Валентин Сорокин
ДОРОГА ПОЭТА
|
Иногда — я замечаю — автор начинает как бы хитрить: уходит от вопросов острых, робеет.
Но в творчестве и в жизни писатель обязан быть единым. Самого себя не обманешь. Каков ты в жизни, таков ты и в собственном призвании.
МЫ С ТОБОЙ
В этих белых рощах соловьиных
Бродит лось, доверчивостью смел,
Я в стихах, как в золотых былинах,
Всю тебя, глазастую, воспел.
Травы расправляются от дрожи,
Радостно сияют небеса.
Ведь недаром на мои похожи
И твои славянские глаза.
Добрый лось и мы с тобой умыты
Тёплым, серебрящимся дождём,
Были б дети счастливы, а мы-то
Как-нибудь в России проживём.
Вечен свет страдания и слова,
Подвиги не требуют прикрас,
Пушкина обитель и Кольцова,
Блока и Есенина у нас!..
Журавли от Дона и Урала
Крыльями звенят нам с высоты,
Нет, весна ещё не отыграла,
И горят за окнами цветы.
Пусть кивает тополь и сиренью
Реченька к нему обращена, —
Ты одна — моё благодаренье,
Ты — моя сестрёнка и жена.
Отмету забвенье и грехи я,
Шепоты досужливой молвы,
Ты — моя отвага и стихия,
Голос колокольной синевы!
ДОРОГА ПОЭТА
Да, перестройка мир перемолола:
Поля пусты.
Родной завод зачах.
И вожаки святого комсомола —
Тот — олигарх.
А этот — в стукачах.
Мы прокляли расстрелы и доносы,
Мы прокляли прорабскую войну,
Сыны России, впрямь великороссы,
Не давшие страну пустить ко дну.
И ты клевещешь, травишь нас, позоришь?
Бездарностью и злобою объят,
То слухи обуздаешь и пришпоришь,
То в спину нам слюняво брызнешь яд.
Когда ты пьян — глупей неандертальца,
Когда ты трезв — чумой наполнен рот:
И весь твой пыл — под маскою страдальца
За равенство, за правду, за народ.
Краснее рака от натуг и крика,
Отважный лжец и маленький палач,
Хапуга и преемник Оси Брика,
И Лилькой общекоченный стукач.
Тебе порой, действительно, не спится,
Молитву шепчешь, не смыкая век,
Но Ироду уже не обновиться
И дважды в жизнь не входит человек.
Ты не ищи себе прощенья в Боге,
Ведь спесь твоя — не терния венец,
И ты не первый на моей дороге,
И не последний завтрашний подлец!
ВЕРНОСТЬ
Евгению Нефёдову
В синей мгле бессрочно спят солдаты,
Им к родному дому нет дорог.
Что они ни в чём не виноваты —
Знает мир и свято помнит Бог.
Их через трагедии и драмы
Провели — доверчивый народ…
До сих пор по ним рыдают храмы,
Взорванные Хамом в чёрный год.
Не вожди, так лидеры бедовы,
Ты у них пощады не проси,
Если сёла, как седые вдовы,
Тихо вымирают на Руси.
И куда теперь не кинешь взоры,
Древнею жестокостью горда,
Устремилась в русские просторы
Новая грабежная орда.
Нам былой надеждой не согреться, —
В Куликово Поле ночь вплыла,
Потому звенят, звенят под сердце
И тебе и мне колокола!
Неужель нам побрататься не с кем
Перед сокрушением преград —
В каждом русском воскресает Невский
И встает Евпатий Коловрат.
Мы давно в плену заокеанском,
Пусть трепещет тот, кто предает:
Мать-Россия на холме рязанском
Меч героя нам передает!..
ТВОЁ КОЛЕЧКО
Когда опускается полночь глубоко,
Мне так неуютно и так одиноко.
Буран заметает и окна, и крышу,
А я и в бессоннице голос твой слышу.
Я слышу, я вижу, и даже при громе
Шаги твои лёгкие чудятся в доме.
А выйду в просторы, там тихая речка,
Луны золотой не твоё ли колечко?
Когда опускается полночь глубоко,
Мне так неуютно и так одиноко.
Но в эти минуты из тёмной столицы
Летишь ты ко мне искрометней жар-птицы.
И поле смеется, ромашки танцуют,
И клёны за доблесть твою голосуют.
ДОБРЫЙ СОВЕТ
Зачем обо мне сгоряча
Вы сеете столько секретов,
Не вырасти вам до плеча,
До звёздной вершины поэтов.
Вас делал с похмелья дикарь,
Рождённые в склоках и драке,
Вы, каждый по-своему, — тварь,
А вместе — бузливые хряки.
Хотелось умом вам блеснуть,
Но тяга к рюмахе сгубила:
Пришлось на помойке заснуть, —
Дебил не спасает дебила.
И ваши доносы — мура,
Ни гнева от них, ни испуга,
Я думаю, чать, вам пора
Мочить пятаками друг друга.
И скотник у вас, и сарай,
И мух предостаточно потных,
Хозяин устроил вас в рай,
Как очень достойных животных.
Скажите сердечно ему
Большое спасибо открыто,
А лирика вам ни к чему,
Когда перед рылом — корыто!..
БЕЛАЯ ЛУНА
Жизнь не вечна и земля не вечна,
И не вечны звоны журавлей,
Потому я слушаю сердечно
Майский хор берёз и тополей.
Облака и поле — стаи, стаи,
Меж холмов широкий путь к реке.
Скоро боль в груди моей растает,
Образ счастья вспыхнет вдалеке.
Жду его, но вижу я упрямо
Над цветами, травами, водой,
Вся седая воскресает мама,
Говорит: "А мы живём бедой".
Говорит: "Страдание и горе,
Жизнь и смерть у нас переплелись,
Вот и мы от моря и до моря
Слёзною тоской перепились!"
Сторона, родимая сторонка,
Мне к твоим окошкам не пройти,
Там уже ни старца, ни ребёнка,
Голоса живого не найти.
Растворились песни по долинам,
Нищета до пепла изожгла
Хутор мой, с названьем соловьиным,
Хутор мой казачий — Ивашла.
Нас убили войны и обманы,
Мама, мама, ты опять одна
На меня глядишь через туманы,
Как в пустыне белая луна!
НЕ ПЛАЧЬ
Разве мало мы Бога просили
О покое будней простодушных?
Самолёты падают в России,
Чуть пореже, чем в боях воздушных.
Гибнут дети, молодость и старость,
Женихи, беспечные кокотки,
Лишь бы ненасытникам досталось
Золота ковшами на Чукотке.
Износились люди и машины:
В катастрофах — общие огарки,
Но уже почти несокрушимы
У ворот кремлёвских олигархи.
По земле истерзанной катают
Нефтевозы в мареве прогорклом, —
Бриллианты в Питере глотают,
Сблёвывают, бесы, под Нью-Йорком!..
Богачи в братаниях и ссорах
День за днём решительней и злее
Строят виллы в хапнутых просторах
Из гранита, словно мавзолеи.
А в России смуты и кутузки,
А в России сходку давят сходкой,
А в России заменяют русских
На торговцев анашой и водкой.
Горе надвигается большое:
Выбили из рук у нас жар-птицу
И страна становится чужою
Для народа, спасшего столицу.
Ты не плачь, подруга, ты святая,
От печалей ты ещё красивей, —
Грянет час и в бездну рухнет стая
Хищников,
кружащих
над Россией!..
БРАТЬЯМ
В борьбе многотрудной, упорной, суровой
С Россией, Украйной мы шли заодно.
Петрусь Бровка
Верные, святые белорусы,
Добрые, родные украинцы,
Мы ведь с вами — русские, мы русы,
А разделены, как палестинцы.
И в Крыму нас обучают янки,
Во Владивостоке учат драке,
Неужели мало после пьянки,
Крови ими пролито в Ираке?..
И теперь — славянской захотели:
Взрывы, взрывы, танки и ракеты,
Близнецы Качинские при деле —
Чистят перед Бушами паркеты.
Русы,
белорусы,
украинцы,
Встанем, непопятные, над Бездной,
Да, мы — палестинцы, палестинцы,
Русы мы, с отвагою железной!
С нами Жуков и Богдан Хмельницкий,
С нами Василевский, Рокоссовский,
Сталинграда ветер исполинский,
Подвиг материнский и отцовский.
Копоть пушек, может, дым от виски?..
Мы не янки.
Мы славяне.
Братья.
Предадим — кресты и обелиски
Нам с небес пошлют свои проклятья!
Минск и Киев, и Москва за нами,
Соловей и сокол на ладони,
Сердце Ярославны — наше знамя:
Слышите, звенит оно и стонет?
На просторах нам пора подняться,
Коренных соседей обнимая,
Пусть враги России потолпятся,
До Победы грозового Мая!..
Журавли кричат о чём-то Волге.
Днепр
и Неман.
Курск
и Севастополь.
Все цветы слезами понаволгли —
Под моим окном седеет тополь.
Не в Путивле, а в столице главной,
У стены Кремлёвской, не иначе,
То ли мама, то ли Ярославна
Князя ждёт…
И плачет,
плачет,
плачет!
СЛЫШУ ГУЛ
Это ль человеческая милость,
Где искать опору и ответ:
Верили в судьбу, а получилось —
Мать, не защищенная от бед.
Это кто играет с нами в прятки,
Это кто улыбчиво и зло
Продаёт избу её и грядки,
Братские могилы и село?
Разве я в мартене, на Урале,
Мог подумать, укрощая сталь,
Что кремлёвцы острова продали,
Синеву славянскую и даль.
Будто бы в мистическом тумане
Вместо белокрылых лебедей
Обезьяны пляшут на экране,
И трясут хвостами средь людей.
То продажа, то перепродажа,
Рыночник твою ломает дверь,
Некому пожаловаться даже
И Москва — сплошной Содом теперь.
Землю деды кровью оросили,
А враги за вилловый уют
Заменяют жителей России,
Славу и молитву продают.
Слышу гул грядущей непогоды,
Встаньте,
встаньте у ворот страны,
Иоанна Грозного народы,
Века двадцать первого сыны!
Высокий гость
Мы счастливы с кремлёвского успеха,
Летят аплодисменты к небесам:
К нам Киссинджер,
к нам Киссинджер
приехал
И в Спасские ворота входит сам!
И мы его встречаем, привечаем,
И чуть не салютуем одному,
И, лебезя, уже не замечаем,
Как сам Адольф завидует ему.
Вчера он планы утверждал в конгрессе,
Мол, главный враг — планета СССР,
Теперь о нас печется и прогрессе, —
Ирак и Югославия — пример….
Развал державы, нищета России
И распродажа коренных земель
В его трудах,
а мы,
мы не просили,
И вот в Кремле ветхозаветный Лель.
И главные вожди его встречают,
Министры,
олигархи,
фраера,
Хватают, поднимают и качают,
Великий гость, ура ему, ура!
Но мёртвые встают и головою
Склоняются к порогу своему,
Погибшие под Вязьмой и Москвою,
Сожженные в Смоленске и в Крыму.
И тех, что нам о верности вещают,
А клятву нашу тайно предадут,
Седые вдовы в храмах не прощают
И правнуки им спуску не дадут.
Кресты и обелиски, тихо, тихо,
И за холмом, израненным войной,
Опять устало кружит журавлиха
И в море чайка стонет над волной.
БОГ ВЕДЁТ НАС
Памяти Варлаама Шаламова
Бог ведёт нас тяжкими путями,
Каждый миг страданьем утверждён.
Ханами, царями и вождями
Ни один поэт не побеждён.
Даже палачи, прищурив око,
На Лубянке иль на Колыме,
В душу нашу целились глубоко,
Скованные страхами в уме.
Не умрут слова певца и строфы
И увидит в полночи урод —
Как поэт
с распятья
и с Голгофы
За Христом спускается в народ.
Совесть наша звёздная не дремлет,
Сердце наше в бедах не молчит,
Родину великую объемлет,
Громко над погибшими кричит.
Я не раз обманут и унижен,
И не раз доносами убит,
Но воскрес,
но вытерпел,
но выжил
И опять поднялся до орбит.
До кругов поднялся журавлиных
И в краю отеческом с трудом
Отыскал то место, где в долинах
Уничтожен хутор мой и дом.
Это вы стукачеством дышали,
Русских,
нас,
бросая под конвой,
Чтобы мы не пели, не рожали,
Чтобы пропадали трын-травой.
Медленно вращается планета,
Но и через тихие года
Под проклятьем русского поэта
Вам не распрямиться никогда!
Ливни детства
Ах, ливни детства, вы отрокотали
И отзвенели стаи лебедей, —
Угрюмей путь и необъятней дали,
И горы жизни выше и трудней.
Я их вершины одолеть пытался,
Над прошлым встал, над будущим я встал,
В грозу с орлом над бездной побратался:
Есть храбрецы? Свободен пьедестал!..
Единственная, верная, святая, —
Ты и отвага, молодость и ты!
Опять, опять звенит лебяжья стая,
Бегут к реке глазастые цветы.
Проснулся день в обители небесной
И свет зари над нами, свет зари,
И вновь орёл парит над гиблой бездной
Но ни о чём ты с ним не говори!..
Ах, годы, горы, за бессмертной синью
Я честен был, наивен и удал,
И никому страданья за Россию
И красоты твоей я не отдал.
Звезда и жизнь, судьба и скалы, скалы:
Я крест Христа
сквозь непогодь пронёс, —
О, не вчера ль природа нас ласкала
Ладонями горячими от слёз?
Благодарю тебя, реку и дали,
И пусть мгновенно счастье у людей,
Но ливни наши не оттрепетали,
Не отзвенели стаи лебедей!..
|
|