Лев Котюков __
Московский литератор
 Номер 23, декабрь, 2007 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Лев Котюков


     
     "Наше Слово — есть неограниченное всё, человек же — только ограниченная часть его" — сказал Лев Толстой.
     Человек немыслим без Слова, но и Слово немыслимо без человека. Об этом нужно помнить каждому, а не только слагающему стихи. И ещё нужно помнить всегда, что ты — самый последний грешник у Бога, что истинная поэзия произрастает "не из сора и не из греха", — и никогда не забывать, что поэтами не становятся, а рождаются.

     
     ***
     
     Моя любовь — огонь в огне,
      И некогда опомниться.
     И даже смерть моя во мне
      Моей любовью полнится.
     
     Потерян рай, потерян ад
      Внезапно и негаданно…
     И листья звёзд в ночи летят
      Над стылыми оградами.
     
     И свет, как тьма, и явь, как новь,
      Ни большего, ни меньшего…
     А смерть, как вечная любовь,
      Как неземная женщина.
     
     
     ***
     
     Я знать не знаю — где со мною
     Рассталась молодость моя?
     И полнит душу пустотою
     Химера инобытия.
     
     И глохнет в бездне гром победный,
     И глохнут родники в реке,
     А я у Бога вновь — последний
     И первый — в суетном грехе.
     
     Но жизнь свою не осуждаю,
     И в гуле уходящих лет
     Как бы трамвая ожидаю
     Там, где давно трамвая нет.
     
     Поёт с летящим мирозданьем
     Моя серебряная нить…
     Но жить не страшно ожиданьем,
     Страшней неожиданьем жить…
     
     В НЕЗРИМОЙ ТЬМЕ
     
     Никто не нужен здесь другому,
     Здесь все друг другу не нужны.
     Но вместе все верны "иному"
     В системных блоках сатаны.
     
     Здесь я — почти не я, а некто,
     А, может быть, никто навек…
     И то — не то, и то — не это,
     И человек — не человек.
     
     И я в бесовской круговерти
     Готов забыть отца и мать,
     Как будто нет нигде бессмертья,
     И можно душу продавать.
     
     И голос разума всё глуше,
     И, кажется, исхода нет…
     Но словно смерть, спасает душу
     В незримой тьме незримый свет.
     
     ТАРАКАНЬЕ
     
     Содвинем, братцы, чёрные стаканы!
     Мосты дотла за нами сожжены.
     Нам не нужны чужие тараканы!
     Да и свои, пожалуй, не нужны.
     
     Нам ничего давным-давно не нужно.
     И нам почти не надобно вина…
     И все стаканы раскололись дружно,
     Но мы, однако, выпили до дна.
     
     Мы выпили и дружно закусили,
     И с руганью без драки разошлись.
     И словно пьянку, жизнь свою забыли,
     И смерть свою забыли, словно жизнь.
     
     И каждый стал навек самим собою,
     И возлюбил, как ближнего, — себя…
     И таракан с огромной головою
     Как царь Земли во тьме небытия…
     
     ***
     
     Тайна времени — в любви,
      А любовь — бессмертье…
     Что там горести твои?
      Что моё неверье?
     
     Всё бурьяном поросло,
      Чёрт сломает ногу
     Там, где время перешло
      Нам с тобой дорогу.
     
     Но в любви — тебе и мне
      Этой жизни мало!..
     И душа, как сон во сне,
      В безднах не пропала.
     
     И спаслась душа в душе
      От земного ада,
     И от вечности уже,
      Даже снов не надо.
     
     И горит огнём в огне
      Тёмное неверье…
     Тайна времени — во мне,
      А в тебе — бессмертье…
     ПОСЛЕДНИЕ ЗВЁЗДЫ ЗИМЫ
     
     Любовь одинокая снится,
      И бездной становится высь.
     И в камне подземном томится
      Забытая вечностью жизнь.
     
     Но с жизнью душе не расстаться,
      И камень сквозь Землю летит.
     И движется в бездну пространство,
      А время на месте стоит.
     
     В слепящей космической стыни,
      Огням ледяным вопреки,
     Дыханье погибшей пустыни,
      Дыханье пропавшей реки,
     
     С любовью вовек не проститься,
      Но выжить в любви нелегко…
     Весна одинокая снится,
      Пропавшее снится лицо.
     
     И в соснах дрожат одиноко
      Последние звёзды Зимы,
     Но страсть без предела до срока
      Лицо воскрешает из тьмы.
     
     ОГОНЬ И СВЕТ
     
     Семя смерти и греха,
     Семя жизни и бессмертья…
     В небо тянутся растенья, —
     От сосны до лопуха.
     
     Свет бессилен без огня,
     И огонь — ничто без света…
     Боже мой, неужто где-то
     Не забыли про меня?
     
     Может, вспомнили под вечер,
     И, быть может, не с добром,
     За горами, за бугром,
     С неизбывной жаждой встречи.
     
     Вот и ночь, — и там, и здесь.
     Сумрак одиноких комнат.
     И себя осталось вспомнить,
     Принимая всё, как есть.
     
     Смерти нет — и нет греха.
     Невозможное — возможно.
     Спят растения тревожно,
     От сосны до лопуха.
     
     Ни тебя и ни меня…
     Но душа с душою рядом!
     И летит над тихим садом
     Свет, отставший от огня.
     
     ВОРОБЬИ
     
     Вот и старость… усталость подступает к душе,
     Будто всё, что осталось — не свершится уже.
     
     И порою безлунной, в стороне от людей,
     Проза жизни безумной — прозы смерти страшней.
     
     И томят краткосрочьем, как живые огни,
     Воробьиные ночи, воробьиные дни.
     
     Воробьиное время! Воробьиная жизнь…
     И над всеми, со всеми дышит бездною высь.
     
     Но с надеждой на малость гомонят воробьи.
     Что им старость-усталость в вечном небе любви?
     
     Будто в мире отныне тёмной старости нет…
     И дрожит в паутине несгорающий свет…
     
     ПРИЗЫВ
     
     "Познай себя…" — слова лукавы.
     И всё ж познай себя, друг мой, —
     Не ради подвигов и славы,
     А ради вечности самой.
     
     Призыв лукавый принимаю,
     Как безнадёжную игру…
     Когда умру, — себя познаю,
     А коль познаю, — не умру…
     
     ***
     
     Могилы ждёт горбатый. Признанья ждёт поэт.
     Душа не виновата, что явлена на свет.
     
     Я мог бы не родиться, но вот старик уже…
     От слова чечевица червиво на душе.
     
     Величие безвестья. Признания тщета.
     Но всяк себе на месте, как в яме — пустота.
     
     И нет у края — края, и дважды два — не пять,
     И всё, что понимаю, — пытаюсь не понять.
     
     Далече ходят грозы. Вздыхает тьма в саду,
     И вянут чьи-то розы над зеркалом во льду.
     
     Пора душой открыться — не другу, так врагу.
     Я мог бы не родиться, но умереть смогу.
     
     Пусть нет у края — края, но ты, любовь, во мне,
     Как роза золотая, как зеркало в огне.
     
     ПОПЫТКА
     
     Быть может, я — себя ещё спасу!
     И обойдусь всего одной попыткой…
     И пламень обратится вдруг — в росу,
     И камень вдруг окажется — улиткой.
     
     Но всё не то! И эта жизнь — не та…
     И тьма в глаза в оврагах полнолунья.
     И этот мир спасёт не красота,
     А торжество последнего безумья.
     
     СОН ЛЮБВИ
     
     Нет никого в ночи бессветной,
      Молчит бессмертная вода.
     И я — во сне любви последней,
      Как не любивший никогда.
     
     Как будто жизнь не начиналась,
      А только поле перешла…
     И то, что за душой осталось,
      В сто крат бессмертней, чем душа.
     
     СМЫСЛ ЖИЗНИ
     
     Только полный идиот
      Всё на свете понимает…
     Эта жизнь сполна даёт,
      И по полной отнимает.
     
     Я сполна пока живой,
      Но душа, увы, седеет.
     И давно живёт не мной
      То, что мной ещё владеет.
     
     Забываюсь смутным сном,
      Не сдаюсь тоске-кручине,
     Но стоит в глазах — пятном —
      Вспышка света в паутине.
     
     И томит пустая новь
      Суетою бесконечной…
     Но последняя любовь
      Неизбежно станет вечной…
     
     СОН РАЗУМА
     
     Молчит во тьме державный холм Кремля.
     Сон разума угрюмо длится, длится…
     И далеко до полного нуля
     В ночь новолунья русской единице.
     
     Сон разума, как столб, стоит во мне.
     Внимают сну громилы и калеки…
     И я, как все, хочу прозреть во сне,
     Как будто в яви не прозреть вовеки.
     
     Сон разума — в пространствах неземных.
     Но даже там, почти в предсонье ада, —
     Не надо быть глупее всех других,
     Но всех умней, подавно, быть не надо…
     
     ВО СНЕ ПРИРОДЫ
     
     Без чисел дни, без чисел годы.
     И смерть, как жизнь, и жизнь, как смерть.
     В неповторимом сне природы,
     Где дышит бездна, словно твердь.
     
     Где пепел — прах — в незримой выси,
     Где страсть зачатья — в пустоте,
     Где в бесконечном — ужас жизни,
     И ужас смерти — в красоте.
     
     Без чисел дни, без чисел годы.
     И сердце — облаком в огне.
     И всё моё — во сне природы,
     И только сон любви во мне.
     
     Я выхожу к реке из сада,
     Ноль-бесконечность на часах,
     С душой, прозревшей пламя ада,
     Как с сиротою на руках.
     
     Страшны без чисел дни и годы!
     Душа, как облако, в крови…
     Но сон Господний — явь природы,
     И в яви Божьей — сон любви.
     
     ПРОЗА ЖИЗНИ ПОЭТА
     
     Гул житейского шума,
      Эхо тёмного сна.
     Проза смерти угрюма,
      Проза жизни скучна.
     
     И в любимой отчизне,
      Средь любимых людей,
     Проза смерти и жизни —
      Прозы правды страшней.
     
     Но в дыму круговерти,
      Избывая тоску,
     Прозу жизни и смерти,
      Будто блядь, волоку.
     
     Ну, а если серьёзно,
      Однозначен ответ:
     Где отсутствует проза,
      Там поэзии нет!..
     
     СМЫСЛ ОДИНОЧЕСТВА
     
     … Молчать, не слыша вечных слов,
     Забыв отечество и отчество,
     Как средь столбов без проводов,
     В глуши земного одиночества.
     
     Молчать, не слыша слов живых,
     Молчать, забыв навек отчаянье,
     И вырваться из бездн глухих
     На голос Божьего молчания…
     
     ДАЧНЫЙ СЕЗОН
     
     Июль наманикюрил вишни
     И георгины подвязал…
     А я иду, как третий лишний,
     На опереточный вокзал.
     
     Иду, томимый предстоящим,
     А солнце пышет, даль слепя.
     И дачник прёт, глаза тараща,
     С тоской навозной сквозь меня.
     
     Вздымает пыль перронный ветер,
     Как зверь, трубит электровоз…
     А дачник, он почти бессмертен,
     Как это солнце и навоз.
     
     МЕТАФИЗИКА ЛЮБВИ
     
     Дыханьем воздушные замки порушу,
      Спасу красоту от стыда.
     И, может, однажды пойму свою душу,
      Но жизнь не пойму никогда.
     
     Возможно, я сам этой жизни не стою!
      Но ты горевать не спеши:
     Ведь то, что осталось ещё за душою,
      Быть может, бессмертней души.
     
     Дыханьем воздушные замки порушу,
      Пусть сгинет навек пустота.
     И, может, пойму, наконец, твою душу,
      И станет, как смерть, красота.
     
     И звёзды, и Солнце омоются кровью,
      Растает Луна, будто снег…
     И время навек обратится любовью, —
      И смерти не станет навек.
     
     НАД КРАСНЫМ САДОМ
     
     Красный звон больших колоколов
     В золотом дыму над красным садом…
     И душе давно не надо слов,
     И любовь, как светлый ангел, — рядом.
     
     Красный сад распахнут вышине.
     Глохнет в травах тёмный путь окольный…
     И душа, как облако в огне,
     Движима волною колокольной.
     
     И без слов душа моя поёт,
     Забывая беды и страданья,
     И — с небес любовь земную ждёт
     Красный сад, не зная увяданья.
     
     ГРЯДУЩЕЕ
     
     Столб огня в неземной вышине
     Над грядущим провалом времён.
     Я грядущее вижу во сне,
     Но, очнувшись, не помню свой сон.
     
     И, очнувшись, молчу, не дыша,
     Как в забвенье бессрочном, молчу…
     Вспоминаю, что жизнь не прошла,
     И грядущее знать не хочу.
     
     И омыта душа, а не плоть
     Ледяною святою водой,
     И Грядущее знает Господь, —
     И Грядущее вечно со мной…
     
     ***
     
     …И влажный свет, и тёплая весна,
     Но образы любви сознанье множит, множит.
     Как будто хочет жизнь отдать себя сполна,
     Но до конца отдать, увы, не может.
     
     И я сей жизни нынче не судья!
     Коль есть любовь, — зачем печаль и старость?
     И остаётся так отдать себя, —
     Чтоб смерти даже строчки не досталось…
     
     МОЙ АНГЕЛ
     
     Ангел мой был явлен до меня,
     Будет он со мной и после смерти.
     И зовёт небесная стерня,
     И зовут глухие круговерти.
     
     Все к себе без устали зовут,
     И подчас с иными, в общем, дружен…
     Но со мною Ангела не ждут,
     Ибо я без Ангела всем нужен…
     
     ЖЕЛЕЗНЫЕ ЯБЛОКИ
     
     Вечером выйди в темнеющий сад,
     Вслушайся, — гуси на Север летят.
     
     Вслушайся, — шепчутся травы с листвой,
     Но возле яблони старой не стой.
     
     Яблоня эта семь лет не цвела,
     Яблоню злая зима обожгла.
     
     Вбили в бесплодную яблоню гвоздь,
     И позабыли навек свою злость.
     
     Не приведи тебе Господи вдруг
     Яблок железных отведать, мой друг.
     
     СОЛЁНЫЙ ДЫМ
     
     Живые слова всё глуше,
      Но мёртвому быть живым.
     Дым с моря летит на сушу,
      Тяжёлый, солёный дым.
     
     Но души друг другу внемлют
      На этой и той Земле,
     И время, как дым, объемлет
      Нас в тёплой, солёной мгле.
     
     Беззвёздно в ночи смолёной.
      Мы в море одни с тобой.
     И твой поцелуй солёный
      Бесстыдно крадёт прибой.
     Пусть темень в морской округе,
      Пусть мёртвые ждут живых.
     Как соль, растворясь в друг друге,
      Мы — больше себя самих.
     
     И где-то, над круговертью
      Свинцовый огонь поёт…
     И незачем нам бессмертье:
      Бессмертных Господь не ждёт.
     
     ***
     
     Всё тяжелей земная высь,
      Всё выше Божий Свет.
     И нет цены верней, чем жизнь,
      Цены вернее нет.
     
     Всё круче жизни круговерть,
      Всё тяжелее сны.
     И нет цены верней, чем смерть,
      Вернее,— нет цены.
     
     НА ОСЕННЕЙ СТЕРНЕ
     
     Образ мира смутен и жесток.
     Божьей нивой дышит колосок.
     И скрипит костями подо мной
     Колесо земное смутной мглой.
     
     Всё — ничто! И всё вокруг — ничьё,
     Или, может, чьё-нибудь ещё?..
     И в холодном шорохе дождя
     Мне под силу потерять себя.
     
     Но любовь под сердцем сберегу,
     Как песчинку жаркую в снегу,
     Наяву, на ледяной меже,
     Вне пространства зримого, в душе.
     
     Дым холодный вьётся по стерне,
     Но любовь как истина во мне.
     Пусть скрипит костями смутной мглой
     Колесо земное подо мной.
     
     ЗАБЫТАЯ ДОРОГА
     
     Выхожу один я на дорогу…
     
     В небесных пустынях бессрочное Солнце
      Над вечной дорогой встаёт.
     На эту дорогу никто не вернётся,
      С дороги домой не придёт.
     
     Над бездной, у края последнего моря,
      Волна солона, будто кровь.
     И счастье, как эхо последнего горя,
      Мгновением полнит любовь.
     
     И полнится сердце кровавою солью.
      Звезда забывает звезду.
     И я без дороги с последней любовью
      Забытой дорогой иду.
     
     Вперёд, без оглядки! И что нам тревоги?..
      И всё ж невзначай оглянусь…
     Никто не вернётся с забытой дороги,
      И я никогда не вернусь…
     
     УРОД
     
     Не от мира Божьего урод, —
     Пустобол, прореха ножевая!
     Он своею смертью не умрёт,
     Даже смерть, и та ему — чужая.
     
     Он, однако, вечно жить готов,
     Извиваясь в нетях змеевидно.
     Но не стоит даже мерзких слов
     Эта недоношенная гнида…
     
     УТРО ТУМАННОЕ
     
     Дрожат в тумане дерева,
     Двоятся смутные слова,
     И числа тайные неверны.
     Под сердцем тает вечный снег,
     В ином — бессмертье не для всех,
     Но в этом мире все бессмертны.
     
     На сквозняках небытия
     Любовь моя, как не моя…
     И жизнь клянёт мои победы.
     Ещё не всё, не всё уже… -
     Бормочет тёмный страх душе,
     Но этот страх любви неведом.
     
     И в сердце — гром грядущих гроз,
     И, может, смерть одна всерьёз
     В безумье вечного движенья.
     Молчат в тумане дерева,
     Безмолвны числа и слова,
     И в невозможном — нет спасенья.
     
     Но я не то хочу сказать,
     Как страшно людям умирать…
     Я говорю: как жить им страшно.
     Но этот страх — он движет жизнь,
     И нараспашку — даль и высь,
     И невозможное — прекрасно.