Иван Голубничий
КОЛОНКА РЕДАКТОРА
|
Тема экстремизма по-прежнему остаётся болезненной для либеральной прессы и той части государственного чиновничества, в чьи служебные обязанности входит поддержка и профилактика общественного правопорядка и безопасности граждан. Реально культивировать здоровую атмосферу в обществе — дело необыкновенно трудное, чаще всего неблагодарное, требующее истинного призвания и истинного бескорыстия. Гораздо проще инициировать репрессивные директивы и создавать в обществе психоз перед фантомами экстремизма и национальной нетерпимости. Излишне напоминать и о том, что "экстремизм" — это всего лишь слово, и весьма велико искушение назвать этим словом всё, что тебе не нравится — политических оппонентов или граждан, отстаивающих свои жизненные права… Почему при Советской власти не было экстремизма? Почему не было межэтнических столкновений, террористических актов, захватов заложников, взрывов жилых домов? Почему даже мысль о возможности хотя бы одного из этих уродливых явлений современной действительности была абсурдна? Потому, что государство системно занималось своим обществом, и те проблемы, которые лишь нарождались, оно отслеживало в зачаточном состоянии и решало жёстко и беспощадно… Вот они, либералы, сейчас говорят: "Национальная нетерпимость была всегда, только раньше она жестоко подавлялась!!!", — подразумевая при этом, что это самое "жестокое подавление" было одним из проявлений "античеловеческой сущности" социалистического строя. Они смеют утверждать, что не было никакого братства народов. Вообще, для нынешних либералов, пронесших свои убеждения в чистоте через все страшные для России годы, любое проявление возвышенных мотиваций человеческой души является сомнительным, непозволительным и, вот именно, экстремистским. Если человек не руководствуется в своих поступках практическими соображениями (или лучше — материальной выгодой), то в представлениях либерала он является как минимум потенциальным экстремистом, ибо кто знает, что может прийти ему в голову. Другое дело, если каждый поступок человека имеет свою цену, которая выражается в определённом количестве денежных знаков; это и есть человеческий идеал либерального сознания, эгоистичного, в сущности своей, примитивного и потребительского. Вы можете сколько угодно врать молодым поколениям о том, что в советское время не было свободы и в лагерях коммунисты живьём жрали миллиарды священников, но вы никогда не сможете отменить того факта, что в СССР не было экстремизма. Вы никогда не сможете отменить того факта, что в советском обществе культивировалось подлинное братство людей, вне зависимости от национальности и вероисповедания, и если иногда власть проявляла отеческую жёсткость в защите своих мировоззренческих установок — и в этом проявлялась её зрелость и состоятельность… В нынешнем обществе, запрограммированном на потребление, в самой основе его поведения заложена агрессивность по отношению к внешнему миру как необходимое условие выживания. Это является одной из главных причин того бытового экстремизма, с которым мы сталкиваемся в повседневной жизни и которого мы уже привычно почти не замечаем. Вот одна из проблем, которой следует заниматься, чтобы в один прекрасный день все мы не вцепились в горло друг другу — невзирая на национальность и вероисповедание. Социальное расслоение по имущественному признаку в России достигло колоссальных масштабов, и нет никаких оснований полагать, что этот процесс в ближайшее время остановится или "стабилизируется". Эта реальность также является одним из мощных факторов, стимулирующих "экстремизм" и при этом заложенным в самой основе существующей системы общественных отношений. Что делать со всем этим? Можно сколько угодно сетовать на национальные качества нашего народа, самодовольно списывая их на наследие "совка", но что вы предложите ему взамен его личной бытовой "конкурентоспособности"? Можно сколько угодно обвинять в экстремизме молодых левых радикалов, но что вы сделаете с их глубинной моральной правотой?..
Ведь когда-нибудь придётся что-то делать.
|
|