Надежда Гусева
ПЛАЩ И ЛЕБЕДИНЫЕ КРЫЛА
|
ШИПОВНИК
Хранит шиповниковый куст
Кровинки зорь над рябью пруда.
Я от тебя не отрекусь,
И даже если ты — Иуда,
И даже если умирать
Мой час предвиденный неведом.
Живи, серебряники трать,
Но только не бросайся следом.
Прочти на свитке бересты
Пророчеств солнечные блестки...
Как золоченые кресты,
Лучей цветные перекрестки
Насквозь прозрачной глубиной
Хранимые, ладонью глажу.
Еще мгновенье, и за мной
придешь ты, возглавляя стражу.
И прочь потянутся следы.
Оглянешься, а за спиною
Цветет шиповник у воды
Неопалимой купиною.
***
Вселенское бескрылье за плечом
Неясность грусти, ненадежность шага
Ведь я не ангел с огненным мечем —
Ослепший воин с деревянной шпагой,
Оберегаю сон прошедших лет
От полчищ, что кружа в осенней смуте,
Пытаются свести твой мир на "нет",
На "прочь раздумья", на поверхность сути.
Когда молчишь, в событий череду
Отравленного зелья подливая,
Когда спешишь ворваться на ходу
В драконью пасть последнего трамвая...
И пусть уже едва подсвечен взор
Огарками вчерашнего безстрашья,
В моей борьбе из подступивших зол
Всего страшней рукопожатье вражье...
Лебединый Сад
В прошлой жизни. В позабытых числах,
В тысяча непрожитом году
Старый сад. Дробинки яблок кислых
Огненные пятна на пруду.
У судьбы с ее несметной свитой
Ничего на свете не прошу.
Из беседки, сыростью увитой
Лебедятам хлеба накрошу,
Зябко предзакатными лучами
Кутаться от прежнего тепла
И откуда только за плечами
Плащ и лебединые крыла?
Плащ как плащаница из тумана,
И перо — белее белизны.
По оградам вьются невозбранно
Странные болезненные сны.
Зацветает в них, беззвучно тая,
Воспаленной памяти налёт.
И, одна шестая нашей стаи,
Я слежу глазами ваш полет.
Вечности в прошедшем не хотелось
счастья от грядущего не жду...
прелесть грез. Последних яблок прелость.
Огненные пятна на пруду.
ЦАРЕВИЧ
Сот небесных серебряный мёд,
Кротко теплится месяц-лампадка
Не кручиньтесь, царевич, пройдет
Без следа, догорит без остатка
Свет брусничных созвездий в горсти.
Моросит, непогодится, воет
За окном. Только ты не грусти —
Угасанье печали не стоит:
В безмятежность помчится душа,
Не померкнут светил хороводы…
Хорошо на земле. Хороша
Неизбывность жемчужного свода.
До озерных простершись глубин,
Журавлиной тоскою лелеем,
На кровавые язвы рябин
Свет небесный прольется елеем.
Вот и сердце, глядишь, зажило,
Если рвется в такие высоты…
Тяжело наполнять, тяжело
Покаяньем небесные соты.
НА БЕРЕГУ
Знобящий ветер
В закатной алости
В осенней скупости
На свет огня.
И нет на свете
Какой-то малости,
Какой-то глупости
Что нет меня.
Перегоранья
Дороги торные.
И стаи вздорные
Поделят высь
А там за гранью
крыла их черные
Как травы сорные
переплелись
Былыми ранами
На стыке —водами
Кресты. Руинами
Глядятся в стынь,
Белы мирянами
Просты — киотами
Красны — рубинами
Своих рябин,
Пустые храмы
Ночной туманности
Промозглой стылости,
Сто лет храня
Пласты и шрамы
Нелепой данности
А всё же милости,
Что нет меня.
|
|