Владимир Бояринов __ ПОТАЁННЫЙ МИГ
Московский литератор
 Номер 05, март, 2007 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Владимир Бояринов
ПОТАЁННЫЙ МИГ

     
     НАС ВСЕГДА УДИВЛЯЕТ, восхищает и тревожит тот потаённый миг, когда оживают вулканы, расцветают кактусы, падают звёзды. И хотя мы наперёд знаем, что это вовсе не звёзды, а метеориты, — всё равно волнение наше остаётся искренним и каждый раз новым.
     Вроде бы и не должен был зацвести правнук пустыни — и вдруг! — выбросил из своих колючек алый цвет, еще более завораживающий на резком контрасте с пожухлым стеблем. Вроде бы и уснула гора, и давно не дымило жерло вулкана — но посмотри! — выметнула в поднебесье целый столб лилового дыма. И снова становится отрадно и жутко.
     А звёзды... Звёзды всё падают и падают, превращаясь в метеоритный дождь и в грёзы для влюблённых.
     Вроде бы и не должен был впасть в поэтический экстаз такой серьёзный человек, как Юлиан Левчук, но у каждой солидности и основательности есть свой кактусовый цвет, свой пробудившийся вулкан, свой августовский звездопад.
     Когда мы входим в старую поэтическую рощу, нас встречают и новые песни, и отголоски прежних: там и эстрадные малиновки с дроздами на пару, а уж про соловьев и говорить нечего. И всякому певцу нашлось место на достойной ветке, и никто у них не спрашивал: быть или не быть, петь или не петь?
     Юлиан Левчук поёт страстно и самозабвенно. Безусловно, и до него были соловьи поголосистей и прославленней. Безусловно, и после него роща не онемеет. Всё так, но синицы и канарейки, малиновки и дрозды, соловьи и жаворонки слагают гимны не только солнцу, весне и ручью, — они признаются своим возлюбленным в вечном чувстве, воодушевляют и окрыляют их.
     И хотя Юлиан Левчук — из породы стихийных явлений, ему очень важно, чтобы его напев поймал на лету единственный человек, самый дорогой и неповторимый. И можно не сомневаться, что Юлиан Левчук давно услышан — иначе его песня затерялась бы в поэтическом многоголосье и не оказалась бы столь жертвенной и вдохновенной.
     Немыслимо, чтобы кто-то предъявил весеннему разливу требования по части усмирения норова или строго соответствия старому руслу. Невозможно направить Юлиана Левчука на стезю золотого или серебряного века, с его лексически выверенным слогом. Не захочет (да и не сможет) он впасть в грех риторической простоты, откуда изгнаны "сердца" и "души", но Юлиан Левчук уловил их в сети своих откровений. Кто-то скажет: его милосердие по части такого спасения не знает границ! Но в том-то и секрет, что Юлиан Левчук сам не подозревает о широте своей души и сердечной доброте. Он говорит на языке, который понятен самому близкому на земле человеку и двое влюблённых этим счастливы. Разве этого мало?
     
Автор — лауреат премии имени Ф.И.Тютчева, Заслуженный работник культуры РФ