Прошедшее лето, как и прежде, довелось провести в Подмосковье, не прерывая "связи" с землёй, полями и лесными массивами, пока ещё доступными для общения. И повсеместно пришлось сталкиваться с множеством проблем, которые сегодня приходиться преодолевать человеку, труженику, современнику. А значит и литератору есть, о чём думать и писать. Не считать, как недавно было заявлено на страницах одной широко известной газеты, мол "…наша литература взяла тайм- аут", т.е., выходит, ей не о чем писать. Очень странное утверждение…
С этой точки зрения, весьма поучительно суждение Ф.М. Достоевского для нынешних и молодых, и опытных тружеников на ниве российской словесности: "У нас всё ведь от Пушкина. Поворот его к народу в столь раннюю пору его деятельности до того был примерен и удивителен, представлял для того времени до того неожиданное новое слово, что объяснить его можно лишь если не чудом, то необыкновенною великостью гения, которого мы, прибавлю к слову, до сих пор ещё оценить не в силах". (Из "Дневника писателя", 1876 г.)
А МЫ С ТОБОЙ ЕЩЁ ПОПАШЕМ…
Стезю, что выбрали мы сами,
Луч утром щедро озарил.
Займёшься, знаю, ты цветами,
Стихами я, по мере сил.
Твои старания известны:
Той вековечной чередой
Ростки живого повсеместно
Полить и потом, и водой.
И подарить, спустя недели,
Окрестностям цветной наряд,
Чтоб веселее птицы пели
И на постой просились в сад.
Не лёгок посох садовода:
То сушь, то ветер, то мороз.
И в вёдро он, и в непогоду
"Живы ль цветы мои?" — вопрос.
А в ремесле моём шагами
Не мерят труд. Он, скажут, прост:
Здесь лишь бы шевельнуть мозгами
Да рифму ухватить за хвост.
Чтобы потомок неленивый
Строку в тех книжках отыскал
Про трудный хлеб-да-соль, про нивы,
И про цветы твои сказал:
Гляди, какая гордость в лицах
У пахарей… От их трудов,
Без забугорных кошельков,
Своя целинная пшеница
Во все края страны, в столицы,
Шла миллиардами пудов!
Ах, да… Они за мир страдали
И отбивались от врагов,
Делясь последним, опекали
"Весь мир голодных и рабов"…
Мне ж — вместо долларов и пенсов —
Цветы да песни. Все шиши!
Им в новом веке вместо пенсий
С речами выдали гроши.
Не зря ведь под гитару пели:
"Где деньги, Зин?
Где деньги, Зин?"
Оставили б, на самом деле,
Хоть "деревянных" на бензин…
За шутки не судите строго,
Другим даю раздумьям ход:
Своей, неведомой дорогой
Он по родной земле пойдет.
Судьбой державы озабочен,
Умом своим, своим горбом
Он, может, возвести захочет
Для русской доли светлый дом.
Пусть не узнает горькой чаши,
Мозолей рваных на руках…
А мы с тобой ещё попашем,
Чтоб помнили потомки наши
О трудном хлебе и цветах.
ВЗДЫМАЛИ ВИХРИ ВЕКА…
Л. Г.
Изменчивы, как ветры, нравы,
Но вечны Солнце и Луна…
Нам Пушкина "Желанье славы" —
На все с тобою времена.
То пламя юности в бореньях,
В душевных смутах — камертон:
Чужою болью в миг паденья
Переболеть, расслышав стон.
Не у разбитого корыта,
Но… без потерянной страны
Кружим, как селезень с подбитым
Крылом, над праздником весны.
Нет, не чужбиной, не обузой —
Желанной братской стороной
Края великого Союза
В державе высились одной.
Пути-дороги поколенья,
Его труды — в делах видны:
ЗапСиб ли, Братск, Нужды веленье —
И неба штурм, и целины…
Вот инженер (диплом без тройки),
Коса тугая — спелый лён —
С проспекта Невского на стройки
Спешит в целинный эшелон.
Не Дон-Кихоты местной пробы,
Мечты расправив паруса,
Шли в заводские, средь сугробов
Без крыш и окон корпуса.
Как жребий свой мы выбирали? —
Царил войны жестокий след…
Потом в Гагарина играли,
Гордясь, детишки много лет.
Так трудная слагалась повесть,
Был выбор — до конца стоять:
— Кто, как не я? Не ты? — И совесть
В сомненьях верх брала опять.
Огни и воды,
тризны,
марши,
В судьбу вплетённые не вдруг,
Вновь память оживит без фальши
И верный тон струны и звук.
Полёт смычка — и Солнца жженье,
Тревогу выдаст, трепет, вздох
Струны скрипичной натяженье
Колками строгими эпох.
И ты смогла свой дар природы
Без слов волшебных отстоять,
Достойно пронести сквозь годы
В душе ахматовскую стать.
Тех дней и радости, и боли
От сердца к сердцу — по струне…
Завод и хлеб в целинном поле
Давно уже в другой стране.
Кому он продан? Кем он "схвачен"? —
Всё поглотил туман густой…
Мне ночью слышно: кто-то плачет,
Забытый на планете той.
А в книгах перепишут главы,
Расцветят в новый век сполна.
Нам Пушкина "Желанье славы"
До дней закатных — как струна…
Вздымали вихри века вместе
Надежды свет и ночи тьму.
Но в веке том и в этом чести
Мы не отдали никому.
РАВНЯЯСЬ НА ЗНАМЯ ПОБЕДЫ
В сонме криков,
Проклятий
И стонов,
По годам не попавшие в строй,
В тамбурах, на подножках вагонов
Мы страну познавали порой.
С крыш теплушек
Весной на стоянках
Нас охрана снимала не раз
И вела к комендантам подранков —
"На войне обойдутся без вас!"
Безотцовщина —
В сотнях вокзалов,
Под скамейками прячась, в грязи
Отоспавшись, опять пролезала
В эшелоны: "На фронт провези!"
Эти чёрные дни голодухи,
Эти долгие,
Злые года
С тайной мыслью о сытной краюхе
В поколенье моём —
Навсегда…
Мы из гнёзд, разорённых войною,
Болью, гневом испытаны в ней.
И любая гроза над страною
Мимо нас не прошла стороною,
Жизнь была только с думой одною:
Как наладить её поскорей.
Века пошлого раны и беды
На мальчишечьи плечи легли.
Рано холод и голод изведав,
Что, подранки, мы сделать могли?
Не загинули на пепелище,
На развалинах сёл, городов
Мы впрягались в работу.
Не тыщи —
Миллионы мальчишек и вдов.
Говорили, мол, вы —
Не такие,
Что породы и силы —
Не той…
Мы не брали Орёл или Киев,
Мы простор покорили степной.
Молодые окрепшие руки
Избавляли Отчизну от ран.
Каменистые тропы науки
Выводили нас к звёздным мирам.
Не в подачках заморских полпредов
Стать и крылья свои обрели.
Мы, равняясь на знамя Победы,
Силы брали от Отчей земли
В лихолетье ли, В нынешних бедах
И ракеты нужны, и хлеба.
В свете знамени нашей Победы —
Моего поколенья судьба.
ЗНАКОМЫЙ ВАЛЬС
Памяти брата Николая Сидоровича ГОЦА,
Ветерана Великой Отечественной войны.
Бывает миг: "Металла" грохот
Умолкнет, "Рок", устав, смолчит.
Знакомый вальс
С улыбкой, вздохом,
С мечтой и грустью прозвучит.
В душе вдруг вспыхнут ритмы, строки,
Когда неласковой порой
Нам танцевальные уроки
Давал, придя с войны, герой.
Его из класса выпускного
Судьба в солдатский строй взяла.
Теперь из цеха заводского
В "вечёрку" снова привела.
Гвардейцу бражничать— излишек,
Забот полно у старшины:
Поставить на ноги братишек,
Чуть отогреть детей войны.
Война и здесь наворотила,
В тылу, далёком от боёв,
Надорвала, осиротила,
Ожесточила пацанов.
Зимою — в давках общепита,
На заводских дворах дрожа,
То грузчики, то сторожа —
Боль матерей. Но и защита,
Пусть без обреза и ножа…
Он в натисках блатного смрада
Для братьев усмотрел беду.
Сказал: "Поговорить нам надо.
Друзей зовите. Я приду".
Сошлись, кто возрастом постарше.
Он речь повёл издалека:
Про земляков, живых и павших,
Бойцов десантного полка.
Про них, достойных уваженья,
Исполнивших солдатский долг…
Считайте, что за вас сраженья
Прошёл и мой гвардейский полк.
И заключил: мол, к жизни новой
Пора, братишки, привыкать.
И почему бы всем вам, к слову,
Не научиться танцевать?
Переносил он терпеливо
Усмешки: Не робей, друзья…
В движениях неторопливый:
"Смелей! И делайте, как я!".
От патефона — вальса звуки…
"Не под ноги, в глаза смотри…
Расправьте плечи,
Выше руки…
Шаг левой, правой,
Раз,
Два,
Три!"
И пробивался, как сквозь пущу,
К душе озябшей сироты
Волшебный вальса звук,Влекущий
В мир красоты и доброты.
Светлели понемногу лица,
С них серая сходила тень.
А вальс их звал: ещё учиться
И на второй, И третий день.
Про внешний вид заметки — в точку,
И не обидны, не смешны:
"Знай, чистишь для себя — носочки,
А задники — для старшины…".
С войны прошло всего два года.
Кружил нас вальс "Осенний сон",
Про боль маньчжурского похода
Трофейный пел аккордеон.
Другие танцы, ритмы, речи
Вновь будоражили сердца…
Был выпускной назначен вечер—
Теперь у школьного крыльца.
Едва вместила всех ограда,—
Так вальсы далеко слышны…
Сияли в этот раз награды
На гимнастёрке старшины.
За верность воинскому стягу—
Гвардейский знак. Он — не один:
Медали в ряд — две "За отвагу",
За Сталинград, Варшаву, Прагу.
А орден Славы — за Берлин.
Стоял он — свой.
Без позы, глянца,
Подранкам нашим старший брат.
И был он не учитель танцев, —
А верный Родины солдат.
ЛИСТ БЕРЁЗОВЫЙ, ЮНЫЙ
Валентину Сорокину
Вслед за почкою клейкой —
Из-под снега трава.
Глядь, размером с копейку
На берёзах листва.
Ветви в зелень одела,
Всё плотней с каждым днём,
Время!-
Пашня поспела,
Надышалась теплом.
Плуг, лопата да лейка —
К делу, словно под свист…
На берёзах —
С копейку
Обозначился лист!
Он, как градусник, что ли
Мне сигналит: пора!
С рёвом ринулись в поле,
Как с цепи, трактора.
Пашня пахарю рада,
Дух ему веселя.
Пахнет лёгкой прохладой
На ладонях земля.
Запятою да точкой
Я печаль заглушу,
В радость каждую строчку
То пашу, то пишу.
Поколдую немножко
Над рядком — "от" и "до" —
Каждый клубень картошки
Обретает гнездо.
Мне земелька та, скажем,
Как "Н.З." от нужды:
Земледелец со стажем
Я с военной беды.
Нам и ныне, похоже,
Друг без друга нельзя.
Белый свет хоть исхожен, —
Здесь — от Неба стезя…
Впредь меня
В мир подлунный, —
Для трудов и любви,-
Лист берёзовый, юный,
Как на праздник, зови!
|
|