Александр Алиев
МОСКОВСКИЙ СЛЕД В «СТОЛИЦЕ ПОВОЛЖЬЯ»
|
ПОМНИТЕ, АЛЕКСАНДР СЕРГЕЕВИЧ ГРИБОЕДОВ в комедии "Горе от ума" устами Фамусова восклицает: "…в деревню, к тетке, в глушь, в Саратов…". Да, еще в начале XIX века Саратовский край воспринимали как очень отдаленную и довольно захолустную окраину Империи. Однако это не совсем верно. Мы не будем сейчас касаться уездов, но губернский центр отнюдь не был такой уж глухой провинцией. Уже со времени царствования Павла I Саратов застраивался по регулярному плану, здесь возводились крупные общественные и жилые здания. Особенно интенсивно — экономически и культурно — город стал развиваться во второй половине XIX — начале XX века. Здесь появляются между прочим оперный и драматический театры, первые в провинции общедоступный художественный музей (Радищевский) и консерватория. "В настоящее время Саратов является большим, красивым, живописным городом, с громадною торговлею, громадным населением (122829 жит.), слывущим столицею среднего и низового Поволжья. Действительно, это нарядный, благоустроенный, европейский город, с прекрасными зданиями, богатыми магазинами, асфальтовыми тротуарами, приличным освещением и конно-железной дорогою. Главная улица, Немецкая, носит вполне столичный отпечаток", — сообщает изданный в 1913 году путеводитель "По великой русской реке. Очерки и картины Поволжья А. П. Валуевой".
Гармоничный архитектурный облик центральная часть Саратова получила благодаря целому созвездию замечательных зодчих — как местных, так и петербургских и московских. В числе последних необходимо упомянуть Федора Осиповича Шехтеля, признанного мэтра стиля модерн. Но давайте все по порядку. Итак, с чего же мы начнем?
А начать нужно, пожалуй, с опубликованных на пяти языках манифестов императрицы Екатерины II от 4 декабря 1762 и 22 июля 1763 года "О дозволении всем иностранцам, в Россию въезжающим, поселяться в которых губерниях они пожелают и о дарованных им правах", коими призывались из Европы все желающие поселяться "в наивыгоднейших к поселению и обитанию рода человеческого полезнейших местах империи, до сего праздно остающихся". Во втором манифесте конкретно указывались свободные и удобные к заселению земли в Белгородской, Астраханской, Оренбургской и Тобольской губерниях. Но, в конце концов, остановились на Саратове, известном центре соляного и рыбного промыслов и волжской торговли.
И вот из разоренной Семилетней войной Германии потянулись в далекую Россию первые немецкие семьи. Группы завербованных стекались из разных мест в порты отправки Вормс и Гамбург, откуда, по мере формирования партий, отплывали в Петербург, Ригу или Ревель. Затем зарегистрированных и принявших присягу на верность императрице и новому отечеству переселенцев отправляли специальными обозами до самого Саратова. Хотя среди иммигрантов встречались не только собственно немцы, но и австрийцы, швейцарцы, французы, голландцы, датчане, шведы, поляки, их всех называли немцами-колонистами.
Создание колоний в Саратовском крае шло по нарастающей: уже в 1769 году в 106 поселениях, раскинувшихся по обоим берегам Волги и вдоль ее притоков, проживало более 23 тысяч человек. Самая крупная заволжская колония была названа Екатериненштадт — в честь Екатерины II. И надо сказать, поселения пользовались широким покровительством государыни. В одном из писем Вольтеру она сообщала: "… прелестная Саратовская колония достигает теперь 27 тысяч душ… колонисты мирно возделывают свои поля и… целых 30 лет им не придется платить никаких податей и повинностей". Переселение на эти земли большого числа иноземцев способствовало значительному хозяйственному развитию края во второй половине XVIII века. Отметим, именно тут впервые в России стали выращивать картофель и табак.
…В числе первых колонистов были семьи Рейнеке и Шехтель, обе из Баварии. В 1879 году братья И. и К. Рейнеке, располагая солидным капиталом, который они накопили удачной коммерческой деятельностью вне Саратова, поставили большую паровую мельницу на берегу Волги у Никольского взвоза. Эта мельница сразу же заработала на полные обороты, и вскоре "Торговый домъ бр. Рейнеке" занял в губернии второе очень почетное место в этой сфере предпринимательства. Продукция нового торгового дома быстро нашла клиентов, и мучные лавки Рейнеке на Верхнем базаре и по уездам губернии не знали отбоя от покупателей. Свидетельством отличного качества муки с рейнековской мельницы является золотая медаль, полученная в 1897 году на международной выставке в Стокгольме. Не чужды были Рейнеке и другим видам бизнеса: их торговый дом, например, поставлял в Саратовскую губернию от именитых российских и зарубежных фирм сельскохозяйственные машины и орудия.
Что касается Шехтелей, то это богатое купеческое семейство обосновалось в Саратове уже в первой четверти XIX века. Свои дела Шехтели вели широко и успешно, покупая и продавая всевозможные товары. В городе им принадлежали несколько магазинов, три домовладения, самая роскошная гостиница — "Номера Шехтель", ткацкая фабрика и крахмальный завод. Шехтели пользовались большим уважением горожан и были приняты в лучших аристократических домах. Им покровительствовал саратовский губернатор И. Бибиков.
В 1840-х годах Осип Осипович Шехтель был послан в Петербург, где окончил Технологический институт, после чего продолжал жить в столице. Здесь он женился, здесь в июле 1859 года у него родился второй сын — будущий архитектор Федор (Франц) Шехтель. Через несколько лет ряд обстоятельств вынудил О. Шехтеля вернуться в Саратов. Он активно участвовал в семейном бизнесе, кроме того, держал городскую театральную антрепризу. Юный Федор поступил в Саратовскую мужскую гимназию, дававшую достаточно высокий уровень образования, однако особенными успехами в учебе не блистал и за недостаточные познания в арифметике и латинском языке был даже оставлен во втором классе для повторного обучения. После третьего же класса его перевели в приготовительное училище при Тираспольской (Саратовской) католической духовной семинарии. Это было связано со скоропостижной смертью Осипа Осиповича Шехтеля и резким ухудшением материального положения его вдовы и детей, а в семинарии обучение проводилось за казенный счет.
Проведя в училище два года, и получив выпускное свидетельство, шестнадцатилетний Федор Шехтель вскоре навсегда перебирается в Москву. Впоследствии зодчий близко сходится с людьми, которых мог считать своими земляками. Среди них выдающиеся художники так называемой "саратовской школы" М. Врубель, В. Борисов-Мусатов, К. Петров-Водкин, П. Кузнецов, А. Матвеев. С первыми двумя Федор Осипович долго и плодотворно сотрудничал в 1900-е годы, в пору своего наивысшего творческого подъема.
До недавнего времени считалось, что архитектор не спроектировал для города своего детства ни одного здания. А между тем в самом центре Саратова есть особняк, весьма напоминающий лучшие московские сооружения Шехтеля, в особенности, всем известный особняк купца С. Рябушинского на Малой Никитской улице, где впоследствии обитал пролетарский писатель Максим Горький и где ныне его мемориальный музей. Владельцем саратовского дома был Константин Кондратьевич Рейнеке, из той самой династии мукомолов-миллионеров.
Знакомство семьи Рейнеке с Шехтелем прослеживается через брата Константина Кондратьевича — Арнольда, жившего в Петербурге, часто бывавшего в Москве и вращавшегося в кругах, близких к архитектору. Помимо всего прочего, их могла сблизить и причастность к городу на Волге.
Возводился особняк К. Рейнеке в 1908-1912 годах на Соборной улице, позади городского сада Липки. Прежде этот участок занимал небольшой деревянный домик Никольского, в котором провел последние месяцы жизни и скончался (1889) писатель-демократ Н. Чернышевский. "Особняк Рейнеке занимает особое место в том архитектурном наследии, которое оставила нашему городу эпоха модерна, — пишет современный саратовский архитектор А. Мушта. — Это здание без натяжек можно отнести к лучшим образцам отечественной архитектуры начала века. И хотя отсутствуют документы, подтверждающие авторство Шехтеля, существует очень много свидетельств, говорящих в его пользу… Индивидуальный почерк Шехтеля легко узнается на всех уровнях — от "эквилиберной ассиметрии" пространственного построения до цветофактурных отношений на фасадах и рисунках ограды…"
Фасады дома — целая симфония цветовых оттенков. Светло-желтые и пастельно-зеленые (глазурованный кирпич), перламутрово-розовые и фиолетово-голубые (майоликовые вставки над окнами, фриз и декоративные панно), золотистые (штукатурка) и нейтрально-серые (гранитная облицовка). Кажется, будто на стены выплеснулись фантастические краски морского царства. Настоящий же шедевр оформительского искусства — два майоликовых панно, украшающие уличный фасад. Центральная часть одного из них выполнена по мотивам композиции немецкого живописца и скульптора Ф. Штука "Танцовщицы", а растительный орнамент по краям повторяет майоликовую отделку выстроенного Ф. Шехтелем дома хлеботорговца Шаронова в Таганроге. С особняком Рябушинского в Москве рейнековский дом роднит основной элемент кованой ограды — излюбленный зодчим мотив волны-спирали.
Интерьеры саратовского здания решены в духе "деловых" шехтелевских интерьеров 1900-х годов, схожими с интерьерами Ярославского вокзала, МХТ, особняка Дерожинской и других. Парадные помещения — библиотека-холл, каминный зал, музыкальный салон, гостиная, столовая — отделаны дубовыми панелями, встроенной мебелью, керамическими каминами. Мы увидим и строгий рисунок переплетов больших окон, и двери с гранеными и зеркальными стеклами, и выгнутые "готические" своды, и овальные зеркала, размещенные на противоположных стенах и образующие бесконечный ряд отражений. Неизгладимое впечатление производят дубовая парадная лестница с двумя поворотами и светоносный хрустальный купол над тамбуром главного входа. Все эти приемы применялись архитектором еще в 90-е годы XIX столетия.
Особняк Рейнеке, возможно, последняя яркая работа Федора Осиповича Шехтеля в стиле модерн. Формы, линии, объемы, цветовые сочетания подчинены здесь гармонии, мысли о вечной красоте, о единстве Земли и космоса.
…К началу прошлого века мукомольное дело в Саратове достигло невиданного размера. Двенадцать паровых мельниц производили ежедневно сотни тысяч пудов высококачественной муки, и Саратовская губерния держала в этом деле уверенное первенство по всей Российской империи. Принадлежавшая вместе со Шмидтами, Борелями, Скворцовыми к когорте здешних мукомольных "королей" семья Рейнеке была сказочно богата, и жизнь их являлась во многом типичной для людей их уровня и достатка. Однако члены семейства не позволяли себе никакой праздности, постоянно и напряженно трудились, старались нейтрализовать всевозможные угрозы и опасности в бушующем море предпринимательства. При этом активно участвовали в благотворительных акциях: хорошо известны их пожертвования на больницы, школы, очистку волжского берега, благоустройство храмов и т. д. С началом Первой мировой годные к строевой службе мужчины семейства отправились воевать за Россию — как большинство поволжских немцев.
1917 год положил конец благополучию Рейнеке. Их мельницы, склады, особняки, имущество, словом, все, было национализировано. О самих же хозяевах никакого упоминания в послереволюционные годы найти пока не удалось. По некоторым косвенным данным, зимой 1918-го Рейнеке покинули город.
Мне довольно часто приходится бывать в Саратове — у меня там много родственников и приятелей. И вот, беседуя с местными жителями, знакомясь с региональной прессой, и просто бродя по городским улицам, составил я себе такую — не очень радостную — картину. Исторический центр Саратова весьма богат памятниками прошлого, в их числе, бывшие дворянские и купеческие усадьбы. Но может вскоре произойти так, что иные из них уйдут в историю бесследно и безвозвратно. Государственная система поддержки памятников не действует, местным структурам на все наплевать, а рынок показывает звериный оскал самым откровенным образом.
Вполне возможно, что власти страны вот-вот отменят мораторий на приватизацию архитектурных памятников даже федерального значения. А это значит, что дома и даже дворцы станут объектами купли-продажи. Какие-то исторические здания в том же Саратове после реставрации превратятся в офисы или элитное жилье. А другие — обветшавшие — будут снесены "инвесторами", жаждущими заполучить место в центре под коммерческую застройку. Или рухнут сами, чего тоже нельзя исключать, учитывая их теперешнее состояние. Ведь буквально рядом с некоторыми старинными особняками уже вырастают жилые высотки.
Лучшая судьба оказалась у тех построек, которые были востребованы еще советской властью и потому поддерживались в удовлетворительном состоянии. Сюда как раз нужно отнести бывший дом К. Рейнеке, где располагается сейчас Госпиталь ветеранов Великой Отечественной войны. Но памятники культуры и архитектуры нужно сохранять все без исключения. А иначе Саратов уже не будет Саратовом.
|
|