Николай Алёшин
РОССИЯ БЫЛА И БУДЕТ...
|
РОССИЯ
Россия была и будет
При всяких царях смешных.
Запомните это, люди,
В заморских странах цветных.
Она горела и слепла
Не раз на горькой войне.
Но вновь, поднимаясь, крепла
С тревогой наедине.
И шла одиноко в дали,
Храня и совесть, и честь.
Ещё на земле едва ли
Народ терпеливей есть.
Он вынесет всё, осилив
И боль, и слёзы, и стон.
За мать свою — за Россию
Пойдёт и на плаху он.
А если всё же нагрянут
Всем скопом на нас враги,
Кутузов и Жуков встанут
Из гнева крутых могил.
И будут все неустанно
Сражаться, утроив злость,
Чтоб даже заморским странам
Немножко легче жилось.
ШЕМАРИНО
Унеслась попутка в спелом мареве,
Тарахтя, растаяла в лугах.
Привечая окнами, Шемарино
Предо мною встало в двух шагах.
Ты ль зовёшь меня кустами синими,
Распахнувшись улицей светло,
Где в войну у стылых печек зимами
Вдовы не могли сберечь тепло?
Надвигался чёрный голод яростно.
Пухли деды, покидая свет.
В расставанье ты мне зорним парусом,
Точно мать платком, махало вслед.
На далёком леденящем севере,
Где бараки зарывались в снег,
Сероглазой вербой, рыжим клевером
Навещало ты меня во сне.
Ты сияло надо мною радугой
Под гудящей огненной пургой.
О тебе я пел, печалясь, радуясь,
Исходя сыновнею тоской.
Дорогое, милое, привольное,
Для тебя скопил я столько слов…
…Но стою в мучительном безмолвии,
И не в силах сделать двух шагов.
В РАННЕМ ДЕТСТВЕ
В хате — квас из солода
И к нему пшено.
Худеньким подсолнухом
Я гляжу в окно.
Нива не покошена —
Выжжена войной.
Яблони взъерошены:
Воздух — дым сплошной.
Голуби сутулятся:
Крылья не поднять.
На безлюдной улице
Речи не слыхать.
Где-то в поле мать моя.
В бой ушёл отец.
Я войну проклятьями
Не взорву — малец.
Уцелеть бы, выстоять
Милой стороне.
Слыша гул и выстрелы,
Дед прикажет мне:
"Пей же квас из солода,
Жуй пшено — не твердь,
Чтоб цветком подсолнуха
Мог на мир смотреть."
ПОХОРОНКА
Весна сорок пятого. Детство.
С протезом на вялой ноге
Приплёлся с войны налегке
Кузьмич, он живёт по соседству.
И дом его полнится гамом.
Семья и родня — впереди.
А мы с молчаливою мамой
Вдвоём на отшибе сидим.
Спина до ломоты устала,
Но глаз не спускаю с бойца…
О, как мне тогда не хватало
Пропавшего где-то отца.
И мать не стерпела, спросила:
"Кузьмич, не встречал моего?"
Но тот покачал головой,
И руки она опустила.
Ах, мама, сегодня я знаю
О тайной бумажке о той.
О, как не хотела, родная,
Меня ты назвать сиротой,
Чтоб я по наивности верил:
Уж если всем бедам конец —
Воскликнут от радости двери
И в избу нагрянет отец.
И он воссияет глазами,
Подкинет меня к потолку
И скажет: "А ну-ка, хозяин,
Беги, принеси табачку".
И станет теплее в ненастье,
И скука умолкнет в трубе,
И птахой поселится счастье
В моей малолетней судьбе.
Теперь ты, старея, забыла
О чёрной бумажке о той…
Я не был в войну сиротой —
Так нежно отца ты любила.
РУССКОЙ ЖЕНЩИНЕ
О, сколько мук и горя повстречала
Ты на крутом, как жгут, своём пути.
Война огнём в Поволжье бушевала,
А ты для фронта шила и вязала,
Ребёнка пеленала и ласкала,
Прижав его к усохнувшей груди.
Когда вдовой загрезила округа
О солнечных разливах спелых нив,
Заросших до краёв колючим лугом,
Взяла ты лошадь в жилистые руки,
Пахала за двоих мужицким плугом
Под грустный вздох осиротевших ив.
Встречая в поле ранние рассветы,
Ты не скорбела о своей судьбе.
Лишь сторонилась молодых соседок —
Торгующих, фасонно разодетых.
Томилась: может, не весной, так летом
Твой муж придёт к тоскующей тебе.
А он упал под тихим плачем птичьим,
Закрыв курчавой русой головой
От злых врагов родной земли величье…
Прошли года. Но ты всё ждёшь привычно:
Не скрипнет ли знакомо половичка,
Прислушиваешься к темноте ночной.
Твои виски, как будто снегом синим,
Осыпала густая седина.
Но ты по-прежнему стройна, красива.
Наделена и разумом, и силой.
Мне так и кажется: в тебе Россия,
Как в зорней капельке, отражена!
КОМАНДИР
С границы призывный голос
Ударил, будто в набат —
В казарме тишь раскололась
Под сапогами солдат.
Дождя ледяные копья
Нещадно вонзались в нас.
Мы шли по болотным топям,
Чтоб выполнить в срок приказ.
Шумел ошалевший ветер.
Земля рвалась из-под ног.
И плечи рубцами метил
Увесистый вещмешок.
Ко сну голова клонилась.
Спина заныла в поту,
И, выбиваясь из силы,
Я думал, что упаду…
И вдруг тепло предо мною
Блеснули его глаза.
Мой груз подхватив рукою,
"Родной, держись!", — он сказал.
И сразу даль посветлела,
Тропу означив мою.
Тогда я первые делал
Шаги в солдатском строю.
С тех пор обошёл я много
Краёв широких, как жизнь.
Везде на трудных дорогах
Я слышал: "Родной, держись!"
СВОЕМУ СТИХУ
Мой сын родной, дыханием согретый,
Тебя я в сердце столько лет носил.
Теперь прощай. Иди по белу свету.
Не трать впустую времени и сил.
Живи людскою болью и любовью.
Не забывай о злобе и добре.
Склонись у старика над изголовьем.
Сыграй с малышкой в прятки во дворе.
Дыши и восторгайся этой синью,
Плывущей над столешницей степей.
Оберегай, как матушку, Россию.
В любой беде останься верным ей.
Шагай сквозь грозы и крутую вьюгу,
Где свищет ветер, сердце леденя.
Убей врага. Спаси от смерти друга.
Прошу, ни в чём не подведи меня.
|
|