Максим Замшев __ ТРИ СЕРДЦА СТУЧАТ В УНИСОН
Московский литератор
 Номер 18 сентябрь 2006 г. Главная | Архив | Обратная связь 

Максим Замшев
ТРИ СЕРДЦА СТУЧАТ В УНИСОН

     
     А.СЕМЁНОВ, Г.СЕМЁНОВ, В.ЩЕРБИНИН, "ОБЛАКА ЛЕТЯТ". — М., "Юность", 2006.
     ПО-РАЗНОМУ РОЖДАЮТСЯ КНИГИ, по-разному они звучат. Одни — разноголосьем трав, другие — библиотечным шорохом, а иные поют в унисон, сливаясь в едином порыве, на зов которого идёт читатель. И не суть важно, один голос солирует или целый хор, главное, чтоб книга, подобно хорошо настроенному инструменту, звучала.
     Такую вот "звучащую в унисон" книгу выпустило издательство журнала "Юность", объединив стихотворения трёх поэтов в один сборник "Облака летят". Не знаю, случайность это или тенденция, хотя, как известно, случайно книги не выходят, но если журнал таким образом пропагандирует своих авторов, то просто ему честь и хвала. Тем более поэзию.
     В предисловии авторы, обращаясь к читателям, приглашают в путешествие — в края неведомые, божественные, туда, где когда-то пребывала душа и куда, в конце концов, она возвращается. Но, чтоб добраться в неведомое, невиданное, загадочное, естественно, нужно пройти знакомое, родное, и понять его божественную силу и красоту.
     Открывает сборник Александр СЕМЁНОВ. Своё путешествие он начинает на медовом лугу июльского утра, где кружат голову ароматы трав, и манит блеск проснувшегося озера.
     
     Я брёл по лугу,
     И медовый запах лета,
     Кружа со всех сторон, окутывал меня;
     В плену цветов и трав
     Волшебным всплеском света
     Блестело озеро, прохладою маня.
     
     Затем неожиданно Александр Семёнов, словно по мановению волшебной палочки, из храма природы попадает в древнерусский храм. Я помню, когда оказался в Кижах, в памятнике древнерусской архитектуры, я не мог отвести глаз от деревянных стен, сложенных без единого гвоздя, я слушал их дыхание и представлял мастера. Потому и понятно мне состояние поэта, в этих стенах он видит величие своего народа, его мудрость, трудолюбие и красоту.
     
     Раздались угрюмые стены;
     Я в лёгкие воздух набрал,
     Расправил застывшие члены,
     Очнулся — и возликовал!
     
     Но путешествие продолжается не только в пространстве, но и во времени. Поэт из древности переносит нас в петровские времена, в эпоху реформ и баталий. В битве под Полтавой Пётр впервые одолел шведа.
     
     Поднялся ветер северный,
     Труба, как чёрт, орёт.
     И царь, привстав на стремени,
     Кричит: "Вперёд! Вперёд!.."
     
     Что жизнь — мученье, тяготы,
     Грехи и грязь, — но знай:
     Коль здесь со славой ляжешь ты,
     То будешь принят в рай.
     
     По-особому, с некоторой трепетностью и ностальгией, как и все мы, наверное, Александр Семёнов описывает усадьбу А.Ф. Корфа, где провёл детство, где в заброшенном саду бродят привидения бывших хозяев, и птица филин из орешника криком пронизывает тишину.
     
     Страна далёкая, в которой вольной птицей
     Кружил беспечно я иль часто залетал,
     Давно утратила счастливый ареал, -
     Пути заказаны, разрушены границы…
     Мечта напрасная в ней снова очутиться!
     Зовёт, влечёт к себе и манит сонм чудес:
     Трава, осыпанная жемчугом росистым,
     И вяз, струящийся в соцветии небес…
     
     Александр Семёнов, оказавшись и в Синайской пустыне, и в Эльсиноре, и в Петербурге, всё-таки не забыл о цели своего путешествия — страну неведомую, божественную, о которой каждый мечтает.
     
     В то Царство некое, где пир ведётся вечный,
     Где блещут молнии в потоке тишины,
     Где торжество любви, — где праздник бесконечный!..
     И мы с тобой на этот пир приглашены.
     
     И следующий поэт, представший в сборнике, как бы продолжает песню Александра Семёнова. Геннадий СЕМЁНОВ (вероятно, однофамилец) начинает путешествие из глубины веков стихотворением "Русский Бог". И вот удивительная вещь: прочтя его, я увидел того древнерусского мастера с топором в Кижах. Видимо, русского Бога нужно искать, прежде всего, в творчестве. Самобытность и одарённость — вот черта русского народа, а не пьянство и лень.
     
     Наперекор любым сомненьям,
     Он существует — Русский Бог!
     И служит многим поколеньям,
     И вид его совсем не строг.
     
     Усталый, чуть мужиковатый,
     С усмешкой лёгкой на устах,
     В одежде слишком простоватой,
     
     И с силой в поднятых перстах.
     
     Страницами позже Геннадий Семёнов ведёт нас по залам художественной галереи и останавливается у картины, на которой изображён русский богатырь.
     
     О, русский человек, -
     Как часто на распутье ты стоишь…
     Или судьбой тебе расставлены распутья,
     С тем, чтобы с толку сбить иль повернуть?..
     
     Видимо, русскому народу на роду написано быть на распутье: Запад — Восток. И претят нам лёгкие пути, и не пугает вороньё на закатном небе. Поэт уверен, куда пойдёт богатырь, он следует вместе с нами за ним.
     
     И только там, где небо хмурит брови,
     Где догорел уже последний солнца луч,
     Где ждут тебя враги и море крови, -
     И только здесь ты станешь славен и могуч.
     
     И вдруг, повторяя путь собрата по перу, Геннадий отпускает нас в небо, за летящие в синеве облака, прямо к Солнцу.
     
     Людям надо жить ярче и звонче,
     Неустанно идти вперёд;
     Кто сказал, что есть пятна на Солнце? -
     Я скажу: "Человек этот лжёт!"
     
     Не могли, наверное, два поэта Семёнова не написать совместное стихотворение, оно и заканчивает путешествие Геннадия. Это стихотворение о Москве.
     
     Тебя — о, древняя столица, -
     Понять не в силах даже Бог.
     О, сколько тайн в тебе гнездится!
     Ты — перекрёсток всех дорог.
     
     И наконец Владимир ЩЕРБИНИН — третий поводырь наш в этом поэтическом странствии, третий певец. Сибиряк, он не может, отправляясь в путешествие, не посетить своё детство.
     
     Я помню дом с окошками на север
     И тонкую рябину у ворот,
     А на лугу — цветущий летний клевер,
     И над травой — шмеля полёт.
     Звенел ручей, о камни разбиваясь,
     Кукушка пела о своей судьбе…
     
     Краски детства всегда остаются в памяти. Яркие, весёлые, тёплые… По ним мы познавали мир, по ним же, спустя годы, выбираем пути-дороги, надеясь передать всё запечатлённое своим детям. Чтоб были лучше, чтоб не совершали ошибок и не оказывали оторванными от родины.
     
     Я знаю скорбный лик тоскующих долин
     Под бесконечной пеленой
     из водных нитей;
     Притихший лес вдали
     и журавлиный клин,
     Летящий от родимых гнёзд
     в заморскую обитель.
     
     Поэт неразрывно связан со своим народом: одним воздухом дышит, одни песни поёт... И беды одни, и отчаянье…
     
     Заметелило, запорошило,
     Замело дороги-пути.
     Нет ни нынешнего, ни прошлого,
     И не ясно, куда идти.
     
     На развалинах бродят лешие,
     Ведьмы ухают по ночам.
     Плачут нищие, стонут грешники
     У погасшего очага.
     
     Эти строки из стихотворения "Камо грядеши?" Вопль поэта задыхается от безысходности. Не счесть горя на русской земле. Но чем заканчивает Владимир Щербинин, каким стихотворением доверили ему собратья увенчать их совместное путешествие. Конечно же, перезвоном, жизнеутверждающей песней природы, молитвой о любви.
     
     И рябина яркими гроздьями,
     Разгоняя серость окрест,
     Говорит о любви своей поздней
     И о том, что разлуки нет.
     
     Всё правильно — разлуки нет ни с нынешним читателем, ни с грядущим, если помыслы не замутнены лиходейством, если сердца стучат в унисон.