Юрий Жильцов __ ЛУЧШЕ ВРЕМЕНИ НЕТ...
Московский литератор
 Номер 01, январь, 2007 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Юрий Жильцов
ЛУЧШЕ ВРЕМЕНИ НЕТ...

     
     Стихи и проза Юрия Ивановича Жильцова издавались в Москве, Барнауле, Курске, Краснодаре, Тамбове, Томске, Махачкале; у автора вышло 16 книг. В 2005 году появилось двухтомное издание избранных произведений Юрия Жильцова "Рассудит жизнь". Недавно у него вышла новая книга "Разнотравье". В неё вошли поэма "Мария", русский лубок "Смута нашего времени" (как определил его сам автор), венок сонетов "В ладу с собой", новые циклы стихов.
     Родился Ю.И. Жильцов в Костроме на Волге, окончил институт в Сибири, в Томске; работал на Алтае, в Монголии. Ю.И. Жильцов — участник и свидетель многих значительных событий. Он избирался председателем Алтайского крайисполкома, народным депутатом Российской Федерации. Сейчас живёт и работает в Москве, является членом Московской городской организации Союза писателей России и членом Союза журналистов России. В 2002 году за книгу стихов "Знак уходящего лета" награждён Почётным Дипломом "Золотое перо Московии".

     ИЗ ПОЭМЫ "МАРИЯ"
     
     ***
     Среди созвездия имён,
     какими женщин звать
     и, роясь в памяти времён,
     родней не отыскать.
     Марией звали мать Христа,
     так часто жён зовут.
     Помочь в несении креста
     они не устают.
     Марии разных есть эпох,
     и жизнь у всех своя.
     Но есть одно, они — оплот
     семьи, как мать моя.
     Оплот живому на Земле,
     чей разум просветлён.
     Чутьём торят нам путь во мгле
     событий и времён.
     
     ***
     Первый взгляд — первый луч,
     загляните в глаза.
     Это — солнце из туч,
     не запомнить — нельзя!
     А потом поцелуй
     горячее огня.
     Он из солнечных струй,
     он расплавил меня.
     И касание рук,
     где касаться — табу;
     и слияние губ —
     пока всё, что могу.
     Эту муку любви
     с замиранием ждут —
     вот полюбите вы,
     и запреты падут.
     Лучше времени нет,
     чем начало начал!
     Еще Ветхий Завет
     нам любить завещал!
     Так мы любим сейчас,
     предки были скромней.
     Хоть любовь напоказ
     вряд ли будет верней.
     
     ***
     На новый зов российских бед
     отец не мог ответить: нет!
     Во время оно, при царях
     жилец берёг Государя:
     охрану нёс, посыльным был,
     цари жильцов ценили пыл.
     Отцовы предки, кто силён,
     за Русь сражались с тех времён.
     За службу верную царям
     давали звание дворян,
     давал царь землю без крестьян
     за верность им — государям.
     Осели предки на земле
     в лесной Тамбовской стороне.
     И стали дети тех отцов
     носить фамилию Жильцов.
     Был невелик земли надел,
     жилец в иных делах радел.
     Он знал портного ремесло,
     что их от голода спасло.
     Подрастеряв дворянство в прах,
     жилец в крестьянстве сам исчах.
     Но все потомки тех жильцов
     не опозорили отцов.
     
     ***
     Не считал я себя сиротою,
     позабыты те слёзы из глаз,
     но сиротство со всей остротою
     мне царапало душу не раз.
     Всё хотел я отца заприметить
     среди тех, кто вернулся с войны;
     с ним рыбачить, встречая рассветы,
     и военные видеть с ним сны.
     
     ***
     Желая перед мамою склониться,
     я бью поклоны памяти её.
     Здесь на погосте серая землица
     взрастила только жалость да быльё.
     У мамы хоть и редко, но бываю,
     хоть к каменному хладу прикоснусь.
     Отца могилы до сих пор не зная,
     обоим — здесь — я низко поклонюсь.
     
     КОНДОВОЕ ЖИТЬЁ
     Дай вспомнить Русь кондовую,
     славянскую, рисковую,
     какой она к прапрадедам
     с седых времён дошла.
     Красна хлебами зрелыми,
     светла снегами белыми;
     а женщины в кокошниках —
     румяны и белы…
     Русь — не цветочек аленький —
     зимой носила валенки,
     нагольный полушубок да
     из Павлова — платки.
     Взрастали девы скромные,
     пекли блины скоромные;
     хозяйки пиво пенили
     на масленицу встарь.
     Девицы голосистые,
     румяные, форсистые
     любили петь страдания
     от собственной любви.
     Не то, чтоб лик уродовать,
     а силушку опробовать
     зимой сходились стенками
     и парни — край на край.
     Девицы взгляды тупили,
     гадали: "Мой-то тута ли?"
     И цвёл румянец маковый
     у девок на щеках.
     Пишу картину истово,
     а, веря в жизни истины,
     надеюсь видеть русское
     кондовое житьё!
     
     Я ТОРОПЛЮСЬ
     И жить торопится, и чувствовать спешит.
     П.А. Вяземский "Первый снег"
     Я тороплюсь, и сделать, и сказать,
     а вдруг в дальнейшем я утрачу право.
     Пока перо в руке могу держать,
     из-под него пусть рифмы рвутся лавой.
     Я тороплюсь и думать, и дышать,
     чтобы на вздох как раз хватило мига;
     возможно, что часы мои спешат,
     но остаётся людям моя книга.
     Я тороплюсь, и чувствовать, и жить;
     как был всегда, так чувственным остался.
     Но не хочу я коршуном кружить,
     поскольку лишь на время вам достался.
     Я тороплюсь, любимым быть, любить,
     чтоб время не растрачивать напрасно.
     Ведь это обо мне: "Прогнать нельзя убить"…
     Как жизнь без спешки истинно прекрасна!
     Я тороплюсь, извольте иск вручить,
     расставьте сами знаки препинанья.
     Но я от Вас желал бы получить
     хоть чуточку людского пониманья.
     Не проси ты у Господа
     Не проси ты у Господа денег,
     не молись ты на солнце в ненастье.
     Ну, куда он мольбы наши денет,
     не хватает на каждого счастья.
     Принеси за грехи покаянье,
     чтобы Бог отпущение сделал.
     Ведь не зря за людские деянья
     разделяет он душу и тело.
     А грешить да молить о прощеньи
     только люди земные и могут.
     Говорить же слова утешенья
     поручают небесному Богу.
     Чтобы холод душевный растаял,
     помолись ты на солнце в зените.
     Видишь, счастья на всех не хватает
     и у Бога оно в дефиците.
     
     МОЙ ЕСЕНИН
     С экрана некто из Есенина
     читает грустные стихи…
     Как далека ты, Русь весенняя,
     как не люблю я слово хит!
     Он пел легко тебя, Россия —
     любил тебя, а не играл —
     твои поля, дожди косые;
     он братьев меньших беды знал.
     Как жаль, что не были допеты
     им шум полей, звон родников…
     Зато теперь в ходу куплеты
     про новых русских простаков.
     Его душе незащищённой
     противен был бы наш базар;
     любил он лик Руси крещёной,
     звон колокольный, образа.
     Он был, как русские, наивен,
     он нежен был, по-русски добр.
     В стихах его — живые нивы,
     ток глухариный, старый бор.
     Но мог он голосом трибуна
     нам о Хлопуше говорить;
     мог в кабаке разгульно, шумно
     про Русь кабацкую творить.
     Он был для всех непредсказуем,
     он не по форме был отлит.
     И для царей в придворном шуме
     он пел, о чём душа болит.
     Не трогай музыку России,
     души её не беспокой!
     Прости же всё ему, Россия,
     он — твой Есенин — не изгой.
     
     ДНИ ПОКАЯНИЯ
     Затянулась бабья осень:
     светит солнце, в небе — просинь;
     и на солнце, и в тени —
     левитановские дни.
     Листья цветом полыхают,
     незаметно усыхают;
     под ногой ковёр из них —
     красных, рыжих, золотых…
     Речка летом — воевода,
     а сегодня — недотрога:
     еле слышно шелестит,
     словно зеркало блестит.
     Отражается на плёсах
     желтизна берёзы в соснах…
     Я сейчас на свой портрет
     погляжу: похож, иль нет?
     Свету много, а не жарко;
     вдоль реки броди, не жалко!
     Мнится мне, что эти дни
     покаяньем лишь бедны...
     
     ТИШИНА
     В нашем доме живёт тишина,
     когда внучек в дому не бывает.
     Тень бесплотная тайно летает,
     что девичьим теплом рождена.
     В нашем доме живёт тишина,
     она в каждом углу обитает,
     а телесную плоть обретает,
     коль вниманьем людским польщена.
     В нашем доме живёт тишина
     до девичьего первого крика.
     Смехом девичьим тайна открыта,
     полной жизнью звучит вышина.
     В доме полную власть обретают
     детский топот и смех, суета.
     Мне мила юных глаз чистота,
     от чего же другие здесь тают?
     
     РАННЕЕ УТРО
     На листьях кустов и деревьев
     блестят бриллианты росы,
     а травы склоняясь в коленях,
     готовятся к взмаху косы.
     Тихонько чирикают птахи,
     опробовал голос солист.
     Ночные закончились страхи,
     с утра голосок его чист.
     Опушку наполнили звуки,
     кукушка считает года;
     мне слышатся скрипы и стуки,
     да в гнёздах возня иногда.
     Мир полон рассветным покоем,
     вершинки качнул ветерок.
     По нраву мне утро такое,
     для вас я его приберёг.
     
     НА РЫБАЛКЕ
     
     По утрам грядут туманы,
     укрывая гладь пруда.
     И рыбалка — без обмана —
     для меня как час суда.
     Ну, расселись рыболовы
     на прикормленных местах.
     Не один, видать, целковый
     каждый в воду отметал.
     
     Разбудило птичье пенье
     рыбий сон у берегов.
     Выдает слегка сопенье
     клёва ждущих рыбаков.
     Рыбья молодь обоняет
     вкус навозных червяков,
     с нетерпеньем поедая
     часть насадки у крючков.
     
     Вот наживку взял подлещик
     но за свой товарный вид
     так хвостом о воду хлещет,
     что сорваться норовит.
     Мой сосед в кустах не дышит —
     вроде он подсёк леща.
     Но рыбацкий мир вдруг слышит,
     что лещам он обещал.
     
     
     
     Это — непереводимо!
     Как несчастный рыбачок
     пропустил поклёвку мимо?
     Не плевал, знать, на крючок.
     Клёв окончен. Дымка тает,
     пропадает сон-туман;
     на костре уха вскипает,
     шкалик с водкой жжёт карман…
     
     
     ЖУРАВЛИНЫЕ ПРОВОДЫ
     
     Опять журавли прокричали
     и, сделав над родиной круг,
     гонимые ветром печали
     к теплу потянулись, на юг.
     
     В семействе у них прибавленье —
     со старшими дети летят.
     С весною созреет влеченье,
     настанет пора журавлят.
     
     Кричу: торопитесь весною
     гнездовья свои отыскать.
     Закончу я дом под сосною,
     мы можем соседями стать.
     
     Ну, как, я гожусь вам в соседи?
     Я очень спокойный сосед,
     и будем вести мы беседы —
     бабуля, две внучки и дед.
     
     Найдётся и вам помещенье,
     не надо на юг улетать.
     Скорей принимайте решенье —
     пора, журавли, вам назад.
     
     О вас я всю зиму тоскую
     и жду, не дождусь вас весной,
     но сам улетать не рискую,
     а строю свой дом под сосной.
     
     Опять журавли прокричали
     и, сделав над родиной круг,
     гонимые ветром печали
     к теплу потянулись, на юг.
     
     
     В природе есть время особого цвета.
     Ольга Берггольц
     
      ЗАЗИМЬЕ
     
     У года есть время — зазимье —
     не осень уже, не зима…
      C порошей на зелень озимых —
     грядут повороты в умах.
     
     Мне трудно расстаться внезапно
     с последним, осенним теплом,
     забыть пряной осени запах
     и снег полюбить за стеклом.
     
     Да, в это предзимнее время
     природа, как может, дурит:
     то солнышко греет мне темя,
     то дождь замочить норовит.
     
     Люблю это время — зазимье,
     такая погода — по мне,
     но первый белёсый зазимок
     напомнил о ранней весне.
     
     Мне белое поле под снегом
     расскажет, как хлеб в поле рос,
     а серый кусок за обедом —
     на жатву укажет в мороз.
     
     Природа, как люди, в раздумьи,
     не знает, с чего бы начать?
     Присыпать порошей разумней,
     коль зиму вам надо встречать.
     
     
     СНЕГОПАД
     
     Снегопад вчерашний ели
     среди леса проявил.
     Ветви их, как те хотели,
     горностаями укрыл.
     И стоит на фоне леса
     их монаршая родня.
     Рядом сохнет дуб-повеса,
     да березонька видна.
     Ах вы, царственные ели,
     подождите до весны!
     Все оденутся в апреле —
     от березы до ветлы.
     
     ПЕРВЫЙ ДЕНЬ ЗИМЫ
     
     Свет от лампы пурга занавесила,
     а вблизи и столба не видать;
     платье снежное Русь заневестило,
     первый снег от зимы — благодать.
     Снегу за ночь немало намётано…
     Славно лёг, выходите грести.
     Снегом белым округа повёрстана,
     как бы ноги в тепло унести.
     
     Лишь к рассвету метель успокоилась,
     с лёгким шорохом падает снег.
     Под снегами земля упокоилась,
     до весны просыпаться не след.
     По приметам, как в жизни положено,
     в первый день календарной зимы
     жизнь надолго снегами уложена,
     надевайте, ребята, пимы!
     
     ЗИМНЯЯ ДЕРЕВНЯ
     
     Над деревней столбами дымы —
     на крещенье приспели морозы.
     Вся деревня обулась в пимы,
     нипочём ей морозов угрозы.
     
     Выше окон зарылась в снегу,
     от избы снег грести бесполезно.
     Избы спят, как стога на лугу,
     и картина покоя безбрежна.
     
     К стогу лоси пробили тропу,
     чтобы сена зимою отведать.
     Им оставили с лета копну,
     звери могут и ночью обедать.
     
     Лунным светом облиты поля,
     отдыхают от летнего зноя.
     Спит зимою под снегом земля,
     набирается сил у покоя.
     
     По душе мне деревня зимой,
     не узнать её в облаке снега.
     Я в деревню прошусь на постой,
     чтобы жизнь её в яви отведать.
     
     ПО ДУШАМ
     
     Хочу с тобой, душа, поговорить,
     в глубинах подсознания копаюсь.
     Хоть разговор душевный мир творит,
     от споров о душе не отстраняюсь.
     
     Но не хочу себя оговорить,
     быть искренним с тобою я стараюсь.
     И за тобой тень прошлого стоит,
     я от себя, душа, не отрекаюсь.
     
     
     Нам надо по душам поговорить,
     не сильно в запредельное пускаясь.
     Меня за разговор ты не кори,
     я в нём совсем святого не касаюсь.
     
     Давай с тобой, душа, поговорим
     о глубоко земном, о настоящем.
     Куда дорогу мы с тобой торим,
     коль все торят свои дороги к счастью?
     
     К тебе вопросов много накопил,
     шагая по дороге к слову счастье.
     И горькое, и сладкое испил
     я при твоём, душа моя, участьи.
     
     Не стану пред тобой богов гневить —
     у дома сын деревья поливает;
     и внучки малые — отрада для седин —
     в тепле от дома споро подрастают.
     
     За жизнь свою совсем не стыдно мне,
     хотел я быть в делах полезным людям.
     И, если в том, чего-то не сумел,
     то люди, понимая, не осудят.
     
     МЫ ЕДЕМ К ПУШКИНУ
     
     Мы едем к Пушкину! Голицыно, Вязёмы,
     а вот — Захарово: леса, сады, поля…
     У долгожительниц музейных узнаём мы:
     поэта тут взрастила местная земля.
     
     Барчук с дворовыми в лапту играл, горелки,
     тут не водил его за ручку гувернёр…
     Он сам в людскую забегал на посиделки,
     коль песнь былинную играл девичий хор.
     
     В Лицей отсюда увезён был не за славой,
     однако из поэтов он славнейшим стал…
     Но хоть стихи его читали всей державой,
     лишь смертью Пушкин возведён на пьедестал.
     
     В усадьбе тишина, не слышно криков в детской,
     знать, вовсе домик Ганнибалов не жилой…
     Упавшую листву — след памяти не светской —
     неспешно страж метёт капроновой метлой.
     
     А дом иной давно, вот мостик обновили,
     пруды зелёною затянуты травой…
     Дорога под гору, старинные могилы,
     где дуб и нам кивает мудрой головой.
     
     Мы низко юности поэта поклонились —
     пускай идут века, Любовь спасает Русь…
     Любовью к Пушкину в России породнились,
     кто здесь испытывает сладостную грусть.
     
     Подмосковье, Захарово
     Август 2006 года
     
     Примечание:
     Усадьба Захарово принадлежала бабушке А.С, Пушкина — М.А. Ганнибал