Иван Голубничий
КОЛОНКА РЕДАКТОРА
|
Если абстрагироваться от высокой политики и умозрительных проблем, и обратить внимание на состояние общества в, так сказать, примитивно-бытовом смысле, то можно уверенно констатировать, что народ в массе не страдает от избытка позитивной коммуникабельности. Достаточно проехаться в метро в час пик, или пройти по центральной улице вечером, чтобы ощутить во всей полноте навязчивое обаяние раскрепощённого "гражданского общества". Конечно, кто спорит, Москва — мегаполис, со всеми вытекающими последствиями, и было бы глупо мерить её мерками областного центра или даже республиканской столицы. Однако это всё же только слова. На деле же — условности человеческих добродетелей и вообще всех традиционных ограничений становятся очевидны и убедительны после самого мимолётного соприкосновения с московской повседневностью. "Демократические свободы", за которые парились в казематах "инакомыслящие", в действительности обернулись освобождением в людях если пока ещё и не самых опасных человеческих инстинктов и склонностей (хотя мы знаем, что и это есть), то, во всяком случае, всех наиболее некрасивых человеческих слабостей. Если говорить более определённо, то народ зачастую довольно зол друг на друга, даже и сейчас, в разгар летнего сезона, когда сама природа вроде бы располагает к внутреннему расслаблению и определённой индифферентности. Трагическим образом выглядит такая естественная в "тоталитарном" обществе проблема, как уважение молодёжи и вообще людей к старшим поколениям. Особенно это видно во время перемещений в общественном транспорте. В значительной степени работает ещё инерция советского времени, не угасшая в представителях среднего поколения, несущего на себе печать социалистического воспитания. Эгоцентризм молодёжи носит столь непосредственных характер, что иной раз оторопь берёт, и слов не находится. Манера жить так, как будто не земле кроме тебя никого нет, стала буквально признаком хорошего тона, причём именно в молодёжной среде. Потрясающая манера заходить в переполненный вагон (или салон), не снимая рюкзака, или сидеть, демонстративно раздвинув колени так, что сидящим рядом приходиться "ужиматься", чтобы не вступать в бессмысленный конфликт — всё это приметы нынешнего времени, и ничего с этим не поделаешь. Ничего не поделаешь до тех пор, пока государство не перестанет, в угоду идеологическим абстракциям, устраняться от воспитания народа в полноценном значении этого слова. У советского государства, при всех его достоинствах и недостатках, был большой опыт в деле обобщения нереализованной молодёжной энергии и использования её, как говориться, "в мирных целях"…
Публичные разногласия в церковной среде свидетельствуют о том, что внутренние противоречия, о которых долгое время говорить вслух считалось делом как бы не совсем патриотичным, вылезли наружу, и нет никаких оснований рассчитывать на то, что их можно будет ликвидировать привычными даже и для церковных структур административными мерами. Хотя российская общественно-политическая мысль не раз и не два (и не три…) призывала официальную церковь быть, скажем так, более внимательной к своей репутации.
В прежние времена в наиболее "свободомыслящих" кругах было принято иронизировать, а то и глумиться над якобы присущей советскому обществу "шпиономании" и боязни "тёмных сил", якобы не существующих. Прошедшие со времени развала СССР году предоставили скептикам достаточно возможностей, чтобы убедиться в том, что "тёмные силы" — это не метафора, не гипербола, а предельно точное и в то же время обширное понятие, обозначающее действительный круг явлений… На днях в братской республике Беларусь некие неизвестные, не будучи в состоянии помешать народу мирно праздновать День независимости, испохабили его взрывам, нанеся телесные повреждения совершенно случайным, ни в чём не повинным людям. Эти неизвестные, кем бы они ни были — это они. "Тёмные силы". Они никогда не смогут спокойно смотреть на справедливость, честный труд, нравственность, на все сколько-нибудь возвышенные проявления человеческой сущности…
|
|