою,
     Крестясь на иконы.
     
     И надобно в храме мне свечи возжечь:
     — Дай, Господи, внукам
     И разум пресветлый, и добрую речь,
     И Божью науку.
     
     ***
     Ноябрь вступил в свои права,
     но не теперь, не впредь
     не хочет умирать трава,
     а хочет зеленеть.
     
     Она ярка ещё пока,
     как и мои зрачки.
     Мы любим с нею облака
     над зеркалом реки.
     
     И я веду своих собак
     по тропке травяной,
     и ощущаю жизни смак
     в обители земной.
     
     О, милосердный наш Господь,
     мы все в твоих руках.
     Дай жизни нам ещё ломоть —
     так сладок он пока!
     
     Пока нам жизнь ещё мила,
     дай на земле побыть,
     Пока душа ещё светла,
     и есть, кого любить.
     
     ***
     
     Над Москвою облака, как цветы.
     Это день сегодня нежный такой.
     Никакой пока ещё суеты.
     Утро раннее, воскресный покой.
     
     Колокольный звон нас в храмы зовёт.
     Солнце тёплый шлёт привет с высоты.
     Мы проснулись без тоски и зевот
     С ощущением счастливой мечты.
     
     Пусть чирикают о ней воробьи.
     Пусть о ней воркует голубь-сизарь.
     У мечты, конечно, крылья свои —
     Никогда их никому не связать.
     
     Ты лети, моя мечта, над Москвой,
     Чтоб была она, как Небо, чиста,
     И деревьями полна и травой,
     И людская в ней цвела красота.
     
     ***
     
     Ой ты Коля, ой ты Тряпкин, гой еси!
     Хорошо тебе, поэт, на небеси?
     Твои книжки на "развале" продают,
     Да почти что их задаром отдают.
     Как тюфяк, непросвещенный наш народ
     Смотрит мимо да бульварщину берёт.
     А я, умница, какая! — посмотри.
     Как приду, так покупаю сразу три.
     А короче — забираю сразу все.
     Раздаю потом поэтам насовсем.
     Твоя книжечка бесценна! Что брильянт?!
     Ей владеть имеет право лишь талант.
     А недавно было чудо из чудес:
     "Поздравляю Вас, Христос воскрес" —
     Вот такой автограф в книжке я нашла.
     К продавщице обратилась: — Чьи дела?
     А она мне: — Проходил тут друг один,
     Расписался, говорит, поэтов сын.
     Вот подарок-то на Пасху для души!
     Все досуги с этой книжкой хороши.
     Как прижму к щеке обложку, будто рай!
     Золотые буквы — Тряпкин Николай.
     
     ПЕСНЯ О БЕЛОМ И ЧЕРНОМ АНГЕЛАХ
     
     Ангел белый, в добре умелый,
     За правым плечом
     Ты сказал моему поэту,
     Что все ему нипочем,
     Что прекрасна жизнь, как и прежде,
     Хотя любовь и ушла,
     Что весь смысл таится в надежде.
     Растает мгла.
     
     Ангел черный, во зле ученый,
     За левым плечом,
     Ты сказал моему поэту,
     Что он всегда под бичом,
     Что не быть уж тому, что прежде.
     Любовь навсегда ушла.
     Что напрасно верить надежде.
     Лишь смерть и мгла.
     Ангел белый и ангел черный —
     Вечный спор.
     Отложи свою бритву в сторону,
     Как ты скор!
     Стонут вены твои, как струны.
     Не смей их рвать!
     Вечно нежный и вечно юный,
     Начни играть!
     Лист бумаги, перо гусиное —
     Знак судьбы.
     Песнь души твоей лебединая —
     Суть борьбы.
     
     ПРИТЧА О СВЕТИЛЬНИКЕ
     
     Когда зажигают светильник,
     Не ставят его под кровать.
     И зла не сокроют насильник
     И лжец, что привык воровать.
     Иисусовой притче внимая,
     Поверю: всё выйдет на свет.
     Земная Фемида — немая,
     Но Богу даём мы ответ.
     И станет всё тайное явным,
     Грехам не избегнуть огня.
     Всё просто, как истина: я в Нём —
     И Он прочитает меня.
     С обеих сторон подступая,
     Нас Тьма ожидает иль Свет?
     Душа, осторожно ступая,
     Готовит последний ответ.
     С годами всё уже дорога,
     Всё круче над бездной ступень.
     И просит прощенья у Бога
     Душа за греховную лень.
     
     ***
     
     Я — Воздух.
     Привет вам, Земля и Вода,
     И Огнь — наше знамя!
     Я — отдых.
     Земля же — обитель труда.
     Вода — это знанье.
     
     А знамя
     Над нашею долей гудит —
     В поход собирает.
     Не знаю,
     Добро или зло победит.
     Душа замирает.
     
     ПЕРВАЯ ЛЮБОВЬ
     
     Владимиру Ривлину
     
     У первой у любви
     Обычно краткий срок.
     Не надо "Се ля ви!" —
     В крови остался сок.
     
     И станет он бродить
     По венам голубым.
     И душу бередить
     Тому, кто был любим.
     
     О городе своём
     Забудь в другой стране…
     А помнишь, вы вдвоём
     Гуляли, как во сне.
     
     Как пышная сирень,
     Она тогда цвела.
     А голос, как свирель.
     И лучшею была.
     
     Тогда я от неё
     Поблизости жила.
     И тёплым майским днём
     На праздник вас ждала.
     
     И стал тот ясный день,
     Как в памяти алмаз.
     На палец не надень —
     Но вспоминай не раз!
     
     У первой у любви,
     Как видно, долгий срок.
     Она живёт в крови,
     Как начертал ей Бог.
     
     МАРИНЕ
     
     Два тёмно-вишнёвые солнца —
     Глаза твои — в счастье нас звали.
     И в юности в наши оконца
     Любовь голубки ворковали.
     
     И все любовались тобою,
     Как пышно расцветшей сиренью.
     Тянулись к тебе мы с любовью,
     Но некто — завистливой тенью…
     
     Дар Божий похитили — свет твой —
     Какие-то злобные силы.
     И ты молодою ослепла,
     И так суждено до могилы.
     
     Как жаль, что слабы и бессильны,
     Хотя далеко не невежды,
     Врачи Украины, России,
     Америки. Нету надежды.
     
     Теперь ты живёшь под Детройтом.
     Давид неизменно с тобою.
     Впадаешь в унынье порой ты.
     Как трудно смириться с судьбою!
     
     Но всё же в открытое сердце
     Впусти луч небесного света.
     Когда-то откроется дверца —
     Увидишь ты райское лето.
     
     ***
     Серебристая россыпь
     на стеблях травы.
     Тёмный абрис
     курчавой твоей головы.
     Чуть заметный акцент,
     бесхитростный взгляд.
     Полуночный аккорд
     чугунных оград.
     Обоюдная хладность
     целомудренных слов.
     Безобидная шалость —
     откликаться на зов.
     Близнецов сопричастность,
     откровенья елей.
     Бальзамический воздух
     садовых аллей.
     Шаг вернее и жестче
     по былинкам тщеты.
     Неожиданный росчерк
     падучей звезды.
     Мир незыблем и вечен:
     ни гонца, ни творца.
     И дороге к рассвету
     не видно конца.
     
     У ПУШКИНА
     
     Перекусим в "Бистро" на Тверской.
     И на лавке у Пушкина сядем.
     Говорила б с тобой день-деньской
     На поэта великого глядя.
     
     Величав и задумчив поэт,
     Он красив для влюблённого взгляда.
     И любить его тысячи лет
     Я согласна. Другого не надо.
     
     Ты и есть тот другой, без обид!
     Я жалею тебя, погорельца.
     Страсть спалила тебя. Жалкий вид
     Взволновал моё доброе сердце.
     
     Ты расскажешь, как много любил,
     Как растратил себя без остатка,
     Что купить сигареты забыл,
     На студенточку глядя украдкой.
     
     Постарел ты мой друг, постарел —
     Вот взглянула, как внучки, как дочки.
     И какой-то заезжий пострел
     Ей целует румяные щёчки.
     
     Ты простишься, опять как навек.
     Сдержишь слёзы — зрачки затуманишь.
     Непутёвый родной человек,
     Ну, кого ты, ну чем ты приманишь?
     
     И уйдёшь, как обычно, в метро,
     Не уедешь на "Мерседесе"
     Бередить золотое нутро
     Сердобольной, как я, поэтессе.
     
     ***
     Усвоена жизни наука.
     Дружны мы, как дети, с тобой.
     Но где эта сладкая мука,
     Что люди назвали — любовь.
     
     Иссякли ревнивые страсти,
     И трепет груди отлетел,
     И сердце не рвётся на части
     Соприкосновением тел.
     
     А годы всё нижут и нижут
     Дней бисер на тонкую нить.
     А вечность всё ближе и ближе.
     И этого не изменить.
     
     ***
     Божественен запах айвы,
     но плод твёрдо кислый и терпкий.
     Такой же, мой милый, и вы.
     Признайтесь, никто вас не терпит.
     К вам женщины мчатся толпой,
     Надкусят и прочь подаются.
     Вы мне интересны такой,
     Как фрукт на серебряном блюдце.
     
     ВЕРОНИКЕ ТУШНОВОЙ
     
     Флажками колышутся блики
     На лоджии в отчем дому.
     Читаю стихи Вероники
     В прохладном июле в Крыму.
     
     И в душу вливаются строки —
     Горячий напиток любви.
     И голос крепчает далекий,
     С небесной лиясь синевы.
     
     Втесался с нежданной прохладой
     Средь лета осенний денек.
     И сердце остывшее надо
     Зажечь, как свечи фитилек.
     
     А книга ладошки раскрыла,
     Готова все перлы раздать.
     И, полная нежного пыла,
     Я буду до ночи читать.
     
     С портрета прекрасная ликом
     В июньском сиянии дня,
     Влюбленная в жизнь Вероника,
     Ликуя, глядит на меня.
     
     ***
     Нет, не страсть! Многолетняя дружба,
     Что вдвоём возводили любя…
     Я — твоя аварийная служба,
     И сама обгоняю себя,
     Если ты вдруг в беду попадаешь,
     Нездоровье сомнёт или ложь,
     Всё осилю. И ты это знаешь.
     Так и ты мне на помощь идёшь.
     Ты — моя аварийная служба.
     
     ***
     У любви человеческой кризис.
     Скоро станем мы хуже зверей.
     Как закон — наркоман или шизик
     Ненавидят своих матерей.
     
     И в диагнозе всех сумасшедших
     Этот признак — учебник открой!
     Матерей, как с иконы сошедших,
     Ненавидят они за любовь.
     
     И плюют в свой родимый источник,
     И ругают последним словцом,
     И орут — проклинают истошно
     С перекошенным злобой лицом.
     
     С каждым годом безумных всё больше.
     В них угроза для жизни земной.
     А в сердцах материнских всё горше,
     Глубже боль по кровинке родной.
     
     ***
     Под землей живет народ
     В ус не дует, водку пьёт.
     И ему ядро земное —
     Отопленье целый год.
     
     Кто-то скажет: — Чёрте что!
     А другой кто: — Черти то!
     Ну а третьи чешут темя:
     — Под землей иное племя.
     
     А бывало, выйдет тать
     На тарелках полетать,
     Поглазеть, мол, что наш брат.
     Может, что к рукам прибрать.
     
     У меня к ним злобы нету.
     Лишь бы матушку-планету,
     Так сказать, наш общий дом
     Сохранить бы нам гуртом.