Геннадий Старостенко __ ДОСТАЛИ С ПОЛКИ ШАЛАМОВА
Московский литератор
 Номер 12, июнь, 2007 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Геннадий Старостенко
ДОСТАЛИ С ПОЛКИ ШАЛАМОВА

     
     ЕСЛИ СПЛЮНУТЬ ЧЕРЕЗ ЛЕВОЕ ПЛЕЧО на фильмографию кинорежиссера Николая Досталя, то в месте, куда оно упадет ("Маленький гигант большого секса", "Штрафбат", etc.), все зашипит и вспенится. Уж очень агрессивна там химическая среда. Идейно-образная, конечно — но и химическая тоже. Вещество и само пространство досталевского "креатива" насыщено форсированной ненавистью ко всему советскому — к истории Советской России, к ее преданиям, к лицам ее и характерам, к самой ее географии.
     За объяснением этого феномена не надо ходить к продвинутым кинокритикам. Те все переврут. Да и объяснять, в принципе, нечего. Поругание всего прежнего — строя, человеческих отношений и общего облика эпохи — программная установка Досталя, его кредо и "модус операнди".
     Те же, с кем он в одном идейном "пуле", давно и последовательно выполняют задачу по фрагментации отечественного геополитического пространства — не всегда злонамеренно и не всегда бездарно, но всегда системно. А фрагментировать пространство можно только фрагментируя время, иначе говоря, вбивая клинья в единую истории народа, вселяя антагонизмы в историческую ткань страны и порождая конфликты поколений.
     Конфликт поколений — это не столько гражданская война и даже не ругань с мордобоем, но прежде всего прекращение трансляции накопленного опыта — духовного, технокультурного, всякого. Остановка в развитии, регресс.
     Прошедший недавно на канале "Россия" фильм кинорежиссера Николая Досталя (и сценаристов Арабова и Сироткина) "Завещание Ленина" ни на градус не отошел от установки на разлом исторического сознания русского народа. Это продолжение все той же чернухи и натурализма 90-х, продолжение все той же линии на одурачивание масс.
     Старо как мир и безусловно верно: побеждает тот, кто убеждает. Поэтому прежде всего позаботились о "достоверности" Взяли рассказы Шаламова, чтобы не вышло промаха с литературной первоосновой. И сочинили нечто "по мотивам" — т.е. допускающее отклонения от правды текста вплоть до ухода в полное вранье.
     Ты можешь быть трижды прав, но есть люди, которым верят не по словам, а "по морде", потому что они несут некую генотипическую суть, воспринимаемую как абсолютный позитив. Без актера, обладающего таким даром, подобного рода фильм был бы немыслим.
     И вот нашли фактурного Владимира Капустина, которому нельзя не поверить (и которому единственному, должно быть, и заплатили хорошо — с бюджета в три миллиона долларов). [Известно, что массовке в Перми платили всего по 200 рэ за 12-часовой съемочный день, хотя массовка добавляла еще на треть "достоверности"]. Была и еще плеядка провинциальных актеров, готовых на любую поденщину, — эти "отрывались" вволюшку. Не чуяли подвоха. Не "догоняли", что беспросветное "очернилово" — всего лишь элемент в стратегии тех, кто русских стравливает с русскими, вынося за кадр все внешние силы.
     Итак, проект весьма бюджетный и при этом некоммерческий. Но тогда какой? Пропагандистский. И специфически русофобский. Потому что в нем русские как нация десятилетиями занимаются членовредительством и самоликвидацией. А какой нормальный народ будет этим заниматься? Только ненормальный…
     В каждый фрагмент, в каждый кадр этого сериала железнодорожными кувалдами вгонялось то, что раньше называли "махровым антисоветизмом". Все советское жестоко, кроваво, античеловечно, мерзко, безнадежно и бессмысленно. (Хотя до момента когда Сталин обратился в лохматого клыкастого анти-космополита, все советское либерал-интернационалистами считалось самым гуманным, сверхдобродетельным, единственно верным — и вообще лучшим из лучших).
     Авторы тычут зрителя физиономией в экран: смотри, сталинизм хуже фашизма, Гитлер со своими такого не вытворял. И слова Швыдкого (надо полагать, и отстегнувшего народных денег на съемки сериала) о том, что русский фашизм страшнее немецкого, обретают художественное раскрытие в образах героев "Завещания".
     Вот эпизод с "доходягой" в колымском лагере — у которого нет сил выполнять непомерную норму. Измываясь над несчастным, испытывая сатанинское удовольствие, охранник отводит его, приказывает справить большую нужду и расстреливает в тот момент, когда тот садится на корточки. Крупный план голого мужицкого зада, обмен ненормативностями — и выстрел в затылок… Про фашистов такого не снимали — даже соплеменники Досталя, евреи, при всей их ненависти к фашизму и печали по холокосту…
     Фрагмент снят по рассказу Шаламова "Одиночный замер". В тексте рассказа нет и тени изображаемого Досталем и Арабовым "инфернала". Там "смотритель" даже не грубит зэку Дугаеву. В тексте нет и намека на эти ужасы, нет ни издевательств, ни самих слов "садись срать" или "у меня говна нет". Там измученного голодом героя отправляют к следователю, а потом расстреливают за саботаж. Это само по себе страшно, но трижды страшен подлог киношников, перевравших Шаламова. Что-то в этом фрагменте прихвачено из рассказа "Тачка II", но и там все другое. В общем наворочено усталым гением Арабова… Был бы жив сам писатель… эх, да что там...
     Никто не спорит — нужно снимать рассказы Шаламова, там много правды, хотя бы и экстремальной. Но делать это нужно честно и без мстительного азарта.
     Между тем "Новая газета" уже пустила (14.06.07) восторженного голубя-перевертыша на выход в эфир этого сериала: "К чести сценаристов и режиссера, они сумели перевести эту, быть может, самую сильную лагерную прозу на язык кино, не отклоняясь от шаламовского текста… А еще Досталь замечательно понял, как под модным сериальным соусом можно подавать в телеэфире настоящее кино…"
     Не менее хвалебен и отзыв РИАНовского Юрия Богомолова: "Гражданским и творческим подвигом стала эта картина для тех, кто ее снял".
     Вот так. Это их мнение. Это наша маленькая победа, — убеждены они.
     Задача у создателей "Завещания Ленина" одна — накрыть большим черным квадратом полосу русской истории, которую называют советской. Подчеркнем — всю эту полосу чохом, ни деля ее ни на какие периоды. Деморализовать применительно к этой эпохе сознание молодежи — тех, кто не жил при социализме и не имеет собственных знаний о той жизни. Да, и у Шаламова нет ни капли любви к советскому, он не был конформистом и за это жестоко пострадал — и в этом его личная человеческая правда. Но пририсовывать к этой страшной правде чей-то художественный вымысел никому не должно быть дозволено…
     Эти жуткие кадры должны вызывать у молодых точно такой же рефлекс, как рефлекс отдергивания и отскакивания, возникающий у ребенка при ожоге. Должны приучить молодых ненавидеть собственную историю, а следовательно, себя самих. Или как минимум спровоцировать ответный протестный дискурс, который породит новый виток внутренней конфронтации…
     А ведь в первых сериях — о вологодском детстве в семье отца-священника — было подобие живого, а не сатанинского реализма. Всерьез хотелось верить: вот наконец-то после всех этих бесчисленных сериалов со стрельбой и блатняком (снимаемых опять же с легкой руки г-на Швыдкого — опять же на наши денежки) на экране появились характеры, а не маски. Да и актриса Ирина Муравьева постесняется в плохом "кине" сниматься. Хотелось даже простить авторам фантазии на темы вологодского детства героя — дутые с оригинала, где в третьем лице были довольно краткие упоминания об отце.
     Тема сухого и властного отца-священника авторами, возможно, замышлялась как тема природной патерналистской жесткости общественного устройства России. Если это так, то аллюзия не вполне удачная — и в общем еще дальше уводит от правды шаламовской прозы. И все же в начале хотелось верить Досталю…
     Увы, радость была преждевременной. Первоначальная мнимая правда потребовалась авторам только для того, чтобы затащить в тему и настроить на доверие зрителей… Это был всего лишь трюк, нацеленный на то, чтобы скрыть вопиющую тенденциозность фильма. Примеров разного рода подлогов, замещений и подстав по сериалу тьма тьмущая разбросано. В опусе с многозначительным названием "Завещание Ленина" зрители столкнулись с типичным случаем художественной "расчлененки"…
     Распространено ошибочное мнение, что телевидение — особенно центральные три-четыре канала — стало лояльным к власти и доброжелательным к народу. Что посытело и устаканилось, что стало исповедовать мораль общего дела, озаботилось вопросами консолидации общества… Ничего подобного. Да, ему запретили открыто "наезжать" на власть, но оттого оно озлилось пуще прежнего и стало "наезжать" на телеаудиторию, нанося акцентированные удары по нравственности молодежи. Удерживая большую и сочную фигу в кармане, оно продолжает курс на растление электората с изощренностью провансальских катаров или арабских исмаэлитов. Гидра, на которую ходили колонны в 92-м и 93-м, потеряла несколько своих голов и щупалец — но обрела много новых.